Для тех кто переводит, или собирается переводить "Mirage of Blaze"

[Vision-of-Flames]

Чувствую, что пора как-то обобщить наблюдения и размышления, накопившиеся при переводе и редактировании этого произведения, и поделиться ими с людьми, которые готовы принять эстафету. Роман сложен для перевода. Его исторический, географический, религиозный контекст, каким бы пунктирным и штрихообразным он ни был, требует копания в источниках. Особенности «лёгкого романа» как литературной формы требуют особого подхода, также как и специфический стиль этого конкретного автора. Поэтому ниже я отмечаю основные сложности и даю рекомендации, как с ними бороться.

Пожалуй, первое, с чем вы столкнётесь – это множество незнакомых названий и имён. Их нужно как-то записывать. Я очень жалею сейчас, что в своё время не наступила на горло собственной песне и не приняла за правило чистого Поливанова. Если вы в одном месте напишете «каге» вместо «кагэ», подумав, что делаете единственное исключение, а потом этот иероглиф встретится вам в другом имени – как вы поступите? Как минимум, будете долго страдать. Кроме того, географические названия и имена исторических личностей встречаются в художественной и специальной литературе, где они записаны правильно. Поэтому пожалейте читателей, наплюйте на все ошибки, которые сделаны у меня (даже если вы к ним привыкли) и пишите по Поливанову.

Второе, с чем вы столкнётесь – это кривой японский язык. Возможно, вы даже не поймёте, что он кривой, но обнаружите, что буквально следовать за японским синтаксисом при переводе этой книжки – очень и очень сложно. Почему?
Потому что написано крайне примитивно. Особенно это ощущается в описаниях (природы, погоды, внешности людей) и сценах действий. Фразы очень короткие, и в них очень много повторяющихся слов. Если переводить это в лоб, то получится что-то вроде:
«На берегу стоял человек. Дул ветер. Человек был высокий. На нём было чёрное пальто. Ветер трепал его волосы. Пальто тоже развевалось на ветру.»
И так далее в том же духе.
Недавно в книге Норы Галь «Слово живое и мёртвое» мне попалась мысль о том, что переводчик очень редко может себе позволить слить две фразы оригинала или разорвать одну пополам. Я посмеялась про себя над этой мыслью. Возможно, это верно для переводов с английского, с французского, с украинского, наконец – но только не с японского. Во всяком случае не современного японского, да ещё и в самом примитивном его варианте (как известно, японские «ранобэ» существуют на стыке литературы и манги… причём на заре становления этой формы мангашная составляющая, видимо, была сильней).
Что я хочу сказать. По моему глубокому убеждению, «Мираж» на русский язык нельзя переводить в лоб. Объединять фразы не просто можно, а необходимо, иначе этот текст не будет восприниматься читателем вообще. Можно разрывать фразы, можно переносить слова, заменять повторы синонимами – да что угодно можно делать, пока сохраняется смысл сказанного. Смотрите не на предложение, а на абзац. Лучше – на два соседних абзаца. Выделяйте мысль, которая там заключена и (не упрощая, не выбрасывая нюансов) пересказывайте её своими словами.
Для этого важно: 1) хорошо знать японский, и 2) хорошо знать русский :-)

Следующая сложность – диалоги. Обилие диалогов свойственно лёгким романам вообще, а «Миражу» - в особенности. Диалоги должны быть: 1) разговорными, и 2)стилистически окрашенными. Исходя из моего пятилетнего опыта редактирования переводов манги, а теперь вот и ранобэ, могу сказать, что этому практически невозможно научить. Это самая неосязаемая переводческая способность, она сродни музыкальному слуху или чутью. Человек либо чувствует – либо нет. Либо слышит – либо нет. Но это не значит, что не надо пытаться научиться… Думайте, что бы русский человек сказал в похожей ситуации. И не просто какой-то там, а именно этот: школьник, молодая девушка, средневековый генерал.
Должна сказать, что у Кувабары у самой с этим проблемы. Какая-нибудь японская Нора Галь наверняка посоветовала бы ей убиться тапком и больше близко не подходить к литературе. Она постоянно вкладывает в уста своих генералов (и не проживших 400 лет, а вот только что восставших из могилы) слова типа «динамит», «плазма», и т.п. Здесь мы, переводчики, мало что можем поделать… Только не плодить стилистических и смысловых несуразиц больше, чем их есть в оригинале.

Отдельно следует сказать о сценах сражений. В оригинале присутствуют все те погрешности, о которых уже было сказано: короткие скупые фразы и повторяющиеся, иногда неуместные, слова. В переводе вы должны получить сцену действия, которая читается на одном дыхании. То есть, главное здесь – это _течение_ действия. Связанность, последовательность, перетекание из одного в другое. Сделать сцену более эмоциональной и живой вы, увы, не сможете. Но вы должны сделать её максимально гладкой. По максимуму используйте глаголы (и по минимуму – причастия и деепричастия). Вместо «выпустил волну» пишите «ударил», «хлестнул», «запустил» - я знаю, это сложно, но нужно напрягать мозги.

И напоследок – о пафосных внутренних монологах. То, что мы больше всего любим в этом далеко не идеальном произведении :-) Это, объективно, лучшее, что есть в «Мираже» - не только с точки зрения содержания, но и с точки зрения языка. В пафосных монологах неуклюжая проза Кувабары превращается в поэзию – и я забываю все нехорошие эпитеты, которыми награждала автора при переводе предыдущей страницы. Просто снимаю шляпу перед человеком, который смог так написать. Поэтому, призываю вас, коллеги переводчики: не отнимайте этого у неё! Выкладывайтесь в этих сценах на полную катушку, они должны звучать, как песня. Я понимаю, способности у всех разные, но… старайтесь :-)

Наверняка начав работать вы отметите ещё какие-то трудности, о которых я здесь не сказала. Вы всегда можете поделиться со мной своими мыслями или задать вопрос. Постараюсь всем помочь и всем ответить. Желаю удачи в этом нелёгком деле – я очень рада, что «Призрачное пламя» приобретает известность в узких кругах, и что появились люди, которые хотят и могут его переводить. Сорок томов, граждане… работы хватит на всех