Tenchijin 01-15

[Vision-of-Flames]

Хотя я эту тайгу досмотрела не до конца, очень уж накипело, не могу молчать. Может, кому интересно будет
Вообще тайга про наших знакомцев по «Миражу» - про клан Уэсуги в периоде от конца правления Кеншина до некоторого момента правления Кагекацу.
Пятнадцатой серией же оканчивается переломный момент в истории Уэсуги — смута при Отатэ.
Главный герой тайги — Хигучи Ёроку. Его отец, Хигучи Канэтоё, сначала был вассалом Нагао Масакаге, и после его смерти стал вассалом Уэсуги, так как Кеншин (в то время ещё Уэсуги Тэрутора) усыновил наследника Нагао, Кихэйджи.
Главный герой таки очарователен. У мальчишки было воистину счастливое детство — такого замечательного доброго и весёлого отца, как у него, у эпоху Сенгоку, наверное, было не сыскать.

И мать его была добрая и мудрая женщина. И братец младший на него похож))

Ёроку слева и Ёшичи справа.

Первая и вторая серии нам показывает небольшой отрывок из детства Кагекацу и Канецугу. Оказывается, познакомились они ещё в соплячестве. Как водится, сначала подрались, хотя странно было смотреть на борьбу пятилетки-Ёроку и Кихэйджи, которому на вид было уже лет десять-одиннадцать.
Кстати, Кихэйджи (в будущем Кагекацу) играл ооооочень красивый маленький мальчик, похожий на девочку. Хорошо играл, почти всегда — если не считать сцену нападения с ножом на Кеншина.

А Кеншин, хоть и клёво играл, ясное дело, уступал Гакту из «Фуурин Казан».

Ну, то есть, по легенде очень красивый Кеншин в «Тенчиджин» был совсем не красив, хоть и харизматичен. «Ги» своей бредил, принял монашество, постоянно сидел в одиночество в святилище перед статуей Бишамонтена.

Но я понимаю создателей сериала — если бы Кеншина играл Гакт, зрители бы просто померли от передоза красивых мальчиков на единицу экранного времени. А красивых мальчиков в сериале хватает.
Очень трогательно показана любовь малыша Ёроку к маме. Когда парнишку отдали в вассалы Кихэйджи, он так ныл, бедняжка, к маме просился, однажды вообще в метель попёрся домой, но суровая мать выставила его за дверь, дав только странную шубу из соломы.
«Ты больше не мамин сын. Ты теперь дитя Эчиго» - сказала она.
А Кихэйджи пошёл через эту метель за Ёроку и понёс его обратно на своих плечах! Вот какая крепкая назревала дружба.
А я говорю, пейринг!
Подросший Ёроку, уже Канецугу, стал вообще пуськой. Сколько ему на тот момент было?.. Семнадцать где-то, кажется.
Его бесхитростное открытое симпатичное личико мне сразу очень понравилось. А ещё он был плаксой, его даже О-Сэн дразнила. Письмо от мамы получит — в слёзы; Кагекацу ему что-нибудь скажет хорошее — в тоже сопли в три ручья от счастья.

Простодушный чистый подросток — пальчики оближешь))
Отношения его с Кагекацу очень клёвые. Ну, там, конечно, тонна вежливых оборотов, но на самом деле они как браться почти были — и возились, бывало, подначивали друг друга, и очень друг другу дороги были.
Очень понравилась сцена, когда Кагекацу грузился, а Канецугу ему говорил:
«- Да, Кагетора-доно прекрасен, спору нет, и поёт, и танцует, и все его уважают, и говорить умеет, и все дела, но и у вас, Кагекацу-доно, таланты есть....!
· Что? Ну? Какие?
· ….Что-то в голову не приходит.
· Ах ты засранец!»

Канецугу с подросшим братцем и сам братец:

Сначала я немного негодовала по поводу того, что такой лапуля Кихэйджи вырос в неоченьского Кагекацу. Только серии к десятой я поняла, что такой Кагекацу, каким его сделали в фильме, круто подходит под роль. Именно такое суровое грубоватое лицо, «тяжёлое» для тонкой мимики, на котором так нечасто появляется улыбка, что она даже смотрится странновато. Этакий медведь-молчун, на самом деле добрый и очень «домашний» в том смысле, что для него наследование трона в первую очередь означает защиту родной земли, Эчиго.

Его забавная неуклюжесть, когда он встречается с О-Сэн, в которую умудрился влюбиться с первого взгляда, умиляет не только зрителей, но и его вассалов. Предприимчивый Канецугу сразу же стал писать поддельные письма к О-Сэн, чтобы устроить счастье своего доно))
А однажды Кагекацу сказал Канецугу, что не намерен выживать, если ценой будет жизнь Канецугу. А когда Кеншин за плохое поведение на целый год наказал Канецугу домашним арестом, Кагекацу места себе не находил, почти неразговаривал и не реагировал на попытки себя развлечь. Зато как он радовался, когда Канецугу вернулся!!! Он даже сказал своим невыразительным голосом: побудь ещё немного рядом.
Пейринг, пейринг!!

Кстати, в японской википедии вычитала, что у Кагекацу был любовник, некий Киёно Наганори.
Наоэ Нобуцуна — наш, «миражный» Наоэ — тоже появляется в сериале.

Он стал мужем клёвой девицы О-Сэн, дочери Наоэ Кагецуны, старого верного вассала Кеншина. Наоэ в «Тенчиджин» не красавчик, ничем особым не выделяется, но уже там показывает свой ревнивый собственнический норов, горячо ревнуя жену к Канецугу. Жена у него клёвая, нечего сказать — настоящая валькирия по меркам Японии. И коня на скаку остановит, и во вражеский замок тайно войдёт)) Она по фильму любила Канецугу.

Ода Нобунага в тайге мне очень понравился.

Актёр очень сильный сыграл. И я раньше не знала, что Ода увлекался европейскими штучками. У него всё поместье заставлено прибамбасами из европы, а жена его (красавица!) иногда носила европейскую одежду, то женскую, то мужскую, видимо, не сильно различая.
Косака во время действия сериала уже старикашка.

В Касугаяма мы видим и второго приёмного сына Кеншина, Уэсуги Кагетору.

Актёр весьма, весьма хорош. И красив, и благороден с виду — сразу начинаю понимать фанаток Кагеторы, которые подглядывали за ним из-за угла.

Правда, я представляла себе Кагетору чуть укешнее) Тоньше станом, что ли... Но он и так великолепен, о да.
Зато по характеру я узнаю «нашего», миражного Кагетору.

Кагетора тут ослепительный, харизматичный, но вспыльчивый, резкий, как будто неуверенный в своём положении. Кагетора параноит, Кагетора выпускает когти ещё до того, как его успевают тронуть. После смерти Кеншина и ложного завещания Кагетора, хоть и пытается обуздать себя, не может смириться. Он ведь такой же сын Кеншина, почему же батюшка не его пожелал сделать наследником? Неужели и здесь, под крылом Уэсуги, его не считают за полноценного? И здесь держат за выродка Ходзё?
Кагетору родной клан вообще использовал, как вещь — отправлял в заложники то к Такеда, то к Уэсуги. Как младшему сыну у Ходзё ему ничего не светило, даже семейного тепла у него не было — Кагетора рассказывал жене, Хана, что отец был к нему холоден.
Конечно, такой сильный амбициозный человек, как Кагетора, не мог пребывать в душевном равновесии, будучи на птичих правах даже у Уэсуги.
Однако, он думает, что так завещал Кеншин, и смиряется, пытается успокоится тем, что у него есть сын, Томанмару, и жена, Хана. Она, кстати, родная сестра Кагекацу, и таким образом получается, что у Кагекацу и Кагеторы один отец — Кеншин - и одна мать — Сентоин.

Но ублюдки из подворотен не спят, нет. Засланец отХодзё, Тояма, начал мутить воду сразу же после смерти Кеншина. Лжец и манипулятор замутил так, что в окружении Кагекацу проникли слухи, что Кагетора якобы не собирается смириться с завещанием. Начинается шур-шур и тихая паника, вассалы предпринимают активные действия, и со стороны ничего не подозревавшего Кагеторы это выглядит так, будто ему не доверяют.
Ему, его слову! Они думают, что он сговорился с Ходзё!
Кагекацу, к слову, тоже ничего не знает толком. Вассалы, пытаясь его защитить, тихушничают. А ведь братья верили друг другу! Ни один бы не предал другого! Их стравили самым вероломным способом.

Непонимание нарастало, как снежный ком, вассалы одной стороны дрались с вассалами другой, поносили друг друга и науськивали братьев друг на друга. Кстати, наш знакомец Какизаки Харуйэ, довольно варварского вида дядька, погиб одним из первых, потому что ему в голову ударила горячая кровь, и он ринулся в дом к Кагекацу с оружием наперевес и с воплями, что признает своим господином только Кагетору.

Таким образом дошло до абсурда.
Вот они, две калитки в особняки Кагекацу и Кагеторы. Между ними дорога шириной в два метра от силы, а за калитками между досок выглядывают пачки вооружённых солдат, поджидающих, когда можно будет выскочить и броситься на соседей, таким же образом ждущих за калиткой дома напротив.
Кагетора, которому был непонятен весь этот шухер, чувствовал себя так, будто его обложили со всех сторон. Предали. Не верят его слову.
И он взялся за оружие.
Он уехал в Отатэ, там принял предложение о помощи со стороны Такеды и Ходзё, всерьёз решив разбить брата и стать властителем Эчиго.
Только, имхо, не Эчиго, не власть и не трон Кеншина снились Кагетора. Он хотел доказать миру, что он не разменная монета. Он хотел выбить у этой жизни место под солнцем. Хотел сбросить нестерпимое унижение, преследующее его с рождения.
Сила Кагеторы была в его харизме.
Сила же Кагекацу была в его вассалах.
Если так подумать, то в этом смысле у Кагеторы не было шансов, даже несмотря на превосходящие по началу силы его сторонников.
Кагекацу вырос на этой земле, здесь были люди, которые знали его с младых ногтей, здесь были его верные друзья, преданные сторонники. Эчиго было его землёй.
Кагетора же не имел друзей где бы то ни было — он везде был либо несчастливым седьмым ребёнком, либо заложником. Он был воистину одиноким человеком.
У него была только жена Хана, которая разделила с ним его долю до самого конца.

В Отатэ после того, как Такеда перешли на сторону Кагекацу, пришло отчаяние. Последний верный вассал Кагеторы был убит рукой подельников предателя Тоямы.
Кагетора сдался и в знак мирных намерений отправил своего сына Томанмару в качестве заложника к Кагекацу. Но в пути мальчика убили наёмники, подосланные Тоямой.
Тот сказал, что это дело рук Кагекацу.
Кагетора с Хана-химэ бежали в змок Самэгао, где и совершили самоубийство.
В возрасте 26 лет Уэсуги Кагеторы не стало.

Мне кажется, что для Эчиго действительно было лучше то, что Кагекацу унаследовал Уэсуги. Но пусть будет проклята эта позорная война, пусть будут прокляты предатели, которые довели её до братоубийства.