Том 21. Глава 1

[Vision-of-Flames]

Итак, мои 5 копеек.
Я немного не заметила, что нет перевода 17 тома, а за 18 и 20 уже кто-то брался.
19 нет на английском, а японским я к сожалению не владею.
Поэтому перевод 21 тома с английского языка.

Автор: Кувабара Мизуна
Бета:  Альвёнка

ссылка на оригинал на японском multi-up.com/308393
пролог (англ) 99me.livejournal.com/3530.html
глава 1 (англ) 99me.livejournal.com/3600.html

пролог и глава 1

Пролог.
Признание мятежной Звезды.

Нежно любят тебя Небеса, священная Звезда.
Не смотря ни на что, ты ярко сияешь.
Твой блеск так ярок
Что затмевает всех прочих.
Во всей бескрайней пустоте
Правишь лишь ты, прекрасная Звезда.

В ту ночь, когда ты упала на землю,
Унеся с собой слишком много слез,
Разгневались стражи Небес.
И столь сильна был ярость Небес,
Что та всеобъемлющая любовь
Превратилась в ярость, разрушающую мир.
Из-за гнева Небес
Звезда окрасилась мертвенно-алым,
И теперь испускает смертельные лучи,
Уничтожающие все живое.
И плачет Звезда
В страдании и горе.
Но на земле монах в черном
Заметил ее страдания.

Громко плачет Звезда,
Желая стать холодным камнем.
Нежно простер монах руки,
Привлекая к себе Звезду,
И мягко поцеловал,
Чтобы погрузить опустошенную Звезду
В спокойный сон в своей груди.
Когда сомкнулись губы,
Объединились и души.
И понял он,
Что вовеки будет верить только в свою Звезду.


Глава 1
Молчание Злого Бога.

В комнате было темно. Он вошел и почувствовал холод от присутствия большого количества духов.
Помещение называлось «Комнатой льда» и на гладком полу плясали неясные зеленоваты отблески. А в дальнем углу комнаты стоял гроб из прозрачного пластика, в котором покоилось обнаженное тело молодого мужчины. Господин удобно устроился в кресле с высокой спинкой, справа от гроба. Последнее время ему очень нравилось просто сидеть здесь, пристально вглядываясь в тело этого похожего на труп молодого мужчины. И он не хотел заниматься ничем иным.
В дверном проеме появился красивый молодой человек и тихо, чтобы не нарушить атмосферу комнаты, спросил: «Вы снова здесь?»
«Ты с новостями?» - Не отрываясь от своего зрелища, откликнулся Господин.
«Твой верный слуга просит принять его. Он сейчас ожидает в другом доме.»
Господин – Такеда – никак не отреагировал на эти слова. Лишь слегка изменил позу и проложил спокойно сидеть, вглядываясь в гроб, с радостной улыбкой на лице.
«Вас так радует трофей из Асо?»
«Естественно. Даже просто глядя на него, я чувствую, как энергия наполняет меня до краев. Это действительно очень опасная вещь».
«Таких трофеев еще ни у кого не было, не так ли, Господин?» - усмехнулся слуга.
Тело, покоящееся в гробу, принадлежало человеку еще недавно известному как Нарита Юдзуру. В действительности же он не был мертв, скорее погружен в летаргический сон.
«Косака, а ты знаешь, что с тех пор как он погрузил себя в это состояние, его истинные силы стали проявляться, капля за каплей? Просто посмотри на него. У меня мурашки по коже от того, насколько в нем увеличилось зло».
Сингэн хрипло засмеялся.
«И это он станет Спасителем? Какая чушь? Ты посмотри на него. Бодхисаттва просто сильный и жестокий бог. Разрушению никогда не стать Созиданием».
«Возможно он станет самым могущественным богом Войны».
«Так и будет»,- подумал Сингэн и закрыл глаза.

Глубоко внутри снова жгли огнем воспоминания о муках юности. Казалось, на ящике с этим Богом Зла, проступил лик его отца, Нобуторы, человека в котором ни разу за всю свою жизнь он не смог вызвать ни уважения, ни восхищения. Почему отец всегда был недоволен им? В конце концов, он был его сыном – его старшим сыном – и все же был извечным объектом насмешек. Что бы он ни делал, он видел лишь презрение.
Единственный раз Сингэн почувствовал себя свободным. В тот раз, когда пошел против отца, изгнал его и захватил трон. Он был уверен, что его отцу, со всем его высокомерием, ничего не останется кроме как умереть от разочарования. Его отец должен был просить мира, должен был понять, что теперь сам стал объектом насмешек и презрения. Великая победа. Он ликовал.
Однако это было началом его кошмара. Годы спустя они снова встретились, но, даже не смотря на старость, его отец смотрел на него все с такой же издевкой. Нобутора продолжал презирать его, ни во что не ставя все, чего он добился. Сингэн навсегда запомнил его презрительный облик . И даже не смотря на ссылку и на то, что он все отнял у отца, его образ продолжал преследовать его. Взгляд насмешливых глаз, взгляд, оставляющий в душе глубокие раны, навсегда отпечатался в его памяти. Он до сих пор жил под взглядом этих глаз.
Он переступал и переступит через все. Он стал злым и порочным. Он победит и завоюет всех. Ему хотелось верить, что это поможет забыть.
Даже когда Сингэн был болен, он отчаянно сражался, собирая последние силы для атаки Кейджо. И все это лишь для победы над этим взглядом. Для себя он решил, что только когда Кейджо будет захвачен, он сможет стоять на вершине мира, его мечта воплотится в жизнь и он будет свободен. Но его жизнь оборвалась на полпути к цели. А образ отца, насмехающегося над ним, по-прежнему преследовал его.
На смертном одре он с отчаянием глядел в небо. Он не смог достичь цели. Не смог сделать этого своими руками. И по щекам струились слезы сожаления.

«Поэтому… Я должен идти на Кейджо»,- пробормотал он, не открывая глаз, и про себя добавил: «В Кейджо я стану властелином мира и, наконец, получу свободу».
«Мы попытаемся снова», - уже вслух добавил он.
«Попытаемся теперь, когда бог зла, Бодхисаттва, в наших руках», - подумал он, открыв глаза, в которых, как и при жизни, разгоралось холодное пламя, способное расплавить металл.
Он медленно поднялся и, повернувшись спиной к Косаке, продолжил:
«Косака, с этого момента я буду Главой Союза. Все вассалы Союза станут нашими слугами».
Косака удивлено смотрел на Сингэна, а тот медленно повернулся и посмотрел на слугу горящим в предвкушении победы взглядом.
«Бодхисаттва теперь принадлежит мне. У нас больше нет необходимости подчиняться Союзу. Мы теперь сами можем контролировать и управлять ими. Мы подчиним всех, Косака.»
« Господин Яката…»
«Пора проснуться и перейти к активным действиям. Теперь для этого самое время. Наши люди принесли хорошие вести. Наши заклятые враги, Уэсуги, понесли серьезные потери на полях сражений».
На мгновение Косака оторопел, но быстро пришел в себя и, встав на одно колено, твердо ответил: «Да».
Сингэн снова повернулся к гробу и замолчал, глядя на спящего Бодхисаттву.

(Прошло время).

К горе начала стягиваться самая сильная армия за всю Эпоху Усобиц.
«Наша цель – Кейджо», - сказал Сингэн и Косака заметил на обычно злом лице Господина улыбку. – «Наконец настал тот час, когда я одержу победу над «Взглядом отца».


В окно второго этажа было видно, что Бивако (Озеро Бива) гораздо темнее, чем обычно. Это из-за того, что только что пошел дождь? По логике вещей, дождь должен осадить пыль из воздуха. Но небо над Азучи по-прежнему было дымным.
Как и при жизни, когда начинался дождь, у него болела голова.
Не потому ли, что в такие дни его покровитель Луна не могла пробиться к нему сквозь облака?
Задумавшись, он поднял голову к небу. Кажется, была середина осени. И ночь полнолуния в придачу.
Он очень хотел увидеть луну Гассана Тодаджу. Вернуться в то время, когда они проводили в середине осени фестивали с Харухисой, отцом Господина Ямаго Йосихиси. Сиканоскэ погрузился в воспоминания. Тогда он не смог полностью возместить убытки и Харухиса смеялся над ним.
Его сны наяву прервал приятный голос, сравнимый с голосом Посланца Луны: «Как заложник? Все в порядке?»

Услышав голос, он рефлекторно выпрямился, а в комнату, обставленную антикварной мебелью, вошел юноша с каштановыми волосами.
«Ты вернулся, Ранмару».
Мори Ранмару вошел в окружении своих наемников. Его появления можно было назвать величественными. Возможно, дело в прическе - он выглядел совершенно не так, как помнил Сиканоскэ. Ранмару отрастил длинную челку, закрывающую половину лица. А эффектная одежда вкупе с манерами, помогала ему выглядеть совсем взрослым.

«Я проверял всего минуту назад. Все по-прежнему. Все так же осторожен и остр на язык», – ответил Сиканоскэ.
Слуга начал готовить кофе.
«Хотя ее тело и кажется слабым, ее ментальные силы велики. Не стоит недооценивать ее лишь потому, что она женщина. Если вы так думаете, то пожалеете об этом. Она отличается от женщин типа Исарихиме времен войны».
«На самом деле она была мужчиной».

Хотя Сиканоскэ это знал, это продолжало удивлять его.
Прошло всего два года с тех пор как Сиканоскэ появился в Азучи. Его воскресили ради процветания клана Амаго. Он состоял в армии Оды с тех пор как вступил в войну в Итсукусиме. Вместе с Ясудой Нагахиде они руководили операцией по проникновению в тыл основных сил Амаго, на линкор Мори. Эти события до сих пор ярки в его памяти. Если бы не Нагахиде, он возможно и не победил бы битве против своего врага, Кобаякавы Такакаге. После сражения Нобунага, впечатленный его решимостью воскресить клан Амаго, сделал его одним из военачальников своей армии. Однако перед Сиканоскэ встала дилемма. Он не хотел всецело подчиниться Нобунаге, но это был самый удобный путь для восстановления клана Амаго в самые короткие сроки. Поэтому он решил не спорить и принять требования Оды. Но это не значило, что он отрекся от собственной семьи.
И поэтому все, кто носил символ луны, остались на территории Оды, в Син-Азучи-джо.

«Мы должны сохранить пленнице жизнь. Не дайте ей себя убить. А еще мне нужно ваше согласие».
«В чем дело?»
«Завтра я должен присутствовать на церемонии Нагоя».
«Якая Разделитель II…»
Мори Ранмару присел на кожаный диван и сделал маленький глоток кофе из предложенной ему чашки. Это было название проекта знаменитого процветающего портового города на восточном побережье.
«Скоро я буду очень занят и возможно не смогу вернуться в Азучи. Поэтому, Сиканоскэ, я попрошу тебя совершить путешествие на Сикоку».
«Сикоку?»
«Там вспыхнуло несколько восстаний и я не могу оставить это без внимания».

Сиканоскэ поинтересовался деталями и Ранмару, поудобнее устроившись на диване, продолжил:
«В области от Авы до Тосы неизменно существует сила независимая от Генералов. За последнее время эта сила возросла и это плохой знак».
«Это остатки отрядов Мори? Мураками Такейоси?»
Мори Ранмару покачал головой. Нет, это не военно-морские силы.
«Возможно они принадлежат к одному из кланов Авы, Мийоси. Приграничные отряды Тёсокабе, Генерала Тосы. Однако, даже если это так, мы не можем узнать, участвуют ли Мототика и его люди в Усобице Духов. На Сикоку не так просто собрать информацию».
«Ты хочешь, чтобы я сдерживал эти силы, не так ли?»
«До нас дошла информация, что Нобутика, старший сын Тёсокабе Мототики, возродился. Но эти сведения до сих пор не подтверждены», – холодно сказал Мори Ранмару, допивая свой кофе.
«При поддержке Утомо Набутика вел войну с кланом Симадзу. В последствии он был убит. Точно известно, что он был любимцем Мототики и он возлагал на этого бесстрашного воина большие надежды».

Сиканоскэ молча слушал.
«Это создает нам существенные проблемы. Нам не нужны еще враги, а, следовательно, тебе предстоит путешествие на Сикоку чтобы подтвердить эту информацию. Если это правда…»
Ранмару посмотрел на Сиканоскэ и пробормотал: «Подави их».
«Если это окажется правдой, то мы сможем официально подтвердить возрождение клана Амаго».
«Правда?!» – Сиканоскэ вскочил.- «Я сделаю это ради такой цели. Предоставьте это мне!»
«Прекрасно. Однако я не могу доверить такое сложное дело тебе одному, поэтому отправлю с тобой очень способного человека, который поможет тебе в случае необходимости. Ты его знаешь», - сказал Ранмару, бросив взгляд на слугу, который открыл дверь в соседнюю комнату.
В комнате у окна стоял молодой человек. Когда дверь открылась, он повернулся, но Сиканоскэ не смог узнать его. Он никогда прежде не видел этого лица. Но, похоже, юноша знал его очень хорошо.
«Много времени прошло, Сиканоскэ».
«…Что?»
«Мы танцевали с тобой, неужели не помнишь?»
У Сиканоскэ перехватило дыхание, и несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова.
«Как ты… Где…???»
Ранмару рассмеялся.
«Вот такие дела, Сиканоскэ. Теперь он наш друг.»
«Не шутите со мной… это…»
«Да, я готов помочь, как ты видишь», - ответил юноша голосом, которого Сиканоскэ никогда раньше не слышал. Возле глаза у него была маленькая родинка.
Молодой человек вошел в комнату.
«Это мое решение. Благодаря им всем я возродился и живу. И я верну долг, иначе не смогу жить спокойно».
«Но ты…»
«За подробностями можешь обратиться к Ранмару, он тебе все расскажет».
Сиканоскэ обернулся и вопросительно посмотрел на Ранмару в ожидании пояснений. Но Ранмару лишь опустил взгляд и продолжал смеяться.
«Почему бы тебе просто…»
«Нет ничего проще. Я умер. И мое тело испарилось».
Сиканоскэ вздохнул. Он не мог постичь того, о чем говорил этот человек. Это была настоящая измена, даже если тогда человек – этот человек – поступил необдуманно. Если его не заставили, то почему…? Он побледнел, подумав о причинах,- «Что здесь вообще происходит?»
«Я никогда и никого не предавал. Но в отличие от тебя, я не из тех, кто жертвует собой ради кого-то. Всему есть предел. Я просто хотел освободиться и использовал подвернувшуюся возможность».
«Ты их предал… Ты присоединился к Оде?»
«Я довольно долго держался на расстоянии от этих людей».
Хотя этот человек и не носил очков, но казалось, хотел их поправить привычным жестом. Сиканоскэ узнал этот жест.
«Я заблуждался все это время. Теперь необходимо вернуть расположение».
«Ты хочешь пойти против твоего Господина?»
«Этот человек больше не Господин мне», - юноша с родинкой у глаза сердито посмотрел на Сиканоскэ.- «Он и тогда не был моим Господином. Не будет и впредь. Я лишь хочу отомстить».
«Ты серьезно?»
Молодой человек смерил Сиканоскэ холодным взглядом. Получалось, он действительно имел в виду то, что сказал. Потрясенный Сиканоскэ безмолвно уставился на Ранмару.
«Какой опасный человек. Для Господина Нобунаги он…»
На лице Ранмару заиграла улыбка. Его забавляла сложившаяся ситуация. Даже если человек великодушен, он все равно опасен, но Сиканоскэ никогда так не сделает.
«Безусловно, он уже сражался с этим человеком, и погиб в этом сражении…»- подумал Ранмару, а вслух произнес: - «С этого момента вы будете работать вместе».
Теперь молчал молодой человек, скрестив руки на груди.
«Хотя не в первый раз ему доводится сотрудничать с этим человеком…» - продолжал размышлять Ранмару.

«Если вам потребуются войска, можете взять их в Азучи. И еще одно…»- Ранмару повернулся к молодому наемнику, который все еще готовил кофе. – «Если нужно, вы можете взять с собой Кодзиро».
От удивления молодой человек уронил турку.
«Явадзима на Сикоку находится под властью твоего племянника, не так ли? Иногда кровные узы весьма полезны».
В период Эдо, провинция Явадзима принадлежала Дате Хидемунэ, старшему сыну Даты Масамунэ, основателя области. Это продолжалось до тех пор, пока не было упразднено деление на провинции и не были учреждены префектуры. И даже в настоящее время в Явадзиме можно было найти потомков Даты.
«Если тебе удастся твоя миссия, я отдам тебе Сикоку».
«Мне? Правда?!»
В подтверждение своих слов Ранмару ухмыльнулся.
«И тогда ты будешь на равных со своим братом. Как и он, правитель страны. Ты ведь этого хочешь? Ну так как?»
«Я поеду» – тотчас откликнулся юноша. – «Предоставьте это мне, Господин Ранмару».
«Вот все и уладилось»,- Ранмару величественно поднялся с дивана. – «Решите этот вопрос к моему возвращению. Мой слуга объяснит вам детали».
И Ранмару направился к выходу.
«Господин Ранмару…» - Тихо окликнул его Сиканоскэ.- «Где Господин Набунага?»
«Для тебя же лучше не интересоваться этим вопросом».- Ответил Ранмару и позвал слуг.
«Ваш Господин вернется обретя новую великую силу. Все, что от вас требуется, это быть свидетелями этого исторического момента. А сейчас мы должны проведать нашу пленницу. А так же представить вас ей».
Сказав это, он предложил молодому человеку с родинкой следовать за ним. Слуги вышли следом. Вместе они смотрелись как отряд телохранителей Ранмару. Немного позади шел Кодзиро.
Когда они выходили, взгляды Сиканоскэ и молодого человека встретились. Сиканоскэ искал и не находил в его глазах даже следа обмана. Вместо этого он ощутил усталость, вызванную презрением к его собственному клану.
Дверь закрылась.
Сиканоскэ так и остался пораженно стоять, закрыв глаза.


Оказалось, что характер человека отражается и в его походке.
Шум шагов приближался. Можно определить пол только лишь по разнице звука, созданного различными размерами и типами обуви. Поразительно, что стиль жизни и личность человека так явно отражается в его походке. В Эпоху Усобиц ходили слухи, что ниндзя способны отличить врага от друга только лишь по шагам. Как оказалось, в этих слухах есть доля правды. Но обычно люди не обращают внимания на походку. А если и обращают, то концентрируют на этом все свое внимание и не способны наблюдать ни за чем иным.
Из коридора наверху доносился звук приближающихся шагов, не принадлежащий людям, которых она знала. У тех людей, что ежедневно приходили проверять ее, была более тихая, размеренная и легкая поступь. Те люди носили немытую обувь на резиновой подошве. Такие туфли никогда не производят такого грохота.
Короткие промежутки между звуками говорили о нешироком шаге. Звук этих неторопливых шагов, принадлежащих мужчине, выделялся среди прочих. С лестницы донесся металлический лязг ключей.
Эхо стало громче, шаги приближались, и она смогла опознать визитеров.
Кадоваки Аяко открыла глаза.
«Ну и как ты тут, Какизаки Харуиэ?» - Спросил мужчина с каштановыми волосами из-за стеклянной стены. – «Нравится жизнь в таком уединении?»
Они находились в подвале, в клети из армированного стекла. Здесь не было окон, только кровать, стул и временный туалет, собранный из деревянных планок. Комната, безусловно созданная для заключенного. А стеклянные стены не оставляли надежды на уединение. Звук передавался через микрофон.
«Я думаю, такая жизнь тебе по вкусу. Это прекрасный дворец из материала, не пропускающего ментальные волны».
«Жаль, что не звуконепроницаемый.. Хотелось бы поблагодарить вас», - хриплым голосом ответила Аяко и сама удивилась его незнакомому звучанию. Она заметно измучилась.
«Просто восхитительно. От такой длительной изоляции человек сходит с ума. Предел для рассудка – месяц. А ты здесь пол года и все еще в боевой готовности. Сдается мне, что у человека, прожившего 400 лет, совсем другой склад психики».

«Действительно»,- подумала Аяко. Она все еще в своем уме.
Шесть месяцев она заперта в этом навевающем клаустрофобию подвале, оторванном от мира, пропитанном древней отрицательной энергией. Было бы в порядке вещей, если бы она сошла с ума. Но на данный момент она была уверенна, что все ее чувства в полном порядке. Но хорошо, что здесь не было зеркал. Она была предельно истощена и выглядела старухой.
«Твои речи не доставляют удовольствия, Ранмару».- Аяко злобно сверкнула впавшими глазами.- «Смазливая мордашка теперь самое важное для такого слуги как ты? Попортить личико и не будет больше хорошенького мальчика, а?»
«Кто бы говорил. Сама на скелет похожа. Я не хочу больше огорчать Господина столь неприглядным зрелищем».
«Какая жалость», – продолжила Аяко осипшим голосом. – «А я все еще думаю, что у него на меня встал бы, если бы представился случай переспать с ним».
«Не стоит быть такой вульгарной. Ты так твердого говоришь, но я-то вижу, что в твоем голосе едва ли осталась сила».
Остекленевшими глазами Аяко холодно смотрела на самодовольную улыбку человека, стоящего напротив. На лице Ранмару была видна свежая рана, как от ножа. Ее не было в Асо.
«Как Нобунага? Если он жив, то почему не пришел?»
«Господин сам выбирает тех, кого хочет видеть. Ты действительно думаешь, что сможешь с ним встретиться?»
«Ну, если он не покажется, то я буду думать, что он умер. Его убил Кагэтора? Хм… Вполне возможно.»
Ранмару лишь фыркнул. Он оперся на стеклянную стену и продолжил,
«Сколько раз тебе повторять можно? Ты в плену и мне ничего не стоит раздавить тебя, как муравья».
«Ну так и раздави. Лучше умереть, чем быть обузой для своих товарищей».
«А ты крепка, как я погляжу. Но пока ты заперта здесь, если ты себя убьешь, то не сможешь ни переродиться, ни обрести просветление».
Сквозь стеклянную стену Ранмару с улыбкой наблюдал как вытянулось лицо Аяко при этих словах.
«Ты действительно думаешь, что сможешь туда вернуться? И веришь им? Твой Господин, Кагэтора, изгнан Уэсуги. Наоэ Нобуцунэ действительно идеальный человек чтобы свергнуть его».
«Наоэ не такой».
«И почему ты так уверена?»
Аяко осеклась. Она хорошо знала, насколько сложными и запутанными были отношения между этими двумя, но Ранмару этого знать не стоило. Только не ему.
«И хотя ходят слухи, что эти двое поубивали друг друга в Асо, я в них не верю. Не думаю, что столько опасный господин как ваш Кагэтора, мог пасть от руки собственного вассала».
«Для этого нужна ты», - подумал Ранмару.
«Береги себя, мой дорогой Пленник. Если тебе действительно так хочется увидеть Господина, то скажи этому человеку. И если Господин в добром здравии, то возможно он заложит в тебя свое «семя», прежде чем изгнать. Иди и проси позволения у этого человека».

«Этим человеком» Ранмару назвал юношу, пришедшего с ним. Обычный юноша с черными волосами и узким лицом. Но на его лбу была видна красная точка, такая же как у Нариты Юдзуру. И это не было знаком, принятым в Индии. Это… «Семя Зла»…
Этот человек несколько раз приходил проверить ее. Герой войны, брат Масамунэ…
Неужели долгие унылые дни заточения изменяют восприятие? Он казался гораздо более зрелым, чем три года назад. Он больше не был хилым подростком, зависящим от матери.
«Не думаешь, что лучше было бы быть более лояльной, чем упрямо сопротивляться, а, Какизаки?» - Непринужденность в голосе Кодзиро явно была наигранной.- «Это лишь вопрос времени, когда ты получишь «Семя Зла». А пока можешь наслаждаться духовной свободой».
Аяко замерла, а Ранмару засмеялся и отвернулся.
«Слова достойные брата Одноглазого Дракона. Господин Кодзиро всегда был интеллигентным человеком. Какизаки навсегда запомнит момент, когда увидела «этого человека».
Что? Глаза Аяко округлились от удивления. Ранмару кокетливо прикрыл глаза и тихо посмеивался.
«Хочешь его видеть?»
По его сигналу дверь на лестницу распахнулась, и показался человек. Аяко пристально вглядывалась в молодого мужчину, спускающегося по лестнице. Она не узнавала этого лица.
«Никогда его раньше не видела», - думала она, присматриваясь.
Войдя в комнату, мужчина внимательно посмотрел на Аяко. Его взгляд пронизывал насквозь. Длинные черные волосы, ниспадающие на плечи, четкие черты лица, красивые глаза, нос с легкой горбинкой. Маленькая родинка у правого глаза придавала его облику некоторую легкомысленность. В этом человеке Аяко заметила безразличие, столь свойственное кому-то, но она не могла сказать кому.
«Кто вы?»
Этом человек явно был ей знаком.
Аяко вздрогнула. На широко раскрытых глазах навернулись слезы. Лицо побледнело и вытянулось. И как будто для того, чтобы помочь ей вспомнить, мужчина заговорил:
«Это я, Какизаки».
Аяко пораженно смотрела на него. «Как это возможно?»
Молодой человек снова замолчал.
«Не заблуждайся, Какизаки. Этот человек охотно принял сторону Оды. И он готов сражаться против твоего Господина, Кагэторы. Он наш новый верный союзник».
Ранмару по-дружески обнял юношу за плечи.
«А еще он наш давний друг».
Аяко потрясенно молчала.
И хотя его появление было невероятным, это без сомнения был он. Человек перед ней имел новое тело, но это был он. Аяко приложила руки к стеклу, хмуро глядя на него и не в силах поверить в увиденное. Она не хотела верить в то, что видела и хрипло закричала, но этот крик был слышен только ей.
Он видел, как шевелились ее губы, но оставался безучастным. Ни тени сожаления. Наконец он произнес с безразличным видом:- «Вот так то».
Аяко вздрогнула всем телом, внутри закипела ярость. На лице отражалась внутренняя борьба ярости и отчаяния. Сквозь зубы она выплюнула слова как проклятие:- «Ясуда… Нагахиде».


Просьба поправить имена и названия, так как я плохо знакома с Японской историй и правилами чтения имен.
Конструктивные тапки приветствуются.

я еще немного поправлю стиль.