Что-то большое?

[Oro Vande]

В LJ mirageofblaze пишут что Хотака Ран на своем сайте (ссылка на пост в блоге) написала следующее:

来年 です が ミラ 関係 で は 邂逅 編 で も 漫画 邂逅 編 で も ない 大変 な モノ が やってき そう で すっ

что перевели на английский как:

Next year, related to MoB, something big that is not Kaikou-hen or Kaikou-hen manga seems to be coming.

то есть:

В следующем году, по-видимому, можно ждать чего-то большого, связанного с Mob, но это не Кaikou-hen или Kaikou-hen манга.

Английский фендом надеется и гадает...

@темы: вопросы

---

Wallpaper

[Oro Vande]

Обойка по мотивам арта с сайта Хотаки Ран.

@темы: официальный арт, фанарт

---

Вопрос

[Vitmor]

Люди добрые, скажите, есть ли что-нибудь по MoB (сайд-стори, додзинси, приквел, сиквел, ну хоть что-нибудь), в названии чего присутствовало бы слово "миллениум"? И если есть, то можно побольше информации (можно на англ. яз.)

@темы: вопросы, канон

---

Флэшмоб

[Brokkoly]

Все, кому не лень, извращаются с этим флэшмобом над фандомами. А Мираж чем хуже?
Собственно суть: выбираем 12 героев Миража, над которыми хочется стеба, ну или которые, на худой конец, просто интересны.
На некоторые вопросы у меня дар речи отнимался, поэтому приписала рядом, что думаю. И если честно, однообразие вопросов достало, так что под конец я просто огрызалась.

1. Такая
2. Саори
3. Юзуру
4. Ода
5. Котаро
6. Чиаки
7. Аяко
8. Цуцуга
9. Минако
10. Наоэ
11. Удзитэру
12. Косака

Читали ли вы когда-нибудь фик с пейрингом 6/1?
Ну их много написали, наверно...

Как вы считаете, 4 - страстный? И насколько?
На много.

Как думаете, что будет, если 6 забеременеет от 12? А от 9?
ОМГ будет, вот что. особенно от последнего.

Могли бы вы написать какой-нибудь фик про 9?
По Миражу фики как-то вообще писать неохота.

2 и 6 — хорошая пара?
Адекватная.

Что будет, если 7 застанет 2 и 12 за сексом? А 2 и 8?
XD.

Придумайте summary для фика 3/10
Наоэ наконец нашел способ спасти душу Такаи - переселить ее в тело Юзуру.

Какую причину вы придумаете, если вам надо будет написать, как 4 лишает невинности 1?
Поздно.

Если бы вы писали сонгфик про 8, какая бы это была песня?
"Во поле цуцуга стояла..."

Если бы вы писали фик про 1/6/12, какое бы предупреждение поставили?
Ну его нафиг.

Какой у 6 супер-секрет?
Дальнозоркость.

Станет ли 11 приставать к 9? Пьяный или трезвый?
"Сабуро, Сабуро!"

Если 3 и 7 вместе, кто будет сверху?
Вечно Юзуру не везет...

1 и 9 счастливы вместе, пока 9 не изменяет ему с 4. Безутешный 1 проводит одну горячую ночь с 11, и терпит неудачу с 12 . Затем он следует мудрому совету 5, и находит истинную любовь с 3. Как бы вы назвали этот фик?
Что ж это Такаю так шатает... И все мимо...

Как вам понравится канон 7/8?
А что, Аяко вроде любит зверюшек...

Вызывает ли у вас отвращение пейринг 4/8?
ноу комментс

Что может объединять 5, 7 и 1?
Уэсуги?

Как бы вы повели себя, внезапно встретив на улице настоящего 9?
Неинтересно.

Про кого из этих двоих – 2 и 3 - вы написали бы стеб, а про кого pwp nc-17?
К черту.

Что более приемлемо – 4/11 или 1 /5?
Последнее почти канон.

Если предположить такой бред, что 3 и 11 женаты, то кто из вышеперечисленных мог бы быть их ребенком?
Идите нах.

Что бы сделал 2, чтобы подснять 10?

Кто из вышеперечисленных, на ваш взгляд, является идеальной парой для 10?
И впрямь, кто?

Естественная реакция 7 на поцелуй 2?
Блин. 8 парней, одна зверушка, а Аяко поцелует именно девушка.

В каком жанре вы видите пейринг 12 /1?

А если прибавить к ним 9?
Насчет первого не знаю, но Минако у меня с ангстом ассоциируется.

В кого вероятнее влюбился бы 1 - в 3 или 5?
Опять мимо.

Чем, на ваш взгляд, можно оправдать совместную попойку 5, 8, 11, 2 и 7?
Наконец-то Кувабара Зеркало дописала. Кампай!

Можете написать 2/4/1?

Что кричит 10 в момент наивысшей страсти?
Я вот думаю, хоть это потянет на официяльный пейринг?

Когда последний раз вы читали фик про 5?
Да не читаю я по Миражу фиков...

@темы: стеб, околомиражное

---

"Зеркло победителя", глава 16

[Katinka]

ПРОБУЖДЕНИЕ ЗЛА

Под сводами леса щебетали птицы. Стояло утро – свежее приятное утро, можно было бы сказать, если бы дело было не в Никко: погода здесь часто оставляла желать лучшего.
Висящий в воздухе туман (сказывалась близость к высокогорью Кирифури (1)) затруднял видимость. Остановившись на обочине грунтовой дороги, Чиаки вышел из машины и принялся разглядывать в бинокль стоящий поодаль особняк.
– Действительно ли Нарита здесь, хотел бы я знать… Чёрт, в этом доме слишком много комнат…
– Но дом – тот, что нам нужен, – отозвался с переднего сиденья Катакура Кодзюро, сверившись со схемой здания. – Если Тояма-доно сказал правду…
– Если он соврал, я его прибью.
По словам Тоямы, Юзуру держали в этом особняке. Услышав, что Датэ-младший тоже здесь, Катакура вызвался сопровождать Чиаки в его поисках.
– Выходит, Датэ Кодзиро и правда заодно с Ходзё… Хочет посадить Нариту в храмовое дерево святилища Футарасан, дерево поджечь вместе с душами, и спалить весь лес в окрестных горах… Мало ему быть похитителем, он собирается стать поджигателем.
– Ходзё, стало быть, серьёзны в своём намерении захватить Никко, – Катакура обвёл взглядом буковую рощу по обеим сторонам дороги. – Эта земля с незапамятных времён была пристанищем высших сил. Господин Иэясу потому и выбрал её местом своего упокоения, что знал: здесь достаточно энергии, чтобы охранить будущее сёгуната Токугава. …А сжигание есть способ сплавить энергию разной природы воедино. Воспользовавшись душами как катализатором и устроив в горах Никко пожар, Ходзё смогут силу священных деревьев объединить с силой посаженных в них душ, а также с силой земли, в которую деревья уходят корнями. Реакция между этими тремя элементами даст небывало мощный энергетический выброс…
– Никко – земля победителя, захватить её означает превзойти победителя… Логика ясна, но вообще-то для духов-генералов здесь нейтральная территория… которую Ходзё хотят сделать трамплином для завоевания страны. Туристы будут недовольны… – отпустив легкомысленное замечание, Чиаки снова повернулся в сторону дома.
– В любом случае, для начала нужно попасть внутрь. Дом богатенький – может, у них там в саду доберман?
– Барьер точно есть. Никто не войдёт незамеченным.
– Ха! Сэкономили на охранной системе. …Знать бы только, в какой комнате…
– Ясуда-доно! – вдруг окликнул его Катакура возбуждённым голосом. – Взгляните в зеркало!
– Что?..
В водительском зеркале отражался Такая. Увидеть отражение человека, здесь не присутствующего, было неожиданно, но Чиаки не растерялся. «Вот, значит, как это выглядит», – только и подумал он, растягивая губы в улыбке.
– Соизволил, наконец, показаться и мне? Не слишком-то ты торопился, Кагэтора.
Ответа не последовало. Вместо этого изображение сменилось: Такая исчез, и в зеркале появилась другая, очень смутная картинка.
– Ясуда-доно, смотрите!..
Расплывчатые очертания белых стен. Аккуратная комната. В углу кровать, а на ней…
– Нарита?..
Это действительно был Юзуру. Рядом с кроватью, спиной к наблюдателям, стояли двое подростков примерно одного с ним возраста – будь изображение более чётким, их, возможно, и можно было бы опознать, тем более что один казался смутно знакомым…
– А, я понял… Кагэтора предлагает нам использовать зеркало как монитор.
– Стало быть, это происходит внутри особняка?..
– Думаю, он передаёт изображение с одного из зеркал. Хочет таким образом нам помочь.
В салоне машины к зеркалу заднего вида крепилось сверху зеркало с широким обзором – Чиаки снял его и протянул Катакуре.
– План с отвлекающим манёвром: я пробью барьер и похулиганю там немножко, а ты тем временем зайдёшь сзади, отыщешь нужную комнату и выведешь Нариту. Если что, Кагэтора покажет, куда идти.
– Понял.
– Начинаем через тридцать минут. Давай, вперёд!
И они побежали – Чиаки прямиком к парадному входу, а Катакура – в сторону реки.


Особняк был окружён белой решётчатой оградой, около двух метров в высоту. Вдоль неё и проходила граница барьера, опорные точки которого, похоже, лежали в земле – обычно ими служили кристаллы или священные камни, закопанные на равном расстоянии друг от друга.
«Лень выкапывать их по отдельности…»
Присев на корточки, Чиаки достал из поясной сумки маленькую деревянную статуэтку и два ринпо (2).
«Для такого хлипкого барьера больше ничего и не нужно».
Заготовленный коппасин вызывал бога Райдзина (3). Сама статуэтка при этом раскалывалась, поэтому использовать её можно было только один раз, но Райдзин того стоил: его разрушительная сила была не в пример выше, чем у других небожителей. Для вызова использовалась мантра Тайсяку-тэна – верховного над Радзином божества.
Чиаки полил оба ринпо ритуальным маслом и поджёг.
– Он, асанмагини, ун, хатта… Он, асанмагини, ун, хатта…
Под звуки мантры Алмазного Огня пламя взметнулось ввысь, сменив цвет на фиолетовый. Чиаки пропел мантру Колесницы: «Он, торо, торо, ун!», и запустил горящие кольца внутрь барьера. Легко преодолев границу, они покатились прямо к дому, наращивая скорость и оставляя за собой яркий след.
Чиаки переключил внимание на коппасин. Пространство заполнили звуки мантры Тайсяку-тэна:
– Наумаку, санманда, боданан, индорая, совака… Наумаку, санманда, боданан, индорая, совака…
Когда статуэтка занялась голубоватым огнём, Чиаки быстро схватил её и подбросил вверх.
– Наумаку, санманда, боданан, индорая, совака!..
Его указательный палец размашисто прочертил в воздухе знак «И». Воздух содрогнулся, и над лесом выросла огромная фигура.
Воинственный клич Райдзина был подобен раскату грома. Деревья зашатались, земля заходила ходуном. Грозно сверкнув глазами, небожитель выпустил изо рта ослепительную молнию, которая вонзилась прямо в бегущие по земле кольца.
Полыхнуло. За яркой вспышкой последовал толчок, как от большого взрыва, и энергетическая ткань барьера расползлась на куски, растаявшие в воздухе, как дым.
– Готово!
Дождавшись, когда уляжется ветер, Чиаки сломал решётку силой мысли и двинулся вглубь особняка.

– Что происходит?!
Шум на улице и последовавший за этим толчок подняли на ноги весь дом. Удзимаса в своей комнате вскочил с кровати. Минуту спустя дверь распахнулась, и вбежал слуга:
– Кто-то разбил барьер снаружи и напал на особняк!
– Кто?!
– Неизвестно!
– Немедленно восстановить защиту! Найти нарушителей!
Пока он отдавал приказ, скелеты в доспехах уже выбегали из дома, чтобы отразить внезапное нападение. Поджидавший снаружи Чиаки, увидев это воинство, с довольным видом облизнулся.
– Храбрые ребята… Кто хочет первым отправиться на тот свет – давай, налетай!
Он сложил пальцы в знак и быстро заговорил:
– Ари, нари, тонари, анаро, наби, кунаби…
Скелеты выхватили мечи из ножен.
– Бай!

– Докладываю! – выпалил слуга, влетев в комнату Удзимасы. – Враг всего один, но наши воины ничего не могут с ним сделать!
– Почему?!
– Они не могут даже приблизиться, исчезают один за другим! Враг читает какое-то странное заклинание и уничтожает их, даже не прикасаясь!
– Что?.. Неужели это…
«…кто-то из якш Уэсуги?..»
Удзимаса побледнел и бросил напряжённый взгляд за окно. Над лесом поднималась странная дымка. Он был наслышан об «изгоняющей силе» и о том, как она работает. Несомненно, для Уэсуги взорвать барьер при помощи Райдзина не составило бы труда… В таком случае, сейчас он попусту теряет солдат.
– Тоно! Здесь опасно! Вам следует отойти в укрытие!..
– Прикажи воинам отступать, с Уэсуги они не справятся. Вместо этого выпусти цуцуг.
– Цуцуг?..
– Да, всех что есть. Враг – перерождённый. Голодные цуцуги с радостью слопают его.
– Будет сделано!

***

Шум донёсся и до цокольных помещений.
– Ранмару-доно! – Датэ Кодзиро мерил комнату шагами, не находя себе места от волнения. – Что там происходит?..
Ранмару оставался спокоен. Даже когда распался внешний барьер, он лишь вскинул глаза, и, как ни в чём не бывало, продолжил ритуал.
– Наверное, вражеское вторжение… Не волнуйтесь, нам это не помешает. Держите барьер вокруг комнаты, и всё.
– Однако…
– Если вы будете отвлекаться, барьер ослабеет.
Пристыженный Кодзиро кое-как взял себя в руки и сосредоточился на энергетической защите.
Занавески на окне были задёрнуты, свет – выключен. Комнату освещало лишь дрожащее пламя свечей по углам кровати. Ароматическая лампа у изголовья Юзуру разливала вокруг резкий запах. На полу стоял маленький алтарь, перед которым и сидел Ранмару, читавший низким голосом мантру:
– Наубоу, аратаннау, тораяя, наумаку, ария, барокитэй, дзинбарая, боудзисатобая, макасатобая…
Юзуру лежал с приоткрытыми глазами, но его взгляд был полностью расфокусирован.
– Он, майтарэй, майтарэй, майтара, манаусэн, майтара, санбанбэй, майтаро, добанбэй, макасанмая, совака…
Кодзиро наблюдал за происходящим, нервно поёживаясь. Его лицо посерело от усталости – обряд длился уже шесть часов кряду. Ранмару, напротив, выглядел бодро, как и в начале, заставляя Кодзиро недоумевать, откуда в таком хрупком теле столько нечеловеческих сил.
«Неужели он действительно сможет пробудить способности этого юноши?..»
Вспомнив яростную битву мёо и демонических лисиц в небе над Сэндаем, Кодзиро сглотнул. А потом перед его мысленным взором встал образ брата, храброго Масамунэ, каким он видел его тогда издалека.
«Брат мой…»
Кодзиро прикусил губу. В следующую секунду в коридоре раздался топот ног, выведший его из оцепенения.
– Датэ-доно! – в дверь отчаянно заколотили. – Датэ-доно!
– Не входить! Говори оттуда.
– Враг ворвался на территорию особняка, всем приказано отступать!
–Что?.. Кто это?
– Он владеет «изгоняющей силой», других объяснений нет! Кто-то из якш Уэсуги!
«Уэсуги?..»
Кодзиро обернулся к Ранмару – тот продолжал читать мантру, ни на что не обращая внимания.
«Наверное, пришёл за Наритой Юзуру…»
Кодзиро нахмурился и бросил через дверь:
– Мы не можем никуда идти! Задержите его во что бы то ни стало!

***

В особняке царила паника. Внезапная атака Райдзина и вторжение перерождённого Уэсуги напугали всех настолько, что никто не заметил Катакуру, пробравшегося внутрь, как только пал барьер. Отвлекающий манёвр удался.
«Где же та комната?..»
Прижавшись к стене, Катакура понаблюдал за домом, а потом перевёл взгляд на зеркало в своей руке.
Отражение уже успело смениться – теперь зеркало показывало зал с большими окнами, лестничным колодцем, и выходом на террасу. Рядом с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж, стояла белая мраморная статуя.
«Это подсказка…»
Катакура сорвался с места. Особняк имел форму разомкнутого каре, с несколькими пристройками. Согласно схеме, полученной от Тоямы, лестничные колодцы были в двух местах: в холле парадного вестибюля и в восточном крыле, примыкающем к ущелью.
Вокруг носились люди, удивительно много людей. Попадались даже женщины и дети – все вассалы Ходзё, наверное. Никто из них, впрочем, не обращал внимания на Катакуру. Он не вызывал подозрений среди всеобщей суматохи.
В какой-то момент Катакура обнаружил, что вокруг больше никого нет. Он находился в дальнем конце восточного коридора, и прямо перед ним виднелся знакомый зал.
«Здесь…»
Через окна, в самом деле большие, лился свет. Внимание Катакуры привлекло висящее на стене зеркало – прикинув угол, он сделал вывод, что изображение передавалось именно с него. Но в зале не было ни одной двери.
«Где же комната?..»
Занервничав, Катакура снова огляделся по сторонам, и на этот раз увидел в настенном зеркале отражение Кагэторы.
– Уэсуги-доно, куда теперь?..
Кагэтора молчал. Вглядываясь в его лицо, Катакура заметил сбоку неровность – продолговатый изъян на поверхности зеркала. Присмотревшись, он понял, что это след, оставленный частыми прикосновениями пальцев.
Озарённый догадкой, Катакура приложил руку к стеклу. От нажатия ничего не произошло, но стоило толкнуть вбок – и зеркало поддалось.
«Вот оно!..»
Катакура надавил сильнее, и вскоре перед ним открылся тёмный проём с уходящей вниз лестницей.
«Это здесь…»
Место, где держат Нариту Юзуру, нашлось. Не колеблясь ни секунды, Катакура начал спускаться по ступеням.

***

– Что вы как мухи сонные, деритесь серьёзно! – крикнул Чиаки недовольно. Он расправился с очередной волной нападающих, даже не запыхавшись, и теперь ждал следующей, от нетерпения притопывая ногой. Но Ходзё не спешили поддаваться на провокации.
– Испугались, мелкота? Ну, тогда я сам, – Чиаки подался было вперёд, как вдруг что-то шевельнулось у него за спиной, и ветки кустов качнулись, как от ветра, хотя никакого ветра не было.
«Что это?..»
Чиаки насторожился. Трава пугающе шелестела, предупреждая о приближении опасности. В воздухе разлилась отрицательная энергия, сгущаясь с каждой секундой.
«Вот и она…»
Чиаки поплевал на ладони и встал наизготовку.
– Выходи.
Словно в ответ на его слова заросли разошлись, и неведомая опасность приняла вполне определённые очертания.
Красные звери с львиными гривами – не один, а несколько. Чиаки вытаращил глаза. Вызывающая улыбка на его губах увяла, лицо слегка напряглось.
– Ходзё решили открыть цирк?..
Цуцуги подступали ближе, глухо рыча. Чиаки начал накапливать в теле энергию, готовясь к серьёзной схватке.
– Ладно, поработаю дрессировщиком…
Звери оскалились и напали одновременно.
– Получай!..
Силовой импульс настиг нескольких цуцуг в полёте – отброшенные назад, они с воем покатились по земле. Но остальные добрались до цели.
– Кх!..
Когти оцарапали бок – Чиаки еле успел увернуться. Он снова ударил силой, но этого было недостаточно, чтобы отогнать голодных цуцуг. Словно смеясь над ним, звери продолжали подниматься и нападать.
– А!..
Удар в спину швырнул Чиаки на землю. Сразу же две или три особи кинулись к нему, поблёскивая золотистыми глазами.
Посмотришь цуцуге в глаза – потеряешь душу.
«Чёрт!..»
Крепко зажмурившись, Чиаки снова отбросил цуцуг в кусты, но они оправились прежде, чем он смог перевести дыхание, и лавиной покатились на него, целясь прямо в горло.
«Так это никогда не кончится…»
Чтобы переломить ситуацию, одной силы мысли недостаточно, а изгоняющая сила не действует на волшебных зверей. Как же быть?..
Чиаки перекатился, уворачиваясь от острых когтей, и, схватив одну цуцугу за лапу, швырнул об дерево. Остальные подобрались ближе. Тяжело дыша, Чиаки прислонился спиной к стволу и снова собрался с силами. Он старался не смотреть красногривым чудовищам в глаза, но золотой блеск словно притягивал его.
«Что делать?..»
Пытаясь унять бешеное сердцебиение, Чиаки приложил руку к груди и вдруг нащупал что-то твёрдое в кармане куртки. Это был коппасин с Синим Конго, он совсем про него забыл…
«Синий Конго отгоняет злых тварей…»
Может сработать. Чиаки выхватил коппасин из кармана в тот самый момент, когда цуцуги оттолкнулись от земли.
– Он, дэйбаякися, манда, манда, какакака, совака!
Подбросив статуэтку, он быстро начертил в воздухе знак «Ун» и осыпал нападающих зверей энергетическими ударами. Синекожий божок, явившийся на свет по его команде, сгрёб несколько цуцуг в охапку; раздался визг. Но остатки стаи успели тем временем обойти неожиданное препятствие.
– Чёрта с два я дам каким-то шавкам себя съесть!

***

Когда потайные ступени закончились, перед Катакурой протянулся длинный коридор. Подвального этажа не было на схеме – наверное, Тояма о нём не знал. По бокам коридора виднелось несколько дверей, а в самом его конце стояли группой пять или шесть мужчин, должно быть, стражники. Следовательно, дверь, которую они охраняли, вела в…
– Эй! Ты кто таков?!
Больше мужчина ничего сказать не успел, потому что Катакура атаковал силой. Тело стражника рухнуло на пол, остальные обернулись – и тут же свалились от удара в грудь. Им даже не удалось поднять тревогу.
«Я на месте…»
Встав перед дверью, Катакура попытался особым зрением увидеть то, что происходит за ней, но натолкнулся на мощный барьер. Заглянуть внутрь не представлялось возможным.
«Интересно, господин Кодзиро тоже там?..»
Катакура собрался с духом и постучал:
– Нарита-доно! Вы слышите меня? Нарита-доно!..
По другую сторону двери Кодзиро встрепенулся: «Кто это?..»
– Кодзиро-сама! Вы там?.. Это я, Катакура Кагэцуна! Катакура Кодзюро!..
– Катакура… Кодзюро?..
Кодзиро пришёл в смятение. Он не мог поверить своим ушам… Ранмару, судя по его виду, не замечал ничего вокруг, полностью сосредоточившись на ритуале.
– Кодзиро-сама! Ответьте мне! Кодзиро-сама!..
– А…
Кодзиро нерешительно поднялся и, то ли дело оглядываясь на Ранмару, подошёл к двери. Кодзюро, правая рука его брата… Этого человека не может здесь быть, не должно быть! И всё же…
– Я пришёл за вами! Кодзиро-сама!..
– Кодзюро, – прислонившись лицом к холодной поверхности, заговорил он, – это действительно ты?
Услышав ответ, вассал Датэ припал к двери всем телом.
– Кодзиро-сама! Я пришёл за вами, пожалуйста, откройте. Вернёмтесь вместе в Сэндай, тоно так вас ждёт!..
– Ждёт?.. – в голосе Кодзиро появилась настойчивость. – Это правда? Брат в самом деле ждёт меня?
– Не извольте сомневаться! Он постоянно думает о вас, с того самого дня, как вы возродились и присоединились к Могами… нет, с того дня в прошлой жизни, как он убил вас собственной рукой!..
Кодзиро вспомнил последние мгновения своей жизни. Его судьба была предрешена с той минуты как мать, Хосюнъин, подсыпала старшему брату яда. Скорбное лицо Масамунэ, занёсшего над ним меч, встало перед глазами Кодзиро. Боль от смертельной раны он уже позабыл, но это лицо, исполненное невыразимого страдания, и по сей день мучило его.
«Пойдите к брату и объяснитесь сами, – сказал ему когда-то Наоэ, – пусть он узнает о ваших чувствах из ваших собственных уст. Ведь вы давно хотите это сделать…»
– Тоно всегда тяготился содеянным и очень страдал. Он больше, чем кто бы то ни было, тревожится о вашей судьбе. Вернёмтесь в Сэндай, Кодзиро-сама!
Чувства к брату переполнили сердце Кодзиро. Масамунэ всегда был добр…
Хотелось встретиться. Встретиться, чтобы теперь сражаться с ним – Одноглазым Драконом, «героем, опоздавшим родиться». С ним и ради него.
– Тоно наконец-то воспрянул духом! Он намерен бороться и на этот раз стать-таки властителем страны! Пожалуйста, Кодзиро-сама! Будьте с ним!
– Кодзюро… Я…
И тут случилось странное: воздух всколыхнулся, стены задрожали, пол поплыл из под ног.
– Что… А!..
Пространство заполнил неприятный нарастающий звон. Разделённые дверью Катакура и Кодзиро зажали уши, но это не помогло – звон был не звуком, а мысленной волной, проникающей прямо в душу и выворачивающей её наизнанку. Оба Датэ скорчились от почти физической боли.
«Что… происходит?..»
Кодзиро сделал над собой усилие и обернулся. Юзуру уже не лежал, а сидел на кровати, но у него был совершенно чужой взгляд. Под полуопущенными веками юноши горел недобрый огонь, и плотная золотая аура окутывала его тело.
Ранмару находился на расстоянии вытянутой руки от источника мощнейших волн. Внезапный всплеск, очевидно, застал врасплох и его, но он не потерял самообладания. Стоя на коленях, со стиснутыми зубами выдерживая яростный напор, Ранмару, не отрываясь, смотрел на Юзуру.
– Отлично… Превосходно… Теперь, Нарита Юзуру, излей эту силу на якшу за порогом!..
Юзуру распахнул глаза, – сейчас они были какого-то невероятного золотого цвета, – а в следующую секунду пространство изогнулось, и сгусток энергии, пройдя сквозь стену, вылетел наружу.
Первой жертвой стал Синий Конго, которого энергетический шар разнёс на куски. Чиаки почудилось, что над головой у него взорвалась бомба.
– Что…
Затем импульс сменил направление. Не сбавляя силы, шар понёсся на Чиаки и окружавших его цуцуг. Звери попадали на землю, корчась в судорогах, а Чиаки зажал уши руками.
«Какого…», – он даже не смог додумать до конца. Волна ворвалась в его душу словно ураган, сминающий и переворачивающий всё на своём пути. Чиаки ничего подобного в своей жизни не испытывал. Всё смешалось в его голове. Мысли перестали складываться в слова, сознание помутилось, личность начала теряться в потоке незнакомых страшных вибраций…
Но он всегда отличался выносливостью. С отчаянием загнанного в угол Чиаки потянулся к силе. Он накапливал её, накапливал, зачерпнул столько, сколько смог – и выпустил с криком:
– А-а-а-а-а!..

Стены особняка дрогнули. Взгляды Удзимасы и его вассалов, тоже измученных волной, обратились к окну.
– Теперь-то что?..
– Тоно!.. Смотрите!..
В той стороне, где цуцуги должны были сойтись с врагом, в земле образовалась воронка, вырванные с корнем деревья лежали вокруг, и над всем этим поднимался дым.
Послужил ли тому причиной ответный удар Чиаки – неизвестно, но энергетический шторм утих. Юзуру, как ни в чём не бывало, сидел на кровати в подземной комнате, никаких чувств не отражалось на его лице. Катакура и Кодзиро были без сознания. Только Ранмару, привалившись к стене и тяжело дыша – улыбался:
– Невероятная сила… Этого я и ожидал…
По краям воронки валялись истерзанные тела цуцуг. Под упавшим деревом без движения лежал Чиаки. Маленькие разряды пронизывали золотистую ауру сидящего в комнате юноши, подобно отзвукам затихающей грозы, а во лбу его горел странный знак, похожий на санскритский символ.
Дремлющая внутри Юзуру «угроза шести мирам» готова была облечься в форму.

-------------------------------
Примечания переводчика:

1. Кирифури – буквально «обитель туманов».
2. Ринпо – ритуальный предмет в форме колеса. Его символическое значение в практике миккё – разбивание преград.
3. Райдзин – бог грома и молнии.

@темы: перевод, канон

---

Сobalt tokimeki telephone

[Brokkoly]

Вы слышали это? Ха-ха-ха! Вот я слушала и думала: да, все-таки как же разнятся голоса сэйю и простых смертных. Особенно если сэйю тут - Хаями Сё. Ну и актер, чьим голосом Удзитэру говорит, тоже хорош.

@темы: юмор, драма, полезные ссылки

---

Немножко арта

[Katinka]

Кажется, этого ещё не было...





Потырено отсюда: http://www10.ocn.ne.jp/~rag/top.html

@темы: фанарт

---

Ликуем

[Brokkoly]

Моя все никак не уймется... В очередной раз убедилась, что сетовать на отсутствие чего-то, когда самой не очень-то надо - лучший способ наткнуться на золотые горы.
Вкратце: я достала Solie, Solie достала попроcила Sia, Sia достала Мираж. Все благодарности - этим двум ЗЛ.
Надеюсь, что кому-нибудь да понадобится. Ибо несчастный томик приквела меня одну привел в буйный восторг, судя по всему.

Итак:

Приквел:
раз
два

Основной цикл:
3 том
5
9
10 new
11 new
12 new
16
19
20
22
23
24
25
26
29
30
31
33
34
35
36
37
38

Кто-нибудь читал 赤の神紋?

запись создана: 02.10.2009 в 22:38

@темы: бесценные равки, полезные ссылки, канон

---

Валентин

[Brokkoly]

Удивительная вещь эти фанатские симпатии. В конце семнадцатого тома опубликованы результаты голосования на любимчика среди персонажей.
1. Наоэ - 146 голосов
2. Такая - 103
3. Чиаки - 35
4. Косака - 27
5. Котаро - 14
6. Кайзаки - 10(!)
7. Удзитэру - 6
8. Иробэ - 5(!!)
9. Юзуру, Удзимаса, Ранмару - по 3
10. Ода, Райрэн, Райрю, Катакура Кодзюро - 2
11. Миикэ Тэцуя(из "Карин"), Араки Мурасигэ, Татибана Тэрухиро, нокизару, Синтаро, Датэ Масамунэ, Акэти Мицухидэ, Хаккай, Сакаки(кто-нибудь помнит перса; я - нет), Удзиясу, Аяко(!!!), Мия, Никайдо Рэйко, гохододзи - 1
Кувабару тоже "выбрали" - она месте на 5м.

Все-таки ставить Аяко на одну полку с нокизару - это чересчур, имхо.

@темы: околомиражное

---

Mirage of Blaze OVA DVD Tokuten Drama

[Brokkoly]

Люблю юморные драмы по Миражу - милые, яркие и светлые, они начисто лишены ангста, которым изобилуют книги(хотя миражный ангст я тоже люблю).
Ссылка на драму и перевод здесь

@темы: перевод, ova, драма

---

"Зеркало победителя", глава 15

[Katinka]

ПОВТОРЯЮЩИЙСЯ ГРЕХ

Ночь на озере Асиноко подходила к концу. Дождь перестал, гроза миновала – лишь ветер остался гулять над водой.
В тишине особняка Ходзё Наоэ по-прежнему сидел рядом с Такаей. Его сердце выгорело от чувств, но усталое лицо было спокойным.
Бледная кожа Такаи слегка светилась в темноте – возможно, под действием священной энергии. Чувствуя слабое биение жизни, Наоэ невесело усмехнулся мыслям, которые успели пронестись за это время в его голове. Холодная улыбка Кагэторы снова встала перед его внутренним взором:
Тебе меня не одолеть.
…Таким образом ты загоняешь меня в ловушку. Презираешь, угнетаешь, унижаешь, только чтобы раздуть мою ненависть… Провоцируешь.
«Хотя на самом деле хочешь быть побеждённым».
…Ты заносчив и властолюбив, но в душе скрываешь грязные желания… Твоё истинное лицо – это лицо мазохиста…
Наоэ прикрыл глаза, поджал губы, а потом бросил в пустоту:
– Я разрешаю вам меня ненавидеть.
…Ты сам меня довёл, ты виноват – вот и смирись с тем, что я сейчас сделаю… Потому что это не любовь. Это иллюзия, рождённая мутным разумом, уставшим от долгой жизни. Ведь кроме тебя мне больше не в кого было верить…
Наоэ опустил голову.
…На том и закончим. Я люблю тебя – пусть это неправда, но мне так хочется это сказать…
«Я разрешаю меня ненавидеть».

***

– Послушай, Котаро, – сказал Удзитэру, стоя у окна и глядя на темнеющее в ночи озеро, – не пора ли уже признаться, где спрятано Зеркало Самца? Ты скрываешь это даже от нас, своих хозяев, а твой клан, между прочим, подчиняется моему…
– Прошу прощения, Удзитэру-доно, но беречь зеркало – моя миссия. Каков самый надёжный способ сохранить что-либо в тайне? Свести к минимуму число посвящённых в неё. Нельзя рассказывать даже тем, кому доверяешь, ведь чем больше людей знает, тем выше опасность утечки информации – как говорится, и у стен есть уши. Шпионы могут быть везде.
– Следовательно – «не скажу и господину»?.. Неудивительно, что синоби Фума так безупречны в своём деле. …Сколько же людей знает среди твоих?
– Я один.
– Как?..
– Этого достаточно. Я-то точно не проговорюсь. Стопроцентная гарантия.
– Никому больше не веришь? Как это похоже на тебя…
– Именно, больше никому. Таков залог безупречности. Потом, человеку вроде вас знать о местонахождении зеркала вообще нельзя – ваша горячность легко может толкнуть вас на нарушение приказа господина Удзимасы.
– …И я отпущу Сабуро на волю, ты хочешь сказать?
– Я учитываю такую вероятность.
Удзитэру оскорбился:
– За кого ты меня принимаешь?! …Уж если ты так гордишься своей безупречностью, почему не разыскал отца раньше брата?!
Котаро усмехнулся в нос.
– Что смешного?
– Да так, ничего… А вдруг господин Удзиясу не хочет показываться своим сыновьям специально? Возможно, у него есть причины?
– Это уже слишком, Котаро! Как ты ведёшь себя со мной?
Тут раздался стук в дверь, а минутой позже в комнату вошёл Наоэ.
– Вот так-так… Чем обязан? – спросил Удзитэру.
Наоэ ответил:
– У меня к вам разговор.
Двое мужчин удивлённо переглянулись. В конце концов Удзитэру отправил Котаро за кофе, а сам пригласил Наоэ сесть.
– Ну, говори.
– Позвольте мне поучаствовать в обряде жертвоприношения господина Сабуро.
– Что?! – Удзитэру не поверил своим ушам.
– Вы же собираетесь поместить его душу в дерево? Я хочу помочь в меру сил.
Удзитэру лишился дара речи и довольно долго не мог прийти в себя. Наконец он спросил, глядя Наоэ прямо в глаза:
– Означает ли это, что ты переходишь на сторону Ходзё?
– Можно и так сказать. Я сообщу вам любые сведения об Уэсуги. Моя изгоняющая сила – хоть в этом я и не чета господину Кагэторе – будет в вашем распоряжении… А ещё я единственный из Уэсуги умею делать перерождёнными других людей – я мог бы помочь вам и вашему брату переродиться.
– Ты серьёзно? – Удзитэру, разумеется, не спешил принимать сказанное за чистую монету. – По-моему ты что-то замышляешь…
Наоэ вяло улыбнулся и помотал головой.
– Ты отрекаешься от Сабуро?..
– А что ещё остаётся? В одиночку я не в состоянии его спасти… К тому же, мне без него будет лучше. Когда я с ним, мне сложно сохранять здравый рассудок… Давайте, посадите его в дерево – пусть он никого больше не видит, никого не любит, и никем не будет любим.
– Он потеряет индивидуальность…
– Вот и замечательно. …Отправляя сюзерена на смерть, я отрезаю себе путь к отступлению. Уэсуги никогда больше не примут меня, да и мне, оставшемуся без господина, не нужно будет его имя… Я решил пожить для себя, впервые за четыреста лет.
– И чего же ты для себя хочешь?
– Хочу стать вассалом Ходзё.
– Вассалом? – Удзитэру изумился до глубины души. – Я не ослышался?
– Обещаю сделать всё, от меня зависящее, чтобы ваш клан победил в Усобице Духов, и когда это случится – пожалуйте мне одну провинцию. Мне этого хватит.
Удзитэру смотрел на Наоэ во все глаза. Тот отвечал ему спокойным взглядом, в котором не чувствовалось притворства – да и не под силу человеку настолько искусно притворятся.
– Что ж, возможно, для Сабуро так тоже будет лучше…
Прикрытые веки Наоэ чуть дрогнули, но от замечаний он воздержался.
– Ну, с чего мне прикажете начать? Пойти избавиться от кого-нибудь из ваших врагов-генералов? – Наоэ полез в нагрудный карман. Увидев, что он оттуда вытащил, Удзитэру медленно подался вперёд…
– В чём дело?.. – удивился Наоэ, когда у него отобрали сигареты.
– Вот как… – Удзитэру повертел пачку в руках, – …значит, Сабуро был прав…
Та же марка, что он видел тогда у Такаи… Это совпадение глубоко взволновало Удзитэру, но Наоэ, конечно, не мог понять причин его волнения.
– Позволь спросить тебя кое о чём… Касательно Сабуро…
– Спрашивайте.
– Почему он запечатал память?
Ответом было молчание. Тогда Удзитэру продолжил:
– Когда мы встретились, он был – не он, а… незрелый мальчик с хрупким сердцем. Почему Сабуро сам пожелал всё забыть?
– Наверное, я был ему настолько ненавистен, – Наоэ опустил взгляд. – Других причин придумать не могу.
– …Сабуро говорил, что тешится иллюзией относительно твоей доброты…
– Иллюзией?..
– Он не понимает, почему ты добр к нему. Считает себя заменой.
Наоэ как-то странно изменился в лице.
– Он так сказал?
– Это наказание, не иначе… – пробормотал Удзитэру, откидываясь на спинку стула. – Некого винить, Сабуро сам расплачивается за бегство от прошлого, от которого никому не позволено убегать…
У Наоэ кольнуло в груди. «Я, никто иной, довёл его до этого», – хотелось ему покаяться, но Удзитэру покачал головой:
– Уверен, он знал, на что идёт…
“Я – замена Кагэторе”. Такая верил в то, что доброта Наоэ, его любовь – адресованы не ему, и изо всех сил старался держать дистанцию, заглушая голос своего тоскующего сердца, тянущегося к теплу. Пытаясь утвердиться в мысли, что Наоэ “защищает не его”, он хотел оградить себя от надежд и разочарований…
…Не мнить о себе слишком много.
«Такая-сан…»
Да, в этом весь он. Прежде, чем позволить кому-то сделать себе больно, открыть глаза на горькую правду, он заранее готовится к худшему, и делает себе больно сам. Приучает себя к этой боли, чтобы потом, когда истина острым лезвием вонзится в грудь, было полегче… Понадеешься – предадут. Поверишь, что обладаешь чем-то – потом окажется, что ты держал в руках лишь дым, и некого будет винить в своих страданиях, кроме самого себя, а значит… прежде, чем это случится… Но человек, слишком усердно пытающийся ложь отличить от правды, погрязает в сомнениях, перестаёт видеть даже те крохи искренности, что в действительности дарят ему. Такая понимает это, и всё равно продолжает сомневаться. Кто вынудил его, кто не оставил ему выбора?
Погружённый в свои мысли, Наоэ прикусил губу и медленно покачал головой.
«Ты слишком слаб… Мне тебя жаль».

Раздался стук в дверь. Котаро вошёл в комнату и поставил на стол поднос со свежезаваренным кофе.
– Завтра посадим душу Сабуро в Дерево Стрелы, – сказал ему Удзитэру.
Наоэ вздрогнул, а Котаро спокойно уточнил:
– Уже завтра?
– Чем раньше, тем лучше.
Предводитель синоби повернулся к Наоэ:
– Ты не возражаешь, как я погляжу? Бросаешь господина на произвол судьбы? – И, не услышав ответа, добавил с непроницаемым видом: – В самом деле?
Наоэ наградил его тяжёлым взглядом, в котором смешались вызов и – настороженность по отношению к человеку, слишком непохожему на него. На лице Котаро, как обычно, не было и тени эмоций. Не стоит его недооценивать, подумал Наоэ. С Удзитэру – неважно, друг он или враг – ещё можно найти общий язык, но не с этим… роботом.
– Хотелось бы получить гарантии, – сказал Котаро, разливая кофе по чашкам.
– Гарантии чего?
– Серьёзности твоего намерения предать Уэсуги. Говорить можно что угодно… Вдруг ты просто усыпляешь нашу бдительность, чтобы потом похитить и Зеркало Цуцуги, и господина Сабуро?
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Дай подумать… – Котаро покосился на Удзитэру. – Как вам такой вариант, Удзитэру-доно. Если душа господина Сабуро отправится в дерево, то тело перестанет быть нужно – вот пусть Наоэ-доно и избавится от него.
В глазах Удзитэру мелькнуло отчаяние, но он понимал, что разведчик прав. После слияния души с деревом тело обречено на смерть, оттягивать этот момент не только глупо, но и небезопасно – всё равно, что специально оставлять лазейку…
После минутного молчания Удзитэру повернулся к Наоэ и спросил сурово:
– Сможешь ли?
Тот обречённо закрыл глаза.
– Хотите, чтобы я убил тело?.. – голос прозвучал бесцветно. – Хорошо, я сделаю это.

***

Ночной ветер приятно холодил кожу. По небу мчались рваные облака, в просветах между которыми иногда поблёскивали звёзды. Наоэ вышел из дома один; в большом саду вокруг особняка нашлась маленькая тропинка, которая привела его прямо к озеру.
Спустившись к берегу, Наоэ поднял с земли камешек, положил его на ладонь и мысленно приказал: «Вверх»!
Камешек не шелохнулся.
«Так я и думал…»
Воздействовать на предметы нельзя. Барьер, который этому мешает, скорее всего сетчатый, коллективный: пространство внутри пронизано крошечными энергетическими сотами, они ловят любой импульс и сбрасывают его в землю через какую-нибудь ритуальную утварь, вроде токко (1).
«В любом случае, внутри я бессилен…»
Знай он хотя бы протяжённость барьера, это могло бы помочь, но Наоэ не представлял себе даже его очертаний. К тому же, синоби Фума не спускают с него глаз… Его не подпустят к зеркалу.
«Значит, дождусь, пока вынесут».
За пределами барьера у него будет шанс. Изгоняющая сила даст ему преимущество перед синоби, которые – как бы хороши в своём деле они ни были – в конце концов, лишь мстительные духи.
Шанс будет, когда подойдёт время обряда. Ходзё хотят поместить душу в Дерево Стрелы – храмовое дерево святилища Хаконэ, а значит, независимо от способа, к которому они прибегнут, они должны вынести Зеркало Цуцуги за пределы особняка.
«Но в дерево его никто не посадит, я не допущу…»
Он не собирался позволить Ходзё использовать силу Кагэторы в своих целях.
Наоэ бросил взгляд на противоположный берег. Особым зрением он мог видеть яркое неровное зарево над святилищем Хаконэ: много духов в одном месте.
Возможно, это мертвецы клана Ходзё… Здесь, как и в Никко, лес на храмовой территории постепенно превращался в лес душ, но к чему все эти приготовления?..
Наоэ вдруг вспомнил о Майко.
Пожалуйста, спасите моего брата!
Стоит разбить зеркало, как сила цуцуги сойдёт на нет. Синъя и другие жертвы освободятся, тайные замыслы Ходзё пойдут прахом. Если зеркало не разбить – Синья очень скоро умрёт…
Косака тоже сделает свой ход, рано или поздно, чтобы уничтожить опасную для Такэда вещь. Неважно, где находится Зеркало Самца. Если разбить Зеркало Самки, цуцуга лишится источника жизни. Нужно достать хотя бы это зеркало, в котором находится сейчас душа Кагэторы – достать, а потом…
«Потом?..»
Цепочка мыслей прервалась. Продолжать дальше опасно, сказал себе Наоэ, но его бессердечное второе я отмахнулось от предостережений.
«Если разбить зеркало, он больше не сможет выйти…»
Кагэтора останется там навсегда – не умирая и не рождаясь, не живя, но и не очищаясь. Наоэ не получит его, но и не лишится. Не познает радости обладания, но избавится от страха потерять. Кагэтора возненавидит его, но ничего не сможет, кроме как смотреть на своего обидчика из зеркала убийственным взглядом… Так пройдут годы. Десятилетия, столетия…
«…И я опять останусь один. Навеки брошенный, наедине с совестью…»
Наоэ цинично усмехнулся и поднял голову к небу. Вот же он, выход, прямо перед глазами – лучший выход, какой только можно пожелать, так зачем сейчас строить из себя святую невинность?
Счастье других… Долг… Справедливость… Ради красивых слов он четыреста лет жертвовал собой, и ни разу не пожаловался. Так может, довольно? Или чаша страданий ещё не выпита до дна? А может, это цена бессмертия – когда грань безумия давно позади, а боль всё длится и длится…
«Отпустите меня с миром, наконец…»
Наоэ сам не знал, к кому обращался. Сбросить с себя бесчисленные оковы и самому определить свою судьбу – неужели он не имеет на это права?
Путь, открывающийся перед ним сейчас, ведёт к исполнению желаний. По ту сторону зеркала лежит волшебная страна, где мечты станут реальностью, где Кагэтора будет принадлежать ему и только ему… Стоит лишь посмотреться в Зеркало Цуцуги.
Цуцуга возьмёт его душу, они окажутся в зазеркалье вдвоём, и всё, что нужно будет сделать потом – это утопить зеркало в озере.
…Мы просто соскользнём в бесконечный сон. Никто не нарушит наш покой, никто не сможет к тебе прикоснуться. Ты будешь навеки мой – так, утолив свою жажду, я распрощаюсь с этим миром…
Что мешает ему отбросить «правильность», которая сковывает хуже кандалов, простить и принять себя? За четыреста лет он не смог стать ни жестокосердным дьяволом, ни мудрецом в ореоле святости, ни зверем, слушающимся только своих желаний – он как был, так и остался глупым, трусливым, совершенно обыкновенным… мужчиной.
…Твоё прощение мне не нужно. Ненависть не поможет тебе выйти из зеркала, подняться со дна озера – ты обречён будешь жить со мной бок о бок. Проси, умоляй – я ничего не смогу отыграть обратно. Ты окажешься в моём единоличном пользовании, хочешь ты того или нет…
Наоэ уже видел свои болезненные мечты воплощёнными в реальность. Скоро, совсем скоро они будут смотреть один сон на двоих.
Наоэ…
Из глубин памяти вынырнул улыбающийся Такая. Наоэ грустно усмехнулся.
«Такая-сан…»
…Я человек, поэтому не хочу твоей смерти. Но именно потому, что я человек, я и выбираю этот путь…
Лицо Такаи упорно маячило перед глазами, и Наоэ, не выдержав, до боли прикусил губу.
«Я не хочу твоей смерти…»
Как глупо. Откуда эти мысли, почему сейчас? Ведь с угрызениями совести, с сомнениями, с чувствами – покончено, должно быть покончено!
Два противоположных, одинаково сильных желания столкнулись в его душе.
…Не хочу тебя убивать. Хочу – очень хочу – чтобы ты был счастлив. Но если сделать тебя счастливым суждено не мне, я скорее всё разрушу…
«Ты должен… жить».
И это говорит будущий убийца – смешно, просто смешно. Но оба желания идут от сердца, и сердце не способно разрешить парадокс…
Наоэ полез в карман пиджака и достал чётки, которые дал ему в детстве отец, когда он, юный Татибана Ёсиаки, резал себе вены. Вложив ему в руку цепочку бусин с крошечным ликом Дайнити посередине, отец сказал тогда: «Будда всегда с тобой».
С тех пор он не расставался с этими чётками. Они выручали его великое множество раз. Он черпал в них силу, которая, возможно, и удержала его в конечном итоге от самоубийства… Или это и была сила Будды?
«Если Будда всегда со мной…»
…то он обязательно…
Наоэ рванул чётки пополам, бусины посыпались на землю, смешиваясь с галькой, и только одна – центральная бусина с ликом Дайнити – осталась на ладони. Наоэ сжал пальцы.
…Защитит ли Будда его?..
Маленькое, но острое желание. Непонятно откуда взявшееся у человека, который собирается отнять жизнь…
«Это бессмысленно, и всё же…» – Наоэ аккуратно спрятал бусину во внутренний карман.
А потом он вдруг заметил на земле, прямо у своих ног, чью-то тень. Человек в белой рубашке, стоявший сзади, подошёл совершенно незаметно. Сколько он уже там стоит?
– Боишься, что я убегу? – холодно спросил Наоэ.
Фума Котаро сощурился:
– Я вышел проветриться, а не тебя сторожить. Кстати, почему ты здесь, а не с господином Сабуро?
– Мне не доставляет удовольствия смотреть в лицо господину, которого я предаю. Я не железный.
Котаро усмехнулся.
– Ты уже придумал, как его убьёшь? Завтра почти наступило…
Наоэ подобрал с земли бусину, швырнул в воду, и сказал, не оборачиваясь:
– У меня есть просьба.
– Какая?
– Когда всё будет позади, отдайте мне труп. В конце концов, у него была семья… Я хочу вернуть тело родственникам.
– Ты всерьёз рассчитываешь на моё согласие?.. Я и мои люди не признаем тебя союзником до тех пор, пока ты не разорвёшь это тело на мелкие кусочки.
Наоэ гневно обернулся. Взгляд Котаро был холоден, как лезвие ножа.
– Неужели ты не хочешь спасти своего господина? Не хочешь даже попытаться?.. В таком случае – чем он был для тебя?..
Повисла пауза. Наоэ отвёл глаза. Ветер нежными пальцами прошёлся по его щекам.
«Незачем отвечать…»
Слушая шелест листьев над головой, Котаро смотрел на повёрнутое к нему в профиль лицо мужчины. Как долго они простояли так, в молчании? Вдруг что-то шевельнулось в траве, и предводитель синоби проворно обернулся.
– В чём дело?
Кажется, это был кто-то из его людей.
– Тояма-доно?..
Наоэ насторожился. Слов пришедшего он разобрать не мог…
– Ясно, – Котаро сделал шаг в сторону дома, но остановился, словно о чём-то вспомнив.
– Как поступить с телом Сабуро-доно решать не мне, – бросил он через плечо. – А господин Удзитэру души не чает в своём брате, вряд ли он прикажет резать его труп на части…
И Котаро быстро зашагал по тропинке обратно.

***

– Тояма-доно просит встречи с вами по срочному делу, командир.
Услышав это, Котаро недоумённо нахмурился. Время близилось к рассвету. Тояма, только вчера уехавший в Никко, снова был здесь и желал видеть Котаро, причём втайне от Удзитэру.
– Говорит, секретный разговор… – подчинённый назвал место.
– Что ещё за тайна, в которую нельзя посвящать Удзитэру-доно? – Котаро не мог понять, что происходит, и голос его прозвучал резко. Подчинённый замялся, а потом сказал осторожно:
– Вроде бы, послание от самого главы семейства…
– Что?! От господина Удзиясу?..
Поймав на себе цепкий взгляд командира, синоби не на шутку испугался, но уже в следующую секунду губы Котаро дёрнулись в улыбке.
– Вот как… Значит, он ждёт в Мото-хаконэ? Сейчас же еду.

***

Тояма назначил встречу на парковке причала «Изу – Мото-хаконэ» (2) – того, что ближе к святилищу. Обычно здесь всегда происходило какое-то движение: днём люди приезжали, чтобы сесть на туристический кораблик, вечером – чтобы погулять вдоль озера, но в этот предрассветный час парковка, конечно же, пустовала.
Котаро вышел из машины. Тояма сказал, что будет один ввиду чрезвычайной секретности его поручения, и просил предводителя синоби о том же; Котаро выполнил просьбу.
Подъёзжая к месту, он видел удаляющееся в противоположном направлении такси и сделал вывод, что Тояма уже прибыл – и действительно, посланец стоял на бетонной набережной, у кромки воды.
– Извините, что заставил вас ждать, Тояма-доно.
Возможно, он просто нервничал, выполняя ответственное задание, но выглядел Тояма взъерошенным и каким-то злым.
– Извините, что вызвал среди ночи.
– Несомненно, у вас были на то веские причины… Как вы и настаивали, Удзитэру-доно ничего не знает о нашей встрече.
В облике Тоямы определённо произошли изменения за то короткое время, что Котаро его не видел. Вчера днём посланец был очень тщательно одет. Сейчас он куда-то подевал и пиджак, и галстук.
– Мне было велено сообщить вам без свидетелей… Это большая тайна… – Тояма наморщил лоб и суровым голосом сказал: – Котаро-доно, сейчас же возьмите Зеркало Самца, которое находится у вас на сохранении, и отправляйтесь со мной в Никко, к господину Удзиясу.
– Зеркало Самца?.. – непонимающе повторил Котаро. – К господину Удзиясу?..
– Ему нужно это зеркало, немедленно. Вы должны доставить его, а я буду вас сопровождать.
– Интересно, к чему такая спешка?.. Почему именно сейчас?..
– В детали я не посвящён, дело вассалов – повиноваться… Несомненно, это часть большого плана по завоеванию Канто. Зеркало Цуцуги – наш козырь в борьбе за власть над страной, инструмент для объединения генералов, символ будущей победы… Ему должно быть в руках победителя.
Не похоже было, чтобы громкие слова хоть как-то подействовали на прагматичного Котаро... На него подействовало имя Удзиясу.
– Я думаю, – добавил Тояма, – что с сегодняшнего дня вы будете служить господину Удзиясу лично…
– Это правда его приказ?
– Истинная правда.
Котаро окинул посланца испытующим взглядом. Тояма затаил дыхание и пошире распахнул глаза, пытаясь выглядеть как можно более устрашающе. Его сердце бешено колотилось.
Наконец, Котаро отвернулся и посмотрел вдаль, в сторону Кодзири (3).
– Следуйте за мной, – проговорил он, подставив лицо ветру. – Возьмём Зеркало Самца, а потом отправимся к господину Удзиясу.


-----------------------------------
Примечания переводчика

1. Токко – то же, что токко-сё. За пределами Японии известен как «ваджра». Короткий двусторонний жезл, ритуальное оружие.
2. Один из двух корабельных причалов в городке Мото-хаконэ.
3. Кодзири – причал на северной оконечности озера Асиноко.

@темы: перевод, канон

---

[Oro Vande]

Нашла галерею по Миражу. Вдруг вы такую еще не знаете!



Адрес: http://wotama.zouri.jp/

@темы: фанарт

---

Голосование

[Brokkoly]

Приспичило выяснить, за что так любим Мираж. Ну то есть оно-то понятно, за что, но хочется же статистики, персентов...

Вопрос: Какая миражная арка нравится вам больше всех(из переведенных)?

1. 1 том		2	(3.17%)
2. 2 том		0	(0%)
3. 3 том		0	(0%)
4. 4 том		0	(0%)
5. 5 том		2	(3.17%)
6. "Сайай" - 5.5		19	(30.16%)
7. "Зеркало" - 6-8		5	(7.94%)
8. "Минагива" - 9		2	(3.17%)
9. "Императрица" - 10-12		24	(38.1%)
10. "Страна мертвых" - 13-14		9	(14.29%)
Всего:		63

@темы: опрос

---

Всех с днём знаний!

[FiliaUlCoupt]

В качестве подарка к началу осени, примите от нас с Катинкой новую додзи: Sacred от Flexable
Пока что ссылка на файлообменник, однако, со следующим обновлением додзи переедет на сайт Катинки

@темы: додзинси

---

"Зеркало победителя", глава 14

[Katinka]

КАЗНЯЩИЙ МУЧЕНИК

Прошли почти сутки с тех пор, как Наоэ отправился в Хаконэ, но от него по-прежнему не было никаких вестей. Под вечер на озеро Тюзэндзико, в рёкан Асаока, приехал Чиаки на своём «Леопарде».
– Нагахидэ! – удивлённо воскликнула Аяко, увидев его в вестибюле. – Что ты здесь делаешь? Ты же должен был искать Юзуру!
– Искал – и оказался в Никко. А ты что делаешь? До тебя невозможно было дозвониться.
– Я уезжала ловить цуцугу… Но каким образом поиски Юзуру привели тебя сюда?
– Сам толком не понимаю, – сказал Чиаки, усаживаясь в кресло. – Я просто следовал за сигналом... Нарита сейчас здесь, определённо.
– В Никко?! Не может быть… А где конкретно? Пошли за ним, скорее!..
– Вот где конкретно – я не знаю. На въезде в город стало слишком много помех, похоже, кто-то создаёт их специально… Потом, энергия в горах Никко такая плотная, что мне с моим чутьём здесь ничего не светит. Попробуй ты, если хочешь, – и он протянул Аяко конго-рэй.
– Нет, у меня здесь тоже не получится… Выходит, Юзуру держат в зоне действия священной энергии Никко – это должно быть недалеко.
– Возможно, тут есть барьер, заглушающий волны, потому что до Имаити (1) всё было прекрасно слышно, – Чиаки утомлённо откинулся на спинку кресла. – Ладно, дальше буду крутиться на своих двоих. …У тебя-то что?..
– Ну… как сказать…
Аяко, конечно, тоже не сидела без дела. Она весь день бегала по окрестностям, пытаясь поймать хоть одну цуцугу – но безуспешно. Тем временем количество жертв росло, в госпиталь то и дело привозили новых больных в состоянии комы; ползли слухи, всё больше и больше пугающие людей.
Отчаявшись, Аяко вернулась в рёкан, где встретилась с Катакурой, который пришёл ненамного раньше. Они посоветовались, и Катакура предложил такой способ: ловить на живца.
– На живца? – переспросил Чиаки. – Как это?..
– Подсунуть цуцуге то, что она любит – говорят, так сделал Тэнкай когда-то в Эдо.
– И что же любит цуцуга?
– Души хищников – например, тигров или пантер. Катакура-сан хочет провести ритуал призвания, собрать души хищных зверей в одном месте, и там устроить засаду.
– Думаешь, сработает?
– Не знаю, но он обещал попробовать. В его распоряжении ресурсы клана Датэ…
– Ясненько.
Чиаки вздохнул и уставился в потолок. Он не спал со вчерашнего дня, усталость давала себя знать.
– Ну, а от Кагэторы больше ничего не слышно? – из последнего телефонного разговора Чиаки уже знал о сеансе связи через зеркало.
– Нет… – нахмурилась Аяко.
– По крайней мере, теперь нам точно известно, что за похищением Зеркала Цуцуги стоят Ходзё и Фума. …Тояма ещё не приходил?
– Нет, но Кагэтора сказал, что придёт обязательно. Наверное, он собирается явиться ему в зеркале и убедить…
– «Убедить»? – Чиаки скривился. – Я бы назвал это шантажом. Запугать предателя, заставить рассказать, где Зеркало – поступок в стиле Кагэторы. Он наконец-то сбросил маску. Чтобы жертва играла на чувстве вины своего обидчика, вынуждая его делать то, что ей, жертве, нужно – человек с нормальной психикой на такое не способен. Может он там, в зазеркалье, окончательно стал самим собой?
– Не знаю… Но ты прав, мальчик Такая бы этого не смог, – Аяко в задумчивости приложила палец к губам. – И всё же, кто бы мог подумать, что Тояма Ясухидэ тоже задержится в нашем мире…
Разумеется, и Харуиэ и Нагахидэ хорошо знали его – особенно Харуиэ, который, будучи при заключении союза заложником со стороны Уэсуги, тесно общался с дипломатами (позже, во время смуты, Харуиэ убили одним из первых как раз из-за этих связей). Теперь Аяко негодовала на Ясухидэ, – союзника, оказавшегося в итоге предателем, – больше, чем сам пострадавший от предательства Кагэтора.
– Проживи я чуть дольше – ничему бы этому не бывать. Каков подлец, наплевал на долг и бросился поскорее уносить ноги! Не стыдно ему было перед отцом и погибшими товарищами?! Из-за таких вот «вассалов» Кагэтора и проиграл. А теперь поглядите на него: возрождается и продолжает служить Ходзё как ни в чём не бывало! Я бы на месте Кагэторы со свету его сжила.
– Ужасно, ужасно, – без энтузиазма отозвался Чиаки, которого всё это мало касалось. Аяко, словно осенённая внезапной мыслью, сердито уставилась на него:
– Как я могла забыть, ты же из лагеря Кагэкацу – конечно, тебе не понять! Господи, и с кем только приходится работать?
– …Хотя, лично я считаю, что для Кагэторы это давно уже в прошлом.
– Не в прошлом! Наверняка ему до сих пор обидно!
– Только ты так думаешь – сама, небось, злопамятная как чёрт?
– Что ты сказал?!
– Он ни на кого не держит зла, – повторил Чиаки, становясь серьёзным, и Аяко опустила занесённый кулак. – Этот паршивец, – продолжал Чиаки с усмешкой, – мог бы стать хорошим актёром. Лис в тигриной шкуре, вот кто он такой. – Аяко непонимающе выгнула бровь. – Когда он берётся за дело всерьёз, временами даже непонятно, говорит он от чистого сердца или притворяется. «Я жертва, а потому могу делать с тобой всё, что захочу», – вот что написано у него на лице. Он находит слабую точку и давит на неё до тех пор, пока у человека ум за разум заходить не начнёт. Он играет роль, но лишь отчасти – меньше, чем наполовину… О да, тому, с кем он играет, он должен казаться дьяволом. Сопротивляться ему в этом процессе невозможно.
– Как-то ты уж слишком…
– Он очень расчётливое животное. Мастер неосознанной манипуляции. Ему неведомы муки совести…
Чиаки оскалился и подытожил:
– Такому как он ни в чём не хочется уступать.
Аяко задумчиво смотрела, как в глазах Чиаки разгорается сопернический азарт. Для него Кагэтора давно перестал быть «господином», сделавшись просто человеком, равным… С этой позиции многие вещи были лучше видны.
– …Но какого чёрта он явился всем, кроме меня?
– Мм… Чтобы не терять зря времени?
– Ах да, он же так занят, прыгая из одного зеркала в другое… Если сил девать некуда, искал бы Нариту сам.
– Точно! – воскликнула вдруг Аяко, – пусть Кагэтора его ищет!
– Это каким же образом?
– Да через зеркало! Он мог бы найти зеркало, в котором отражается Юзуру-кун.
– Действительно! – Чиаки хлопнул в ладоши, но, подумав, добавил: – Только как ты скажешь об этом Кагэторе? Ты уже научилась его вызывать?
– Э-э…
Аяко соображала, что ответить, когда сзади – неожиданно, как всегда, – раздался голос Косаки:
– Приехал за Наритой, Ясуда Нагахидэ?
– Опять ты…
– Говорят, Кагэтора связался с Какизаки и подтвердил, что за всей чередой происшествий стоят Ходзё?.. Кагэтора-доно в своём репертуаре: даже невыигрышные условия обращает себе на пользу. В самом деле, у него теперь, считай, миллион глаз… Может, ему лучше остаться в зеркале навсегда?
– Наоэ уехал, тебе теперь издеваться не над кем? Успокойся, с нами эти фокусы не пройдут. Что Такэда позабыли в здешних краях? И куда вы подевали Сингэна после того, как мы вышвырнули его из Мацумото?
– Мой господин жив, здоров, и бодр как никогда, но сейчас тебе и мне следует думать не о нём, а о Нарите, который в Никко… Интересно, к чему здесь готовится Датэ Кодзиро?..
– Что?..
– Как я понял, твоя энерголокация больше не работает… К счастью, мои слуги гораздо умнее бесполезных якш, они отыщут Нариту в два счёта.
– Эй, не ставь меня на одну доску с воронами.
Косака презрительно усмехнулся.
– Какой-то клан – судя по всему, Ходзё, – устроил здесь неподалёку штаб-квартиру. Хорошо бы пленника увезли не туда.
– Погоди… Ты хочешь сказать, что Датэ Кодзиро заодно с Ходзё?!
– Кто знает, – неопределённо ответил Косака и зашагал к лестнице. – Но если так оно и есть, вы совершили ужасный, непростительный промах. Начинайте думать, что вы скажете Кагэторе-доно в своё оправдание… Или лучше сразу готовьтесь вскрыть себе живот.
Не забыв съязвить напоследок, Косака поднялся на второй этаж. Аяко и Чиаки только проводили его глазами; возразить им на этот раз было нечего.

***

«Тояма-сама исчез!»
Вот какая новость взбудоражила людей Ходзё в кинугавском отеле.
Исчезновение первым заметил Сахэй. Поведение Тоямы показалось ему странным уже тогда, когда в ответ на приглашение к ужину он получил резкое «Не надо!». Это встревожило слугу, и полчаса спустя он снова заглянул в комнату… Комната оказалась пуста.
Тояма, человек ответственный, обычно предупреждал своих подчинённых о том, что куда-то идёт. Сейчас же он не сказал ни слова, и дверь оставил нараспашку – да и внутри всё было перевёрнуто вверх дном. Сахэй спустился в вестибюль.
– Как ушёл?! – рассердился он, выслушав объяснения девушки-администратора. Та испуганно ответила:
– Я вызвала для него такси…
– Когда это было?
– Около часа назад… Он казался немного взволнованным…
По лицу девушки было понятно, что «немного» – не то слово. О цели поездки Тояма ничего не сказал, но в службе такси должны были знать пункт назначения. Сахэй, положив обе руки на конторку, подался вперёд:
– Пожалуйста, позвоните им и спросите!

Тояма съёжился на заднем сидении такси, которое двигалось по указанному Кагэторой адресу, и мелко дрожал.
«Выходит, господин Сабуро всё знал!..»
О его предательстве… О его возрождении под началом Ходзё…
Каждое слово, сказанное гостем из зеркала, было как нож Ясухидэ в сердце. Чем больше Кагэтора напоминал ему о прошлом, тем сильнее становились муки совести – под конец Тояме хотелось провалиться сквозь землю.
А ведь четыреста лет назад, в одиночку спасаясь бегством из замка Самэгао, он не испытывал подобных чувств; раскаяние в содеянном накатило лишь сейчас, когда его жизни ничто не угрожало.
«Но что я мог поделать, что?! Смерть была так близко, а я не хотел умирать…»
Он изо всех сил пытался оправдаться перед самим собой, но теперь, когда погибший по его вине Кагэтора лично предъявил ему счёт, все оправдания лишились смысла.
Не прощу…
«Ненавижу и не успокоюсь, пока не отправлю тебя в ад», – вот что говорил его пылающий гневом взгляд.
От страха у Тоямы скрутило живот. Бывший господин, верно, не оставит его в покое, пока не расквитается за всё с лихвой. Его ждёт мучительная смерть, стоит только попасться Кагэторе в руки…
«Ну почему, почему он не отправился на тот свет?..»
Тояма горько проклинал судьбу.
«Почему он просто не умер?!»
В отчаянии вскинув глаза, Тояма случайно скользнул взглядом по водительскому зеркалу – и вздрогнул. Кагэтора смотрел на него в упор. Проглотив крик, Тояма схватился за голову:
– Нет-нет! Я ничего такого не думал!..
– С вами всё в порядке? – удивлённо спросил водитель.
– Не думал, не думал!.. Простите!..
Таксист неприязненно покосился на него и мысленно покрутил пальцем у виска. Тояма больше не смел поднять глаз.
«Бежать некуда…»
Остаток пути он провёл, забившись в угол.

Такси остановилось перед парадным входом рёкана Асаока. Тояма выскочил из машины, как ошпаренный; в его лице не было ни кровинки.
Водитель развернулся и уехал. Воцарившуюся тишину нарушало мерное дыхание озера, на другом берегу которого, в темноте, виднелся едва различимый силуэт горы Нантай.
– Ох, – ноги у Тоямы подкосились, и он уселся прямо на асфальт. Через некоторое время дверь открылась, и на пороге гостиницы показались Аяко с Чиаки, прибежавшие на шум мотора.
– Эй!..
Тояма поднял голову.
– Это ты – Тояма Ясухидэ?
Аяко сердито смотрела на него сверху вниз.
– Вас ли я вижу перед собой, Какизаки-доно?..
– Меня, кого же ещё, зараза ты этакая. Явился не запылился – и не стыдно тебе смотреть мне в глаза после всего, что ты сделал? Бросил господина в последнюю минуту, сбежал, спасая свою жизнь… Подлец и трус! Тряпка вонючая, а не воин!
Тояма втянул голову в плечи, а Чиаки примирительно сказал:
– Ладно, полегче, он и так уже как кролик перед удавом… Здорово, приятель, давно не виделись.
Тояма перевёл взгляд на Чиаки – но, кажется, не узнал.
– А старых товарищей забывать нехорошо… Ясуда, Ясуда Нагахидэ. Да не бойся, не съем я тебя! Мне уже давно плевать, кто там на чьей был стороне.
– Ясуда-доно…
– Значит, Кагэтора тебя прищучил… э-э… прислал тебя сюда, чтобы ты нам помог? – Чиаки весело сверкнул глазами. – То есть, ты собираешься предать Ходзё?
– Как можно!.. – начал было Тояма, но запнулся, вспомнив ледяной взгляд Кагэторы. По спине сразу побежал холодок.
– Да… да, – в конце концов выдавил он.
– Вот и славно. Тогда расскажи нам, пожалуйста, чего именно добиваются Ходзё… и правда ли, что Нариту Юзуру тоже похитили они.
Тояма заметно вздрогнул.
– А потом ты отправишься к Ходзё шпионом. Выждешь момент, вызнаешь у своего хозяина, где спрятано Зеркало Самца, и принесёшь его нам – ведь именно это приказал тебе Кагэтора?
Тояма бросил на Чиаки затравленный взгляд, в котором смешались досада и ужас.
– Не хочешь?.. Смотри, он ничего не забывает, достанет тебя даже в аду…
Чиаки сделал паузу, а потом потребовал:
– Выкладывай.

***

Из окна, забранного железной решёткой, доносился звук текущей воды. Нарита Юзуру, сидя на кровати в своей темнице, прислушивался к журчанию.
«Где я, чёрт возьми, нахожусь?..»
Он вздохнул и поднял взгляд к окну, в котором виднелся кусочек неба.
«Такая…»
В последний раз Юзуру видел своего друга в парке Тосима. Что с ним стало потом?..
«Такая» исчез, уступив место «Кагэторе»...
…Теперь он полностью и окончательно «Сабуро Кагэтора», и именно в таком качестве присоединился к нам.
«Враньё ведь, да? – мысленно спрашивал Юзуру. – Я не верю, что ты меня забыл…»
Раньше он голову бы дал на отсечение, что друг никогда его не предаст. Сейчас он сомневался, и причиной тому были появившиеся в последнее время странности в поведении Такаи, которые сам Юзуру не мог не подмечать.
В нём как будто жило два разных человека. Один – хладнокровный, уверенный в себе гордец, подавлявший окружающих своими словами и поступками. Второй – неотёсанный, бесхитростный, неловкий парень, которого Юзуру хорошо знал. И эта неустойчивость, – когда первый превращался во второго в мгновение ока, с улыбкой на губах, – заставляла сердце Юзуру сжиматься от тревоги.
«Который из двоих настоящий ты?..»
Тревога рождала подозрения.
«Не говори, что это “Кагэтора”…»
Юзуру не хотел думать, что «Такая» – это наносное. Он хотел подтверждения тому, что всё сказанное Удзимасой – ложь.
«Хочу видеть тебя прямо сейчас, неважно, каким образом!»
Юзуру проглотил слёзы, рвущиеся наружу вместе с безмолвным желанием, и вдруг услышал, как кто-то зовёт его по имени.
– Что?.. – он вскинул голову и огляделся по сторонам. – Кто?..
Юзуру встал, прошёлся по комнате. Голос никак не мог почудиться ему – и это, без сомнения, был голос Такаи.
– Такая, ты здесь? Отвечай!
Его окликнули снова, теперь из-за спины. Юзуру обернулся, чтобы обнаружить на стене, над искусственным камином, зеркало, а в зеркале – Такаю.
Юзуру ошарашено попятился. Шутка ли – увидеть в зеркале того, кого в комнате нет? Но сколько бы он ни тёр глаза, отражение оставалось ясным и чётким, даже не думая исчезать.
– Такая! – в отчаянии воскликнул Юзуру. – Почему?..
Но его друг молчал.
– Откуда ты взялся, что произошло?! – запаниковал Юзуру. – Ты действительно в зеркале?.. Как ты туда попал, кто это с тобой сделал?! – Такая поморщился. – Ты правда внутри…и не можешь выйти?! – Юзуру окончательно потерял голову. – Что же делать-то, а? Как мне отсюда выбраться, как попасть к тебе? Научи меня, Такая! Неужели Ходзё тебя…
– Что за шум?
Юзуру вздрогнул и отскочил от зеркала. У двери стоял Датэ Кодзиро.
– С кем это вы здесь разговаривали?
Юзуру молча подвинулся, стараясь встать так, чтобы закрыть зеркало спиной.
– Мы собираемся пробудить вашу силу, и начнём прямо сейчас.
– Что?!
– Расслабьтесь, от вас ничего не требуется. Мы всё сделаем сами. …Мори-доно!
В дверях – словно только и ждал, когда его позовут – появился человек, Юзуру хорошо знакомый.
– Хатаяма!..
– Давно не виделись, Нарита-сэмпай.
У вошедшего юноши были карие глаза и почти золотистые, тонкие как шёлк волосы. На алых губах блуждала странная, отталкивающая улыбка. Хатаяма Сатоси, он же Мори Ранмару, был правой рукой Нобунаги и сильнейшим из его генералов; все силы Оды сейчас подчинялись ему.
– Что ты здесь делаешь?
– Вот так приветствие после долгой разлуки… В Сэндае вы устроили потрясающее шоу – такая приятная неожиданность была, честное слово. Когда я увидел, как два мёо беснуются в ночном небе по вашему велению… Ей богу, сэмпай, я захотел прибрать вас к рукам ещё больше.
– Я тебе не сэмпай! – Юзуру яростно сверкнул глазами.
– Вы так скромны… Как бы то ни было, сейчас вы полностью в моей власти. Никто не помешает мне медленно, не спеша докопаться до «ужасной силы», которую вы носите в себе…
– Да какая сила?! Ничего не понимаю…
– Понимать необязательно. Кроме этой силы мне ничего от вас не нужно… Кодзиро-доно!
Повинуясь кивку, Кодзиро быстро сгрёб отбивающегося Юзуру в охапку и держал железной хваткой, что было весьма удивительно, учитывая его хрупкое телосложение.
– Смотрите мне в глаза, – взяв Юзуру за подбородок, Ранмару поймал его сердитый взгляд и удержал. – Видите там колеблющееся пламя?
Что за чертовщина, подумал Юзуру, чувствуя, как у него мутится в голове. Взгляд Ранмару затягивал, словно воронка, на дне которой действительно горело яркое, фиолетовое пламя.
– Слышите, – убаюкивающе прошептал Ранмару, – миллионы голосов, взывающих к вам?
Неясный шум на границе слуха… Песня? Заклинание? Шум приближался, превращаясь в раскатистый многоголосый речитатив – мантра, вот что это было.
Мир вокруг подёрнулся дымкой. По телу разлилась тёплая, дурманящая слабость, и Юзуру погрузился в полу-транс.
– Да, – пробормотал Ранмару с улыбкой, – забудьте себя… и дайте мне вытащить на свет зло, которое дремлет внутри вас.

***

А в это самое время Удзимаса в своих апартаментах вдруг почувствовал присутствие постороннего.
– Кто здесь? – оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив, он решил, что показалось.
Удзимаса подошёл к шкафу, чтобы переодеться, открыл дверцу, на внутренней стороне которой крепилось большое, в человеческий рост, зеркало – и замер с поднятой рукой.
В зеркале отражался Такая. Ничуть не удивлённый, Удзимаса спокойно осведомился:
– В чём дело, Сабуро?
Он сразу понял, кого видит перед собой в облике незнакомого юноши. Такая – нет, Сабуро Кагэтора – молча смотрел на него.
– Пришёл поздороваться с братом?
Лицо Такаи оставалось безучастным, холодный взгляд придавливал к земле. Но старшего из братьев Ходзё не так-то просто было взять на испуг. Они виделись впервые за четыре столетия, но Удзимаса, в отличие от Удзитэру, не поддался эмоциям – вообще не проявил никаких чувств.
– Как урождённый Ходзё, ты обязан выполнить свой долг перед семьёй, – спокойно продолжал Удзимаса, – ведь ты же понимаешь, Сабуро? Это судьба. Ты как был Ходзё при жизни, так и остался им после смерти. Ты можешь называть себя Уэсуги, но никогда не станешь им до конца. Мы – твоя семья. Твоя кровь. Неужели ты отречёшься от нас? – Такая молчал. – Возлюбленный брат мой, я очень тебя ценю – так давай же поднимемся на вершину вместе! Выйдем победителями в давней битве, станем властителями всей страны – ты, я и отец… Соглашайся, Сабуро!
Вдруг что-то скрежетнуло, и по поверхности зеркала пробежала трещина. Удзимаса вытаращил глаза. К одной трещине прибавилась другая, потом третья… Наконец, зеркало с оглушительным звуком раскололось, засыпав Удзимасу стеклянной крошкой.
– Чёрт!.. – он быстро пригнулся. На шум в комнату вбежали слуги.
– Что случилось, тоно?!
Весь ковёр был в осколках, больших, маленьких, и очень острых. Удзимаса, пытаясь выровнять дыхание, хмуро смотрел в разбитое зеркало.
– Тоно!.. – перепуганные слуги окружили его со всех сторон. – Вы не ранены?!
– Нет. Всё в порядке.
Удзимаса вытер тыльной стороной ладони кровь из порезанной щеки.
«Будь ты проклят, Сабуро!»


------------------------------------
Примечания переводчика:

1. Имаити – деревушка на подъездах к Никко.

@темы: перевод, канон

---

Проба карандаша

[FiliaUlCoupt]

Каждый рисует героев "MoB" по-своему, и сцены из романа каждый видит по-разному...

Представляю на ваш суд мой первый арт по Миражу. Это иллюстрация к "Императрице прибрежных вод", часть II, глава 16 "Ни капли лжи".

Альбом: Мои рисунки

@темы: фанарт

---

Обновления на сайте

[FiliaUlCoupt]

На сайте Катинки интересные обновления.
Помимо прочего, появился раздел с додзинси.
Теперь там вместе с Quarter Moon есть ещё одна история - Nettaya.

Всем приятного просмотра!

@темы: додзинси

---

"Зеркало победителя", глава 13

[Katinka]

РАСПЛАТА ЗА ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Тояма Ясухидэ вернулся в Никко, когда солнце уже клонилось к западу. Сразу пройдя в апартаменты своего господина, он доложил, что Удзитэру согласился принести Кагэтору в жертву дереву. Ходзё Удзимаса похвалил его, а потом добавил:
– Вообще-то я думал, он будет упираться до последнего…
Удзимаса жил в теле высокого очкастого мужчины лет сорока пяти, который лицом – вытянутым, с узкими глазами – даже походил на него самого в первом воплощении.
Его штаб-квартира располагалась в районе загородных вилл рядом с водопадом Кирифури (1) . Этот сравнительно большой для здешних мест особняк, по размеру сравнимый с отелем, стоял на берегу неглубокого речного ущелья; шум воды проникал сквозь стены, создавая в доме приятную атмосферу. Человек, тело которого занимал Удзимаса, купил дом пять лет тому назад – в свои молодые годы он уже был управляющим крупной гостиничной сети… Разговор между господином и слугой происходил в кабинете на втором этаже.
– А Сабуро ты видел?
– Нет… не довелось…
Удзимаса хмыкнул.
Старший из братьев Ходзё – самый умный, расчётливый и дальновидный из всех – был полной противоположностью Удзитэру, чья горячая кровь всё время тянула его в битву. При жизни они хорошо дополняли друг друга, когда брались за дело вместе: успех сопутствовал им как в политике, так и на войне.
– Не соври мы про отца, Удзитэру бы ни за что не согласился… Это была вынужденная мера.
Удзимаса бросил взгляд на деревья за окном и пробормотал:
– Ему, в отличие от меня, присущи братские чувства…
– Удзимаса-сама. Могу я спросить, что стало с жертвой для Никко?
– Сидит у меня под замком – наши соратники доставили его в целости и сохранности. Осталось сделать кое-какие приготовления, чтобы вытащить на свет эту «великую силу», о которой столько говорят…
– Жертва предназначена для главного ствола в святилище Футарасан, верно?
– Да. Но нам всё ещё не хватает душ. Всех окрестных призраков мы уже собрали, но они слабы – нужны души живых людей, полные жизненной силы… Цуцуги стараются, как могут, – Удзимаса сунул в рот сигарету, и Тояма тут же поднёс ему зажигалку. – В Хаконэ всё готово, и Стрелки Грома в Татэяме и на горе Куно младшие братья уже выстроили. Одни мы – важнейшее звено, источник импульса – опаздываем. Плохо… В округе рыскают Такэда с Одой, нужно поторопиться, пока враги не разгадали наши планы.
– Что прикажете мне делать дальше?
– Служить и впредь моим гонцом. Поедешь с донесениями к Удзинори на гору Куно и к Удзикуни в Татэяму. Твой отец, Тояма Ясумицу, был способным дипломатом – надеюсь, ты справишься не хуже, чем он. Я доверяю тебе и рассчитываю на тебя.
– Слушаюсь, – ответил Тояма. В ту же минуту раздался стук в дверь.
– Входите!
Дверь распахнулась, впуская в комнату слугу Удзимасы.
– Тоно, – сказал он, – господин Датэ просит встречи. Пригласить его в гостиную?
– Нет, веди сюда. Ты свободен, Тояма.
Когда гонец, откланявшись, вместе со слугой вышел за порог, Удзимаса сел за стол и принялся изучать разложенную на нём карту Канто. Его взгляд останавливался на точках, помеченных красным, и в голове с невероятной скоростью совершались различные подсчёты.
«Действительно, никто кроме Сабуро не подходит…»
В глазах Удзимасы зажёгся расчётливый огонёк.
«Мне повезло с родственниками…»
На его губах мелькнула улыбка, и тут в дверь снова постучали. Когда Удзимаса отозвался, в комнату вошёл невысокий худощавый юноша старшего школьного возраста.
– Рад вас видеть, Кодзиро-доно, – сказал Удзимаса приветливо, шагая навстречу гостю. – Нравится ли вам в моём особняке?
– Человек, который сейчас вышел – гонец из Хаконэ? Похоже, ваша задумка насчёт Кагэторы-доно благополучно осуществляется… – Кодзиро сел на диван, повинуясь приглашающему жесту Удзимасы, и поднял на него свои умные глаза. – В Сэндае мне довелось видеть, как он изгоняет, и могу подтвердить, что слухи о его силе нисколько не преувеличены – Кагэтору-доно следует принести в жертву хотя бы для того, чтобы эту силу запечатать.
– Приятно встретить единомышленника, – сказал Удзимаса, сворачивая карту. – Признаться, я был немало удивлён, когда вы, младший брат знаменитого Масамунэ-доно, пришли ко мне со своим предложением, благодаря которому наш план сейчас и продвигается так хорошо. Четыреста лет назад восточный альянс (2) не сложился, союз с Датэ так и остался мечтой – тем более радостно мне сейчас сотрудничать с вами… – Взгляд Удзимасы внезапно стал хищным. – Считайте, что место в ряду первых вассалов Ходзё вам обеспечено.
Кодзиро потупился и коротко кивнул.
– Позвольте спросить вас, Удзимаса-доно, – сказал он после паузы, – вы всё ещё не отыскали господина Удзиясу?
– Нет, – осторожно ответил старший из братьев Ходзё. – Удзитэру я вынужден был солгать, сославшись на несуществующий отцовский приказ – иначе бы он не согласился принести Сабуро в жертву… Но никто до сих пор не знает, где сейчас находится отец, хотя его присутствие в этом мире не вызывает сомнений. Он не раз выручал нас из беды и словно бы присматривает за нами издалека…
– Выходит, он не намерен вступать в Усобицу Духов?
– Не знаю. Возможно, он предпочитает следить за происходящим с некоторого расстояния, как делал это при жизни – ведь он раньше времени ушёл на покой, уступив мне место главы клана, и наблюдал со стороны за нашими битвами, за тем, как мы правим нашими землями, лишь изредка давая советы… – Удзимаса улыбнулся. – Но теперь я готов показать ему, как Ходзё становятся властителями Канто. И тогда он вернётся – не сможет не вернуться, ибо дальше ему предстоит стать властителем всей страны… Только мой отец, Ходзё Удзиясу, и достоин этого звания, – ясные глаза Удзимасы загорелись честолюбивым огнём. – Не уйди он тогда из жизни, ни Тоётоми, ни Токугава никогда не взобрались бы на вершину. Но теперь я покажу им всем, кто здесь истинный победитель.
Коздиро помолчал немного, а затем сказал:
– Удзимаса-доно, человек, предназначенный в жертву, пришёл в себя. Хотите с ним встретиться?
– Уже очнулся? И как он?
– Телесных повреждений нет. Взглянете одним глазком?
– Хм… Ну ладно, одним глазком.
И Удзимаса неторопливо поднялся.

***
Пленника, которого привёз Кодзиро, заперли в подвальной комнате. Дом стоял на краю ущелья, поэтому даже в подвале было окно, выходящее прямо на речку, но железная решётка на нём исключала любую возможность побега.
Пройдя по длинному коридору до конца, Удзимаса заметил у дверей комнаты незнакомого юношу.
– Кодзиро-доно, кто это?
– Мой вассал. Он знает, как пробудить силу жертвы.
– Вот как…
Юноша – красивый белокожий шатен – слегка поднял голову. Его глаза, на секунду остановившиеся на Удзимасе, были карими, и черты лица выдавали примесь европейской крови. Юноша изогнул яркие губы в мимолётной усмешке, которой Удзимаса, впрочем, не придал особого значения.
Удзимаса шагнул в комнату, Кодзиро последовал за ним, обменявшись с незнакомым юношей многозначительными взглядами. Но никто из людей Ходзё этого не заметил.
Обстановка комнаты казалась обычной: отделка в светлых тонах, простая, но создающая ощущение чистоты; стол, кровать, маленькая картина на стене в качестве единственного украшения… Ещё одна дверь вела в санузел, и если бы не решётка на окне, здесь можно было бы селить гостей.
Когда Удзимаса и Кодзиро вошли внутрь, сидящий на кровати пленник сердито вскинул глаза.
– Действительно, – сказал Удзимаса, – бодр и полон сил…
– Кто вы такой? – требовательно спросил Юзуру.
Он очнулся совсем недавно. Сначала его вырубил удар по шее. В машине, когда он начал приходить в себя, ему быстро зажали лицо тряпкой со снотворным, и в следующий раз он открыл глаза уже в этой комнате, в плачевном положении узника.
– Сейчас же объясните, по какому праву меня здесь держат.
Судя по несвойственным его голосу низким ноткам, Юзуру совершенно явно негодовал – и имел на то веские причины: похищение, подобное этому, выходило за рамки простой невежливости и опасно приближалось к преступлению. Глядя на ощетинившегося Юзуру, Удзимаса усмехнулся:
– Я слышал, в последние годы ты оказывал моему младшему брату немало услуг…
– Брату? Не знаю такого…
– Кажется, вы с ним были дружны… Но Сабуро сделал глупость: сам привлёк к тебе внимание генералов.
– Сабуро?.. – в голове Юзуру мелькнула догадка. Его собеседник поправил очки на носу и медленно скрестил руки на груди.
– Моё имя – Ходзё Удзимаса, и я прихожусь Сабуро Кагэторе старшим братом.
Юзуру вытаращил глаза.
– Значит, вы и Такая…
Он не был большим знатоком истории, но имена братьев Ходзё знал – ещё со времён какой-то компьютерной игрушки. В последние же месяцы Юзуру столько наслушался от Чиаки обо всём, связанным с Кагэторой и его окружением, что теперь разбирался в феодальных кланах лучше самого Такаи.
Услышав имя Удзимасы, он сразу понял, кого видит перед собой: четвёртого главу Ходзё, который правил кланом под бдительным оком своего ушедшего на покой отца, пытаясь утвердиться в Канто, играя на равных с сильными соперниками. Этот полководец до последнего сопротивлялся Тоётоми Хидэёси, держал знаменитую осаду Одавары, и в конце концов был вынужден совершить сэппуку вместе со своим младшим братом Удзитэру.
А ещё он приходился старшим братом Кагэторе. Именно по его приказу последний и отправился в Этиго. Этот человек должен быть Такае глубоко небезразличен…
«Но что ему от меня надо?..»
Удзимаса прервал размышления юноши, обратившись к нему по имени:
– Нарита Юзуру… Я слышал, что в Сэндае ты продемонстрировал некую силу, которую все называют «великой». Свободно повелевал двумя мёо (3) – Дайитоку и Гозандзэ, помешав Могами провести магический ритуал…
– Понятия не имею, о чём вы говорите.
Юзуру не притворялся – он правда не помнил своих действий. Потом Такая рассказал ему в общих чертах, но чувства реальности произошедшего это Юзуру не прибавило.
– В любом случае, при чём здесь это?
– Мы хотим позаимствовать твою силу, – сказал Удзимаса, подойдя к нему вплотную. – Силу человека, чьей воле подчинялись божества…
– Ни за что, – быстро ответил Юзуру, вскидывая глаза. – Я ничего не помню, не знаю ни про какую силу… Но если бы она у меня и была, я всё равно не стал бы вам помогать.
– Даже ради Сабуро? Ведь он твой друг…
– Ради Такаи?.. – Юзуру смешался. – Каким образом это может пойти на пользу Такае?
– Сабуро вернулся в семью, стал одним из генералов Ходзё, и отныне содействует нам.
– Неправда! – Юзуру невольно повысил голос. – Он никогда бы этого не сделал, хватит врать!
– Я не вру. Он же наш брат – естественно, что он на нашей стороне. Неужели тебе так сложно понять чувства друга?
– Такая – это Такая! Не Кагэтора! Даже если память Кагэторы вернётся, она останется лишь памятью, самого Такаю это не изменит!
– А если «Такая» исчезнет, уступив место «Кагэторе»?
Юзуру побледнел.
– Не может быть…
– Может. Уже свершилось. Теперь он полностью и окончательно «Сабуро Кагэтора», и именно в таком качестве присоединился к нам.
– Не может… этого…
– И я прошу у тебя помощи, как у друга Сабуро, наверняка многим ему обязанного. В конце концов, тебе этого не избежать…
– Погодите… Неужели это Такая велел меня похитить?..
– Фактически, да. Поэтому не спорь, не сопротивляйся, просто делай, что тебе говорят. Мои соратники знают, как пробудить твою силу – предоставь всё им.
– Где Такая?! Я хочу его видеть! Пусть сам скажет!
«Рассчитываю на вас», – Удзимаса кивнул Кодзиро и вышел из комнаты, пока охранники удерживали вырывающегося Юзуру.
– Отведите меня к Такае! Я хочу его видеть!
– Перестань, – сказал Кодзиро, и Юзуру бросил на него яростный взгляд. Кодзиро оставался невозмутим. – Всё равно тебе отсюда не сбежать. Сиди тихо, а то хуже будет.
Юзуру закусил губу. Неопределённость злила его, как никогда в жизни. До сих пор он был твёрдо уверен, что Такая ни при каких обстоятельствах его не подставит… Теперь же он нервничал, непонятно почему.
«Я верю, что ты не дашь Кагэторе себя сожрать! Даже если ты станешь им, ты никогда так со мной не поступишь!» – Юзуру всё сильнее впивался зубами в губу и твердил себе, что всё это ложь.
«Скажи мне, что это ложь, Такая!..»

***

Расставшись с Удзимасой, Тояма Ясухидэ вызвал машину и поехал в отель, расположенный в Кинугаве (4).
Удзимаса предлагал ему комнату в своём особняке, но Тояма решительно отказался, мотивировав это тем, что не смеет ночевать под одной крышей с господином. Его пристанищем на сегодняшнюю ночь должна была стать гостиница, где останавливались все слуги.
Машина затормозила перед входом. Поблагодарив водителя, Тояма вышел и направился прямиком к стойке администратора.
– Тояма-сама, – раздался голос сзади. Он принадлежал подчинённому по имени Сахэй, в прошлом банори (5), занимавшему сейчас тело молодой женщины.
– С возвращением. Как дела у господина Удзитэру в Хаконэ, здоров ли он?
– Здоров. И упрям, как всегда.
Сахэй посмотрел на него в замешательстве.
– Что-то случилось? На вас лица нет…
Тояма и вправду выглядел измождённым. Возможно, сказывалось напряжение, неизбежное при встречах с господином, но, скорее всего, дело было в чём-то другом.
– Тояма-сама… – в голосе подчинённого чувствовалось искреннее беспокойство. – А с господином Сабуро вы…
Яростный взгляд, которым наградил его Тояма, заставил Сахэя испуганно замолчать.
– Не твоё дело. Лучше пойди, собери всех, я собираюсь пить сегодня. Чтоб через пять минут было готово!
– С-слушаюсь… – Сахэй озадаченно смотрел, как Тояма (и какая муха его укусила?) удаляется размашистым шагом по застеклённому коридору, ведущему в новый корпус, а потом запоздало крикнул вдогонку:
– Если вы устали, давайте я подам ужин в комнату!..
– Не надо! Просто позови, когда будет готово. И поживее! – тут взгляд Тоямы скользнул по стеклу перегородки, и его передёрнуло. Он затряс головой, потом снова уставился на стекло.
– Тояма-сама?..
Что бы там ни было, оно ему, кажется, почудилось. Тояма прижал руку к груди, выдохнул, и снова зашагал по коридору, уже не так размашисто, как прежде. Он то и дело оглядывался по сторонам, как будто чего-то боялся…
Не обращая внимания на оклики Сахэя, Тояма ушёл к себе.

Войдя в номер, он торопливо запер дверь, повесил цепочку, и только тогда перевёл дух.
«Да что же за напасть…»
Со вчерашней ночи его преследовало чувство, будто за ним наблюдают. Он постоянно ощущал на себе чей-то взгляд, и это действовало ему на нервы.
«Просто мерещится – устал, вот и всё», – сказал он себе, усаживаясь в кресло. Ведь никаких признаков слежки нет… Тояма плеснул в стакан ледяной воды из графина и залпом выпил.
«С кем не бывает…»
Непривычно снова оказаться в человеческом теле, впервые за многие годы. Нужно расслабиться, отдохнуть, и неприятное чувство пройдёт.
«А господин Сабуро здесь совершенно не при чём…»
Не при чём – и точка. Четыре века прошло, наверняка он давно забыл о поступке одного слуги… К тому же, сейчас он вообще без чувств – спит себе спокойно, ни о чём не ведая…
«Мне нечего опасаться…»
Так говорил себе Тояма Ясухидэ, а перед его внутренним взором вставали картины прошлого.
Отец Тоямы, Ясумицу, имел при Ходзё чин бугё и, служа дипломатом, непосредственно участвовал в переговорах с Уэсуги, когда устраивался союз между землями Сагами и Этиго; в том, что эти переговоры прошли успешно, была и его заслуга. Позже Ясумицу последовал за Кагэторой, став его единственной опорой на чужбине. Потом союз был расторгнут, Кагэтора остался в Этиго, среди враждебно настроенных вассалов Уэсуги – если бы не любовь к нему Кэнсина и не поддержка со стороны Ясумицу, он вряд ли удержался бы там.
Ясумицу погиб при Отатэ, от рук воинов Кагэкацу. Он оставался с Кагэторой до конца и сыну своему наказал: «Защищай господина Сабуро до последней капли крови!»
«Достойный был человек…»
Последние слова отца запали в душу Ясухидэ, и каждый раз, вспоминая их, он мучился виной перед павшим геройской смертью родителем и перед Сабуро Кагэторой, своим господином.
«Но всё это дело прошлое…»
Тояма встал и пошёл в ванную. Открыл кран, умылся, яростно плеская в лицо водой, потянулся за полотенцем.
«Господина Сабуро принесут в жертву дереву Хаконэ…»
Тояма вытерся, глядясь в зеркало над раковиной.
«Волноваться не о чем. Я никогда его больше не увижу».
Зачем бояться? Никто не узнает. Никто ни о чём не догадается. Он повторил это про себя несколько раз, завинтил кран, и вдруг услышал:
…Ясухидэ…
Тояма судорожно вздрогнул, испуганно завертел головой, но никого за своей спиной не обнаружил. Тогда голос раздался снова:
Ясухидэ…
Он машинально обернулся к зеркалу и на этот раз едва не закричал.
В зеркале отражался человек, которого в комнате не было. Тояма лишился дара речи. Беспомощно хватая ртом воздух, он попятился к стене, опрокидывая предметы.
– Не может… этого…
Его прежний господин, Сабуро Кагэтора, каким он был четыреста лет назад, смотрел из зеркала.
– Давно не виделись, Тояма Ясухидэ.
– Господин… Сабуро…
На лице Тоямы застыла маска ужаса. Кагэтора глядел спокойно и сурово.
Тояма завопил и, спотыкаясь, выскочил из ванной – только чтобы наткнуться на отражение Кагэторы в большом зеркале на стене комнаты. Он снова отпрянул, заметил на тумбочке ручное зеркало… Кагэтора был и там, невозмутимо взирая на него.
– Мне всегда хотелось встретить тебя ещё разок, поговорить…
– Я… я…
– Спросить, далеко ли тебе удалось уйти после того, как ты бросил меня в замке Самэгао…
– О чём вы изволите…
– Не притворяйся. Я давно знаю… – Тояма затаил дыхание, – …что ты сговорился с предателем Хориэ и позволил врагам отрезать нам отступление через горы. А потом ты исчез из замка, и никто тебя больше не видел.
– Умоляю, просите! – воскликнул Тояма, падая на колени перед большим зеркалом. – Простите!.. Я всего лишь…
– Ты всего лишь ценил свою жизнь выше, чем жизнь сюзерена, – Кагэтора прищурился. – О, я всё понимаю. Сюзерен проиграл войну на чужой земле, зачем хранить ему верность? Жизнь дороже. Это был правильный выбор – вовремя бросить проигравшего и сбежать, спасая свою шкуру. Ты очень умён, в отличие от твоего отца, который, как последний дурак сражался до смерти ради меня…
Сердце Тоямы налилось свинцом.
– Господин Сабуро… я нижайше… молю о прощении…
– Какое прощение? Я хвалю тебя! За то, что жизнь предпочёл смерти, за то, как умело и хитро бросил хозяина, за трусость, равной которой не сыскать среди всех вассалов Ходзё… – Кагэтора вызывающе усмехнулся. – Как жаль, что после всего этого ты даже не дошёл до Одавары, попал под разбойничий нож в горах Синано… Ужасная несправедливость. Неудивительно, что твой дух не отправился в мир иной.
Каждое слово Кагэторы било в цель, будто он видел собеседника насквозь. Тояма, не находя, что сказать в своё оправдание, дрожал от унижения и страха.
– Умоляю… на коленях умоляю, пощадите…
– Ты знаешь, каково это, когда тебя предают? – Улыбка исчезла с лица Кагэторы, сменившись ненавистью. – Ты виноват передо мной. Расплачивайся.
Тояма, стуча зубами, уставился в зеркало. Взгляд Кагэторы, пронзительный и горящий, пригвоздил его к полу.
– Ты решил, что можешь спокойно жить под крылышком у моего брата и строить планы о покорении страны? Ты ошибся. Я не забыл и не забуду твоего преступления.
– Простите!.. Простите!..
– Не прощу, – Кагэтора был неумолим. – Ты совершил тяжкий грех, ты предал меня, и никакие годы этого не изменят. Я имею право делать с тобой, что захочу.
– Господин Сабуро…
– Предатель должен быть наказан. Час расплаты настал.
Презрительно глядя на Тояму, который от страха обмочился, Кагэтора улыбнулся – странной многозначительной улыбкой, которая сделала его почти прекрасным. Его присутствие было таким ощутимым, казалось, даже воздух в комнате потяжелел.
– И ты заплатишь мне, Тояма, – с издёвкой прошептал он. – Ты сделаешь всё, что я скажу.
– Господин Сабуро…
– Плати.
Угрызения совести, мучившие Тояму, окончательно переросли в страх. И всё же его передёрнуло, когда он услышал, что нужно сделать.
– Неужели вы требуете от меня…
«Украсть Зеркало Самца» – таков был приказ Кагэторы.

----------------------------------
Примечания переводчика:

1. Водопад Кирифури – считается одним из трёх самых красивых водопадов Никко.
2. Восточный альянс – несложившийся союз между правителями земель Канто, который мог бы помочь им противостоять Нобунаге.
3. Мёо – божества буддистского пантеона, стоящие на одну ступеньку ниже бодхисатв.
4. Кинугава – местечко недалеко от Никко, знаменитое своими горячими источниками.
5. Банори – человек, чьим делом был уход за лошадьми и их тренировка.

@темы: перевод, канон

---

Картинка

[Oro Vande]

Потащено из чужого дневника, где копирайт не был указан. Фендом тоже не был указан, но мне подумалось при Мираж сразу же...

@темы: фанарт, околомиражное

---

Mirage of Blaze - Aka Kujira Shuu Niirou! (Doujin Game)

[Minchik]

Помнится, я выкладывала сюда скриншоты с этой додзини игры под другим ником.
Прошло столько времени, а почему-то никто саму игру и не выложил. Надо исправить это упущение!



Название игры: Mirage of Blaze - Aka Kujira Shuu Niirou!
Язык: японский
Весит: 79.98mb
Предупреждение: NC-17 (яой есть)

Скачать игру:
www.megaupload.com/?d=23GU5DTH
www.megaupload.com/?d=VZ8DUKT0

@темы: додзинси, полезные ссылки, Мираж и жизнь