читать дальшеГлава 12
СМЕЮЩИЙСЯ ПОБЕДИТЕЛЬ
Нариту Юзуру похитили.
Аяко узнала об этом от Чиаки вечером предыдущего дня, сразу после того, как Наоэ сказал ей по телефону, что Кагэтора, возможно, стал жертвой цуцуги.
– Как так?!
– Извини, оплошал. Их было слишком много...
Чиаки звонил из полицейского участка, улучив свободную минуту. До этого он был занят, собирая сведения.
– Машину в полиции определили по номеру, но она, естественно, оказалась ворованная... Обещают искать, но это займёт время. Впрочем, Нарита носил браслет с шестибуквенным дарани – думаю, если сесть позвенеть в колокольчик, направление покажется...
– Погоди, Нагахидэ. Давай-ка с самого начала... Значит, Юзуру похитили? Но кто и зачем?..
– Ну уж не ради денег – мне иллюзией чуть шею не свернули... Хотя, может у духов-генералов кончился военный бюджет.
Чиаки острил, а значит, в целом сохранял спокойствие – весьма похвально. Такая бы на его месте возбудился настолько, что картину случившегося сложно было бы восстановить.
– Похитителя я вычислил. Кажется, это младший брат Датэ – ну, который ещё Наоэ в Ямагате помог. Он что-то говорил про Сэндай, про месть за свою мамашу...
– Датэ?
Аяко удивилась, ведь один из вассалов Датэ, Катакура Кодзюро был в Никко вместе с Наоэ...
– По-твоему, Юзуру похитили Датэ? Это очень странно, потому что они сейчас с Наоэ ищут цуцугу...
– Какую ещё цуцугу?
– Как какую?.. Ах да, ты же ничего не знаешь...
И Аяко в деталях поведала ему о том, что произошло.
– Кагэтора просил о помощи из зеркала?!
– Наоэ звонил минуту назад. Сказал, что поедет в Одавару – а мне теперь ехать в Никко вместо него.
– Снова этот придурок вляпался в историю!.. – рявкнул Чиаки и треснул кулаком по стеклу кабинки. О поисках Юзуру было мгновенно забыто.
– То есть, Кагэтору слопала цуцуга?.. Которой командуют Ходзё?.. Где он шлялся, идиот!..
– Ладно, я думаю, Наоэ его выручит как-нибудь. Наша задача – отыскать Юзуру. Я поеду в Никко, встречусь с Катакурой – замешан он в этом деле или нет, что-нибудь да расскажет. И Косака, говорят, тоже там...
– Ещё и Косака?! Чем вообще Наоэ без нас занимался?!
– Короче, я еду в Никко. Записывай телефон для связи – это рёкан, в котором Наоэ ночевал. Катакура-сан остановился там же.
Аяко продиктовала номер и, велев держать её в курсе, закончила разговор.
– Чёрт! – со всей силы швырнув трубку на рычаг, Чиаки шагнул наружу. – Сначала Нарита, теперь Кагэтора...
Дал слабину – и вот, пожалуйста... Противник тоже не дурак, знает, когда нападать.
«Да ещё и родичи на этот раз...»
Выбрали самый удачный момент... Чиаки со злостью пнул телефонную будку.
Зачем кому-то понадобился Юзуру – ради его сверхспособностей? Опасно надолго оставлять его в руках врага. Если той невероятной силой, которая была явлена в Сэндае, кто-то воспользуется, неизвестно, что может произойти...
Когда-нибудь я доберусь до него, вот увидите.
Вспомнив угрозу Мори Ранмару, Чиаки стиснул зубы.
«А если братец Датэ связан с Ода?..»
Мысль не из приятных, но учитывая, что Кодзиро тогда примкнул к Могами, а за Могами стояли Ода... Очень может быть.
– Всё из-за этого сопляка, который ни на что не годен!.. – обругав ни в чём не повинного Такаю, Чиаки вернулся к своему «Леопарду» и залез внутрь.
По всему выходило, что машина похитителей (с номером префектуры Тотиги) из Мацумото направилась прямо на восток. Способ поиска, к которому прибег Чиаки, требовал использования ритуального предмета под названием конго-рэй. Нужно было позвонить в колокольчик, и когда звук (точнее, энергетический импульс) достигал искомого объекта, он возвращался отражённым и указывал направление. Похоже на гидролокатор субмарины: конго-рэй играет роль передатчика, а звонящий в него человек со своим шестым чувством – роль приёмника сигнала. Конечно, чем дальше объект, тем слабее отражённые волны, и тем сильнее должны быть способности ищущего к ментальной разведке, чтобы его засечь.
Конго-рэй, который Чиаки держал в руке, мог посылать волны, отражающиеся от браслета Юзуру. За ритуальным колокольчиком пришлось побегать, но, по счастью, Чиаки успел добыть инструмент прежде, чем машина похитителей вышла из доступной ему ментальной зоны охвата.
Сигнал пришёл с восточной стороны, очень издалека. Судя по расстоянию, машина была уже в районе Тотиги...
«Никко?..»
Чиаки завёл мотор, резко опустил ручник и нажал на газ.
***
Аяко выехала из Йокогамы вечером и добралась до Никко ближе к рассвету, лишь ненамного разминувшись с Наоэ. Она гнала свой «FZR» (1) всю ночь, только однажды остановившись на заправке – обычный человек на её месте давно выбился бы из сил, но Аяко, закалённая Усобицей Духов, умела выдерживать дальние поездки.
Взобравшись по Ирохазаке к озеру Тюзэндзико, она отыскала по карте рёкан Асаока и сразу пошла искать Катакуру, потому что отдыхать ей было не нужно.
– Катакура-сан?..
Встречать гостью вышла Майко. Утро для работников гостиницы начиналось рано, но девушка была на ногах по другой причине: внезапный отъезд Наоэ посреди ночи так её взволновал, что она просто не смогла сомкнуть глаз.
– Да, я друг Нао... а... Татибаны. Скажите, что с ним хочет говорить Какизаки, я думаю, Катакура-сан поймёт.
– Друг?..
Майко разглядывала приезжую с явным подозрением – похоже, ей не понравилось, что «друг» Татибаны Ёсиаки оказался женщиной.
Примерно тех же лет, что и Майко, она, тем не менее, выглядела совсем взрослой. У неё был ярко выраженный стиль – и никаких видимых изъянов (не в пример Майко, которую всегда беспокоил размер талии). Женщина носила простые джинсы, но вздумай ей по-настоящему приодеться, и деревенская девушка не выдержала бы никакого сравнения…
Майко и без того переживала из-за Татибаны, её сердце плакало от бесконечных мыслей о нём. Не та ли это женщина, с которой Татибана вчера говорил по телефону? Любовь к которой назвал «нечестной»?
«Наверное, она…»
Поймав себя на том, что начинает закипать от злости, Майко внутренне подобралась, но её поведение уже выглядело невежливым.
– Подождите, – сказала девушка неприветливо и поднялась на второй этаж, к Катакуре.
«Я что-то не так сделала», – подумала Аяко, но поскольку её присутствие рядом с Наоэ часто вызывало подобные недоразумения, она решила пока не ломать голову и оставить всё как есть.
– Какизаки-доно! – раздался голос со стороны лестницы. – А я вас ждал…
Аяко подняла голову.
– Катакура-сан…
– Твоя очередь вставать на пост, Какизаки?
Из-за спины Катакуры показался Косака Дандзё, заставив Аяко вздрогнуть. Он приехал сразу после того, как уехал Наоэ.
– Я слышал новости… Кагэтору слопала цуцуга, Нариту Юзуру похитили – чем вы, Уэсуги, занимаетесь?
– Отстань! Сам-то ты чем здесь занимаешься?
– Меняюсь сведениями – о том, кто стоит за кражей Зеркала Цуцуги.
– Пройдёмте в комнату, – вмешался Кодзюро, – там и поговорим. Асаока-сан, могу я попросить чая или кофе? Вам, Какизаки-доно, глоток горячего тоже не повредит. Всегда полезно успокоить ум и тело перед важной беседой…
***
Комната Катакуры располагалась на втором этаже, в самом конце коридора. Хотя здание гостиницы было построено по западному образцу, номера отделали в японском стиле, с татами на полу. Идея реконструкции принадлежала отцу Майко – он решил, что людям, приехавшим на горячие источники, так больше понравится.
Это был самый дорогой номер рёкана Асаока. Из его окон открывался вид на озеро Тюзэндзико с горой Нантай позади, и отец Майко любил хвастаться, что лучшего вида не найти во всём посёлке. Девушка буквально выпросила у него эту комнату «для господ Катакуры и Татибаны».
Выпив кофе, Аяко немного расслабилась и рассказала двоим мужчинам эпизод с похищением Юзуру, как его описал Чиаки.
– Вы уверены, что это был господин Кодзиро? – спросил вассал Датэ, дослушав рассказ до конца. Он выглядел изумлённым и растерянным.
– Так следует из его слов… Хотя, доказательств никаких нет – Нагахидэ же не знает, как выглядит его вместилище. Вот если бы там был Наоэ…
Катакура тяжело вздохнул.
– По правде сказать, мы сами не знаем, каков нынешний облик господина Кодзиро, – сказал он с горечью. – Возродившись, он примкнул к матери, госпоже Хосюнъин (вы слышали об этом) и вместе с ней поддерживал Могами… После событий в Сэндае его местонахождение неизвестно. Тоно очень переживал, и посылал людей на его поиски, но безуспешно. А потом до нас дошли слухи…
– Какие слухи?
– …Что господина Кодзиро видели с человеком по имени Мори, из клана Ода…
Аяко и Косака вскинули глаза.
– Ода?
– Учитывая, что именно Ода стояли за Могами, возможно, это и правда… Но почему господин Кодзиро не вернулся к брату? Если он не хотел противостояния – почему не вернулся потом?..
Взгляд Катакуры был полон сожаления. Аяко посмотрела на него сочувственно и ещё раз спросила:
– Значит, Датэ точно не знают, где сейчас находится Кодзиро-сан?
– Разумеется! Иначе мы тотчас же сопроводили бы его к моему господину, который очень ждёт встречи… Но ни где его искать, ни, тем более, зачем он похитил Нариту-доно, мы совершенно…
– …Не представляете.
Не то чтобы Аяко безоговорочно доверяла Датэ. Поговаривали, будто они вступили-таки в Усобицу Духов, что делало их врагами, и насколько откровенными они были с Уэсуги – большой вопрос.
– Однако, опасная получилась ситуация, – подал голос Косака. – Неизвестно, для каких целей им понадобилась сила Нариты Юзуру… Куда вы смотрели? Я столько раз предупреждал, чтобы не спускали с него глаз!.. Каков господин, таковы и вассалы. Сборище бездарей…
– Что?!
– Сами будете виноваты, если люди там, скажем, погибнут, или города превратятся в пыль.
– Мы… мы… мы не допустим!.. И вообще, хватит выкаблучиваться – скажи уже, что из себя представляет этот мальчик, если знаешь!
– И это спрашивает лучший ментальный разведчик Уэсуги… Я же говорю – сборище бездарей.
– Это не мы бездари, это ты – чудовище!
Перепалка грозила перерасти в настоящую ругань, поэтому Кодзюро снова вмешался:
– Как бы там ни было, я обещаю вам помощь в поисках Нариты-доно. Если в деле замешан господин Кодзиро, мы не можем сидеть сложа руки… Господину Масамунэ я всё передам.
Всё ещё кипевшая от негодования Аяко хмуро кивнула. Косака упёрся локтями в стол и сказал:
– Похоже, у вас прибавилось забот. Если Кагэтора-доно действительно стал жертвой цуцуги, то скоро, возможно, его посадят в дерево, и мы увидим его лицо на одном из стволов… Лишний повод для Какизаки-доно искать зеркало.
– Катакура-сан, у вас уже есть какие-нибудь зацепки?
– Увы, пока нет – но я не стал бы утверждать, что Уэсуги-доно пожрала цуцуга… Кое-что не сходится.
– То есть?
– Когда он вчера появился в зеркале, его мог видеть не только Наоэ-доно, но и я, и Асаока-сан, тогда как в случае с братом девушки отражение показывалось только ей. Иными словами, Синъя-сан, уже находясь в дереве, использует зеркало, источник силы цуцуги, как проводник, чтобы передать свой образ определённым людям. С Уэсуги-доно всё иначе – там было ощущение присутствия… Как будто мы видели не его отражение, а его самого, обитающего внутри зеркала… Я думаю, человек с хорошими способностями к ментальной разведке мог бы даже с ним говорить – смог же Наоэ-доно получить мысленную волну.
– Вы хотите сказать, что Кагэтора не просто отражается в зеркале, а действительно находится в нём?
– Это всего лишь предположение. Но среди легенд о цуцуге есть одна, повествующая о запертом в зеркале человеке. Случилось это после того, как Сёдо-дзёнин превратил самку цуцуги в зеркало, которое спрятал в святилище Футарасан…
И Кодзюро рассказал им вот какую историю.
Забрался однажды в святилище Футарасан разбойник, и украл Зеркало Цуцуги, не зная о том, какую опасную вещь берёт. Вернувшись домой, он подарил зеркало своей жене. Жена взглянула в зеркало – и потеряла душу. Заплакал разбойник, пошёл к людям просить совета, но никто ему ничего путного не сказал. Так он и остался один горевать.
Потом вдруг в городе начали твориться чудеса: жена разбойника являлась в каждом зеркале каждого дома и просила о помощи. Позвали Сёдо-дзёнина, чтобы разобрался, что к чему. Святой человек призвал женщину в своё зеркало, выспросил у неё обо всём, что произошло, и сказал: «Если разбойник обещает исправиться, я тебе помогу». Потом он взял Зеркало Самца, поставил напротив Зеркала Самки и вызволил запертую душу.
– То есть, женщина словно оказалась в зазеркальной стране, и любые зеркала были для неё окнами во внешний мир, через которые она могла общаться с остальными людьми.
– Значит, Кагэтора попал в Зеркало Самки!.. Никакая цуцуга его не ела!..
– Наоэ-доно как раз и отправился это выяснять, следуя полученной подсказке: образу святилища Хаконэ на озере Асиноко. Но если окажется, что Уэсуги-доно действительно в Зеркале Самки, то…
– …чтобы вытащить его оттуда, понадобится Зеркало Самца, – пробормотал Косака, переводя взгляд на простиравшееся за окном озеро Тюзэндзико. – Тогда Наоэ больше не имеет права уничтожать зеркала.
– Косака-доно, что слышно о Зеркале Самца?
– Мои люди кое-что узнали. Зеркало, которое числилось среди принадлежностей святилища Хаконэ, действительно было Зеркалом Самца, привезённым с горы Куно. В первые годы Мэйдзи сокровище снова перевезли, в дочернее святилище, которое давно уже разрушено… Интересна личность его хозяина.
– А что с ним?..
– Сёдзи Дзинуэмон (2), торговец из Токио, основатель и распорядитель эдосского квартала развлечений Ёсивара. Сделал из Ёсивары процветающий весёлый квартал, и помогли ему в этом, как говорят, уцелевшие люди Фума. Говорят также, что Дзинуэмон и сам происходил из этого клана…
Аяко и Кодзюро издали удивлённый возглас.
– Если семейство Сёдзи было связано с кланом Фума… Значит, как только Зеркало Цуцуги увезли из Хаконэ, оно и оказалось у них в руках!
– Видимо, да. Но где оно находится сейчас – по-прежнему неизвестно… Есть другая, более насущная проблема: кто-то подселяет души людей в деревья вокруг Никко. Кроме священного дерева Футарасан лица появились и на других стволах. Всё это – неочищенные души самоубийц с водопада Кэгон, их пожрала цуцуга.
– В чём цель, интересно?.. – нахмурившись, пробормотала Аяко. Тогда Кодзюро сказал:
– Деревья на храмовых территориях часто называют вместилищами божества… Их энергия во много раз выше, чем у обычных деревьев. Небесным сущностям бывает проще сойти в них, и проще проявить свою божественную силу. В храмах, где таких деревьев тысячи, энергия местности от природы сильна, что помогает, в свою очередь, поддерживать святость. Но на протяжении последних нескольких дней, – голос Кодзюро зазвенел от напряжения, – энергия в горах Никко возрастает с невероятной скоростью, и уже во много сотен, нет, тысяч раз превышает энергию обычной земли. Это происходит пропорционально тому, как увеличивается число душ в стволах…
Аяко охнула. Кодзюро, упёршись локтями в столешницу, подался вперёд:
– Зачем им это понадобилось, я не знаю, но такой концентрации даже святое место не выдержит. Если так пойдёт и дальше, вся область Никко окажется разрушена…
– Они что, хотят таким образом сровнять Тосёгу с землёй?
– Не знаю. Не слишком ли изощрённый способ?
На некоторое время воцарилась тишина – каждый обдумывал услышанное. Потом Косака поднялся и сказал:
– Ладно, надо что-то делать, причём быстро. В городе продолжаются странные смерти – видимо, добычи с водопада Кэгон цуцуге оказалось мало. Кроме того, она, похоже, не одна.
– Что?!
– Должно быть, Фума сотворили из зеркал новых детёнышей. Местное население может вымереть целиком, если ничего не предпринять… – Дойдя до порога, он обернулся. – А если Уэсуги даже на это не способны, пусть не называют себя больше защитниками справедливости.
И, бросив быстрый взгляд на позеленевшую от досады Аяко, Косака вышел из комнаты. Медленно затворилась дверь; Аяко и Кодзюро хмуро уставились на её гладкую деревянную поверхность.
Снаружи тем временем полностью рассвело. Проглядывающее среди плотных облаков солнце украсило яркими бликами озёрную гладь. Аяко спустилась вниз, чтобы поставить мотоцикл на стоянку, и в вестибюле столкнулась с Майко, которая, кажется, её ждала.
– Вы что-то хотели?
– А… – девушка замялась. Она вовсе не думала подслушивать под дверью, но разговор коснулся Татибаны, которого эти люди называли «Наоэ», и Майко просто не смогла уйти. Теперь она явно нервничала.
– Скажите, что Татибана-сан будет делать с зеркалом?
– С зеркалом?..
Майко снова помолчала, собираясь с духом, а потом подняла голову и выпалила:
– Он же обещал его разбить! Обещал спасти моего брата!
– Ах да, вы же сестра…
– Если Зеркало Цуцуги поскорее не разбить, Синъя умрёт. Татибана-сан обещал, что сделает это. А теперь ради кого-то, кто оказался в зеркале, он готов обречь моего брата на смерть?!
– Погодите, погодите, – примирительно сказала Аяко. – Никто не собирается никого обрекать на смерть.
– Но говорили же, я слышала!.. Что Татибана-сан «не имеет больше права уничтожать зеркала»!.. Значит, на моего брата наплевать?.. Если он умрёт раньше, никому и дела не будет?..
– Вы ошибаетесь…
– Он обещал, обещал мне первой!
И обещал так искренне… Но вот появляется кто-то, кто для Татибаны важнее, чем её брат – возмутительно! Ведь обещание помощи было единственной тонкой ниточкой, связывающей их, а теперь она должна смотреть, как эта связь рвётся? Как её, Майко, отодвигают на задний план? Ну уж нет.
– Асаока-сан…
Аяко догадывалась о том, что происходит в сердце девушки. Жизнь её брата висела на волоске, желание спасти его было естественно и понятно… Понятно было и другое – то, что Майко изо всех сил пыталась скрыть: отчаяние человека, который по-настоящему влюблён.
Но влюбиться в Наоэ…
Аяко украдкой вздохнула.
– Асаока-сан, вы ведь тоже видели мальчика в зеркале?
– Да… Кто он такой? Знакомый господина Татибаны?
– Знакомый?.. – Аяко помолчала. – Наверное, можно и так сказать… Хотя, окажись на его месте посторонний – Наоэ и тогда попытался бы спасти его, вместе с вашим братом. Я уверена, он сделал бы всё от него зависящее, чтобы выручить обоих, если бы только… речь шла о ком угодно другом, но не об этом мальчике.
– Я вас не понимаю…
– М-м… Короче, для него вопрос уже не в том, кого спасти, а кого нет, – Аяко приложила руку к губам и болезненно поморщилась. – Наоэ может и разбить Зеркало Цуцуги…
– Что? – невольно переспросила Майко. Это был странный, противоположный её ожиданиям вывод…
Аяко, испугавшись собственных слов, повернулась к висящему на стене зеркалу, словно в поисках поддержки.
***
Позавтракав в номере Катакуры, Аяко пошла в отведённую ей комнату и какое-то время просидела там без дела. По-хорошему надо было скорее отправляться на поиски цуцуги, но навалившееся внезапно беспокойство как будто придавило её к земле; она не могла заставить себя никуда выйти.
«Наоэ разобьёт зеркало…»
Какие у неё были основания так думать? Да вроде бы никаких…
«Разобьёт, пока Кагэтора внутри…»
Но мысль почему-то не уходила. Казалось бы, всё должно быть наоборот: Наоэ должен защищать Кагэтору любой ценой, спасать его, невзирая ни на какие жертвы, с лёгкостью обменять его жизнь на жизнь Синъи… Откуда эта тревога?
Сейчас Аяко жалела о том, что отпустила Наоэ одного. Ей очень хотелось в него верить, но внутренний голос нашёптывал: «Разобьёт».
– Как же быть?.. – пробормотала она, обращаясь к большому зеркалу на стене. – Что же делать?.. Не понимаю… Ни Наоэ не понимаю, ни тебя…
Аяко встала и подошла к зеркалу вплотную.
– Я запуталась, ясно? Выходи! Ты же видишь меня оттуда, слышишь мой голос – так выходи и скажи мне, что делать, Кагэтора!
Но из зеркала на неё смотрело лишь её собственное отражение. Аяко схватилась за раму и сердито потрясла.
– Без тебя ничего не получается! Ну, что ты ждёшь? Тебе всё равно, что задумал Наоэ? Разве он не собирается тебя спасти? И Юзуру-кун – с ним-то как быть? Говори!
Ответа по-прежнему не было. Аяко, чуть не плача, закричала:
– Выходи сию же минуту! Или ты у нас только Наоэ теперь показываешься?! – зеркало равнодушно отражало её искаженное отчаянием лицо. – Одна я ничего не могу… Что творится в Никко?.. Чего хотят Ходзё?.. Где, чёрт возьми, искать это Зеркало Самца?! Ты же слышишь меня!.. Пожалуйста, пожалуйста, скажи!..
Но ничего не произошло. Аяко смахнула слезу, вздохнула, и снова села на кровать.
Она понимала, что вызвать Кагэтору не так-то просто – ведь не вся его сила при нём… С другой стороны, он всё ещё больше «Такая», чем «Кагэтора», и это с Такаей приходится иметь дело…
«Значит, нужно выкручиваться самим».
…Как они выкручивались всё то время, что Кагэторы не было рядом. Но теперь, когда он снова здесь, так хотелось переложить ответственность на него… Глупое желание, Аяко понимала это, но ничего не могла с собой поделать. Казалось, что раз Кагэтора здесь – всё будет хорошо, нужно просто следовать его указаниям, ведь раньше это всегда гарантировало успех…
Тем не менее, сейчас всё по-другому. Полагаться не на кого, потому что Кагэторы, которого она знала, больше нет – вот как следовало думать.
Вместо «Кагэторы» есть «Такая», а он ещё слишком мал, чтобы столько взваливать на него. С этим делом им тоже придётся разбираться самим. Справятся ли они?..
«Мне надо идти…»
Аяко резко поднялась с постели, словно стряхивая с себя сомнения. Думать некогда, нужно действовать. Хватит вечно рассчитывать на Кагэтору, сейчас он ничем не в состоянии помочь… Подхватив шлем и ключ от мотоцикла, Аяко направилась к выходу, но у самой двери вдруг услышала:
Харуиэ…
Она вздрогнула и резко обернулась: сзади никого не было. Потом голос снова отчётливо произнёс её имя.
– Кагэтора! – Аяко подскочила к зеркалу на стене. – Кагэтора, это ты?
Гладкая поверхность отражала её саму, предметы обстановки… и ничего больше. «Послышалось», – подумала Аяко, опуская плечи, и снова хотела уйти, как вдруг в зеркале за её спиной показалась неясная тень. С каждой секундой тень становилась всё отчётливее и отчётливее, принимая очертания человека.
Аяко открыла рот, чтобы позвать его по имени – и запнулась. Появившийся в зеркале Такая не был похож на себя. Его глаза смотрели слишком холодно и остро…
«Это действительно Кагэтора!..»
«Ты слышишь меня?» – с невозмутимым видом спросил он.
– С-слышу!.. – Аяко невольно выпрямилась. – Это в самом деле ты?
Судя по всему, слышимость действительно зависела от способностей принимающего. Кагэтора должен был быть достаточно силён, чтобы передавать, но ни Наоэ, ни Чиаки, не смогли бы говорить с ним, как Аяко.
– Где ты сейчас? Тебя правда заперли в Зеркале Цуцуги? – Кагэтора не торопился с ответом. – Ходзё постарались? Во всём, что происходит в Никко, тоже виноваты они? – Кагэтора кивнул, подтверждая её правоту, а потом мысленно передал: «Слушай меня внимательно и выполни всё в точности, как я скажу».
– Ну, давай.
«Сегодня вечером к тебе придёт один человек, встреться с ним во что бы то ни стало».
– Какой человек?
«Из Ходзё. Я сделаю так, чтобы он вынужден был тебя искать. Он расскажет о планах Ходзё всё, что нужно, а потом сам приступит к действиям, поэтому, прежде чем отпустить его, обязательно дай ему зеркало».
– Любое зеркало, да?
Он спокойно кивнул. Спокойствие в подобной ситуации было удивительно, но именно оно и делало Кагэтору Кагэторой.
«Ни о чём не волнуйся, просто выполняй».
– Как я могу не волноваться? – горячо возразила Аяко. – Что у тебя на уме? Чем там занят Наоэ? Ты понимаешь, что он может тебя…
Кагэтора вдруг улыбнулся краешком рта. Аяко застыла.
– Кагэтора…
«Того, кто придёт к тебе, ты на самом деле хорошо знаешь», – продолжал он. «Этот человек не посмеет нам противиться».
– Кто?.. Как его зову… – Аяко не успела закончить фразу, а фигура в зеркале уже начала таять. Кагэтора уходил, не обращая внимания на её протесты, и вскоре окончательно исчез… перед этим назвав ей имя.
--------------------
Примечания переводчика:
1. FZR – мотоцикл «Yamaha FZR»
2. Сёдзи Дзинуэмон (обычно читается как Сёдзи Дзинъэмон) – направил к сёгуну петицию с просьбой о создании специализированного квартала публичных домов. Просьба была удовлетворена, и в Эдо появилась Ёсивара.