читать дальшеКАЗНЯЩИЙ МУЧЕНИК
Прошли почти сутки с тех пор, как Наоэ отправился в Хаконэ, но от него по-прежнему не было никаких вестей. Под вечер на озеро Тюзэндзико, в рёкан Асаока, приехал Чиаки на своём «Леопарде».
– Нагахидэ! – удивлённо воскликнула Аяко, увидев его в вестибюле. – Что ты здесь делаешь? Ты же должен был искать Юзуру!
– Искал – и оказался в Никко. А ты что делаешь? До тебя невозможно было дозвониться.
– Я уезжала ловить цуцугу… Но каким образом поиски Юзуру привели тебя сюда?
– Сам толком не понимаю, – сказал Чиаки, усаживаясь в кресло. – Я просто следовал за сигналом... Нарита сейчас здесь, определённо.
– В Никко?! Не может быть… А где конкретно? Пошли за ним, скорее!..
– Вот где конкретно – я не знаю. На въезде в город стало слишком много помех, похоже, кто-то создаёт их специально… Потом, энергия в горах Никко такая плотная, что мне с моим чутьём здесь ничего не светит. Попробуй ты, если хочешь, – и он протянул Аяко конго-рэй.
– Нет, у меня здесь тоже не получится… Выходит, Юзуру держат в зоне действия священной энергии Никко – это должно быть недалеко.
– Возможно, тут есть барьер, заглушающий волны, потому что до Имаити (1) всё было прекрасно слышно, – Чиаки утомлённо откинулся на спинку кресла. – Ладно, дальше буду крутиться на своих двоих. …У тебя-то что?..
– Ну… как сказать…
Аяко, конечно, тоже не сидела без дела. Она весь день бегала по окрестностям, пытаясь поймать хоть одну цуцугу – но безуспешно. Тем временем количество жертв росло, в госпиталь то и дело привозили новых больных в состоянии комы; ползли слухи, всё больше и больше пугающие людей.
Отчаявшись, Аяко вернулась в рёкан, где встретилась с Катакурой, который пришёл ненамного раньше. Они посоветовались, и Катакура предложил такой способ: ловить на живца.
– На живца? – переспросил Чиаки. – Как это?..
– Подсунуть цуцуге то, что она любит – говорят, так сделал Тэнкай когда-то в Эдо.
– И что же любит цуцуга?
– Души хищников – например, тигров или пантер. Катакура-сан хочет провести ритуал призвания, собрать души хищных зверей в одном месте, и там устроить засаду.
– Думаешь, сработает?
– Не знаю, но он обещал попробовать. В его распоряжении ресурсы клана Датэ…
– Ясненько.
Чиаки вздохнул и уставился в потолок. Он не спал со вчерашнего дня, усталость давала себя знать.
– Ну, а от Кагэторы больше ничего не слышно? – из последнего телефонного разговора Чиаки уже знал о сеансе связи через зеркало.
– Нет… – нахмурилась Аяко.
– По крайней мере, теперь нам точно известно, что за похищением Зеркала Цуцуги стоят Ходзё и Фума. …Тояма ещё не приходил?
– Нет, но Кагэтора сказал, что придёт обязательно. Наверное, он собирается явиться ему в зеркале и убедить…
– «Убедить»? – Чиаки скривился. – Я бы назвал это шантажом. Запугать предателя, заставить рассказать, где Зеркало – поступок в стиле Кагэторы. Он наконец-то сбросил маску. Чтобы жертва играла на чувстве вины своего обидчика, вынуждая его делать то, что ей, жертве, нужно – человек с нормальной психикой на такое не способен. Может он там, в зазеркалье, окончательно стал самим собой?
– Не знаю… Но ты прав, мальчик Такая бы этого не смог, – Аяко в задумчивости приложила палец к губам. – И всё же, кто бы мог подумать, что Тояма Ясухидэ тоже задержится в нашем мире…
Разумеется, и Харуиэ и Нагахидэ хорошо знали его – особенно Харуиэ, который, будучи при заключении союза заложником со стороны Уэсуги, тесно общался с дипломатами (позже, во время смуты, Харуиэ убили одним из первых как раз из-за этих связей). Теперь Аяко негодовала на Ясухидэ, – союзника, оказавшегося в итоге предателем, – больше, чем сам пострадавший от предательства Кагэтора.
– Проживи я чуть дольше – ничему бы этому не бывать. Каков подлец, наплевал на долг и бросился поскорее уносить ноги! Не стыдно ему было перед отцом и погибшими товарищами?! Из-за таких вот «вассалов» Кагэтора и проиграл. А теперь поглядите на него: возрождается и продолжает служить Ходзё как ни в чём не бывало! Я бы на месте Кагэторы со свету его сжила.
– Ужасно, ужасно, – без энтузиазма отозвался Чиаки, которого всё это мало касалось. Аяко, словно осенённая внезапной мыслью, сердито уставилась на него:
– Как я могла забыть, ты же из лагеря Кагэкацу – конечно, тебе не понять! Господи, и с кем только приходится работать?
– …Хотя, лично я считаю, что для Кагэторы это давно уже в прошлом.
– Не в прошлом! Наверняка ему до сих пор обидно!
– Только ты так думаешь – сама, небось, злопамятная как чёрт?
– Что ты сказал?!
– Он ни на кого не держит зла, – повторил Чиаки, становясь серьёзным, и Аяко опустила занесённый кулак. – Этот паршивец, – продолжал Чиаки с усмешкой, – мог бы стать хорошим актёром. Лис в тигриной шкуре, вот кто он такой. – Аяко непонимающе выгнула бровь. – Когда он берётся за дело всерьёз, временами даже непонятно, говорит он от чистого сердца или притворяется. «Я жертва, а потому могу делать с тобой всё, что захочу», – вот что написано у него на лице. Он находит слабую точку и давит на неё до тех пор, пока у человека ум за разум заходить не начнёт. Он играет роль, но лишь отчасти – меньше, чем наполовину… О да, тому, с кем он играет, он должен казаться дьяволом. Сопротивляться ему в этом процессе невозможно.
– Как-то ты уж слишком…
– Он очень расчётливое животное. Мастер неосознанной манипуляции. Ему неведомы муки совести…
Чиаки оскалился и подытожил:
– Такому как он ни в чём не хочется уступать.
Аяко задумчиво смотрела, как в глазах Чиаки разгорается сопернический азарт. Для него Кагэтора давно перестал быть «господином», сделавшись просто человеком, равным… С этой позиции многие вещи были лучше видны.
– …Но какого чёрта он явился всем, кроме меня?
– Мм… Чтобы не терять зря времени?
– Ах да, он же так занят, прыгая из одного зеркала в другое… Если сил девать некуда, искал бы Нариту сам.
– Точно! – воскликнула вдруг Аяко, – пусть Кагэтора его ищет!
– Это каким же образом?
– Да через зеркало! Он мог бы найти зеркало, в котором отражается Юзуру-кун.
– Действительно! – Чиаки хлопнул в ладоши, но, подумав, добавил: – Только как ты скажешь об этом Кагэторе? Ты уже научилась его вызывать?
– Э-э…
Аяко соображала, что ответить, когда сзади – неожиданно, как всегда, – раздался голос Косаки:
– Приехал за Наритой, Ясуда Нагахидэ?
– Опять ты…
– Говорят, Кагэтора связался с Какизаки и подтвердил, что за всей чередой происшествий стоят Ходзё?.. Кагэтора-доно в своём репертуаре: даже невыигрышные условия обращает себе на пользу. В самом деле, у него теперь, считай, миллион глаз… Может, ему лучше остаться в зеркале навсегда?
– Наоэ уехал, тебе теперь издеваться не над кем? Успокойся, с нами эти фокусы не пройдут. Что Такэда позабыли в здешних краях? И куда вы подевали Сингэна после того, как мы вышвырнули его из Мацумото?
– Мой господин жив, здоров, и бодр как никогда, но сейчас тебе и мне следует думать не о нём, а о Нарите, который в Никко… Интересно, к чему здесь готовится Датэ Кодзиро?..
– Что?..
– Как я понял, твоя энерголокация больше не работает… К счастью, мои слуги гораздо умнее бесполезных якш, они отыщут Нариту в два счёта.
– Эй, не ставь меня на одну доску с воронами.
Косака презрительно усмехнулся.
– Какой-то клан – судя по всему, Ходзё, – устроил здесь неподалёку штаб-квартиру. Хорошо бы пленника увезли не туда.
– Погоди… Ты хочешь сказать, что Датэ Кодзиро заодно с Ходзё?!
– Кто знает, – неопределённо ответил Косака и зашагал к лестнице. – Но если так оно и есть, вы совершили ужасный, непростительный промах. Начинайте думать, что вы скажете Кагэторе-доно в своё оправдание… Или лучше сразу готовьтесь вскрыть себе живот.
Не забыв съязвить напоследок, Косака поднялся на второй этаж. Аяко и Чиаки только проводили его глазами; возразить им на этот раз было нечего.
***
«Тояма-сама исчез!»
Вот какая новость взбудоражила людей Ходзё в кинугавском отеле.
Исчезновение первым заметил Сахэй. Поведение Тоямы показалось ему странным уже тогда, когда в ответ на приглашение к ужину он получил резкое «Не надо!». Это встревожило слугу, и полчаса спустя он снова заглянул в комнату… Комната оказалась пуста.
Тояма, человек ответственный, обычно предупреждал своих подчинённых о том, что куда-то идёт. Сейчас же он не сказал ни слова, и дверь оставил нараспашку – да и внутри всё было перевёрнуто вверх дном. Сахэй спустился в вестибюль.
– Как ушёл?! – рассердился он, выслушав объяснения девушки-администратора. Та испуганно ответила:
– Я вызвала для него такси…
– Когда это было?
– Около часа назад… Он казался немного взволнованным…
По лицу девушки было понятно, что «немного» – не то слово. О цели поездки Тояма ничего не сказал, но в службе такси должны были знать пункт назначения. Сахэй, положив обе руки на конторку, подался вперёд:
– Пожалуйста, позвоните им и спросите!
Тояма съёжился на заднем сидении такси, которое двигалось по указанному Кагэторой адресу, и мелко дрожал.
«Выходит, господин Сабуро всё знал!..»
О его предательстве… О его возрождении под началом Ходзё…
Каждое слово, сказанное гостем из зеркала, было как нож Ясухидэ в сердце. Чем больше Кагэтора напоминал ему о прошлом, тем сильнее становились муки совести – под конец Тояме хотелось провалиться сквозь землю.
А ведь четыреста лет назад, в одиночку спасаясь бегством из замка Самэгао, он не испытывал подобных чувств; раскаяние в содеянном накатило лишь сейчас, когда его жизни ничто не угрожало.
«Но что я мог поделать, что?! Смерть была так близко, а я не хотел умирать…»
Он изо всех сил пытался оправдаться перед самим собой, но теперь, когда погибший по его вине Кагэтора лично предъявил ему счёт, все оправдания лишились смысла.
Не прощу…
«Ненавижу и не успокоюсь, пока не отправлю тебя в ад», – вот что говорил его пылающий гневом взгляд.
От страха у Тоямы скрутило живот. Бывший господин, верно, не оставит его в покое, пока не расквитается за всё с лихвой. Его ждёт мучительная смерть, стоит только попасться Кагэторе в руки…
«Ну почему, почему он не отправился на тот свет?..»
Тояма горько проклинал судьбу.
«Почему он просто не умер?!»
В отчаянии вскинув глаза, Тояма случайно скользнул взглядом по водительскому зеркалу – и вздрогнул. Кагэтора смотрел на него в упор. Проглотив крик, Тояма схватился за голову:
– Нет-нет! Я ничего такого не думал!..
– С вами всё в порядке? – удивлённо спросил водитель.
– Не думал, не думал!.. Простите!..
Таксист неприязненно покосился на него и мысленно покрутил пальцем у виска. Тояма больше не смел поднять глаз.
«Бежать некуда…»
Остаток пути он провёл, забившись в угол.
Такси остановилось перед парадным входом рёкана Асаока. Тояма выскочил из машины, как ошпаренный; в его лице не было ни кровинки.
Водитель развернулся и уехал. Воцарившуюся тишину нарушало мерное дыхание озера, на другом берегу которого, в темноте, виднелся едва различимый силуэт горы Нантай.
– Ох, – ноги у Тоямы подкосились, и он уселся прямо на асфальт. Через некоторое время дверь открылась, и на пороге гостиницы показались Аяко с Чиаки, прибежавшие на шум мотора.
– Эй!..
Тояма поднял голову.
– Это ты – Тояма Ясухидэ?
Аяко сердито смотрела на него сверху вниз.
– Вас ли я вижу перед собой, Какизаки-доно?..
– Меня, кого же ещё, зараза ты этакая. Явился не запылился – и не стыдно тебе смотреть мне в глаза после всего, что ты сделал? Бросил господина в последнюю минуту, сбежал, спасая свою жизнь… Подлец и трус! Тряпка вонючая, а не воин!
Тояма втянул голову в плечи, а Чиаки примирительно сказал:
– Ладно, полегче, он и так уже как кролик перед удавом… Здорово, приятель, давно не виделись.
Тояма перевёл взгляд на Чиаки – но, кажется, не узнал.
– А старых товарищей забывать нехорошо… Ясуда, Ясуда Нагахидэ. Да не бойся, не съем я тебя! Мне уже давно плевать, кто там на чьей был стороне.
– Ясуда-доно…
– Значит, Кагэтора тебя прищучил… э-э… прислал тебя сюда, чтобы ты нам помог? – Чиаки весело сверкнул глазами. – То есть, ты собираешься предать Ходзё?
– Как можно!.. – начал было Тояма, но запнулся, вспомнив ледяной взгляд Кагэторы. По спине сразу побежал холодок.
– Да… да, – в конце концов выдавил он.
– Вот и славно. Тогда расскажи нам, пожалуйста, чего именно добиваются Ходзё… и правда ли, что Нариту Юзуру тоже похитили они.
Тояма заметно вздрогнул.
– А потом ты отправишься к Ходзё шпионом. Выждешь момент, вызнаешь у своего хозяина, где спрятано Зеркало Самца, и принесёшь его нам – ведь именно это приказал тебе Кагэтора?
Тояма бросил на Чиаки затравленный взгляд, в котором смешались досада и ужас.
– Не хочешь?.. Смотри, он ничего не забывает, достанет тебя даже в аду…
Чиаки сделал паузу, а потом потребовал:
– Выкладывай.
***
Из окна, забранного железной решёткой, доносился звук текущей воды. Нарита Юзуру, сидя на кровати в своей темнице, прислушивался к журчанию.
«Где я, чёрт возьми, нахожусь?..»
Он вздохнул и поднял взгляд к окну, в котором виднелся кусочек неба.
«Такая…»
В последний раз Юзуру видел своего друга в парке Тосима. Что с ним стало потом?..
«Такая» исчез, уступив место «Кагэторе»...
…Теперь он полностью и окончательно «Сабуро Кагэтора», и именно в таком качестве присоединился к нам.
«Враньё ведь, да? – мысленно спрашивал Юзуру. – Я не верю, что ты меня забыл…»
Раньше он голову бы дал на отсечение, что друг никогда его не предаст. Сейчас он сомневался, и причиной тому были появившиеся в последнее время странности в поведении Такаи, которые сам Юзуру не мог не подмечать.
В нём как будто жило два разных человека. Один – хладнокровный, уверенный в себе гордец, подавлявший окружающих своими словами и поступками. Второй – неотёсанный, бесхитростный, неловкий парень, которого Юзуру хорошо знал. И эта неустойчивость, – когда первый превращался во второго в мгновение ока, с улыбкой на губах, – заставляла сердце Юзуру сжиматься от тревоги.
«Который из двоих настоящий ты?..»
Тревога рождала подозрения.
«Не говори, что это “Кагэтора”…»
Юзуру не хотел думать, что «Такая» – это наносное. Он хотел подтверждения тому, что всё сказанное Удзимасой – ложь.
«Хочу видеть тебя прямо сейчас, неважно, каким образом!»
Юзуру проглотил слёзы, рвущиеся наружу вместе с безмолвным желанием, и вдруг услышал, как кто-то зовёт его по имени.
– Что?.. – он вскинул голову и огляделся по сторонам. – Кто?..
Юзуру встал, прошёлся по комнате. Голос никак не мог почудиться ему – и это, без сомнения, был голос Такаи.
– Такая, ты здесь? Отвечай!
Его окликнули снова, теперь из-за спины. Юзуру обернулся, чтобы обнаружить на стене, над искусственным камином, зеркало, а в зеркале – Такаю.
Юзуру ошарашено попятился. Шутка ли – увидеть в зеркале того, кого в комнате нет? Но сколько бы он ни тёр глаза, отражение оставалось ясным и чётким, даже не думая исчезать.
– Такая! – в отчаянии воскликнул Юзуру. – Почему?..
Но его друг молчал.
– Откуда ты взялся, что произошло?! – запаниковал Юзуру. – Ты действительно в зеркале?.. Как ты туда попал, кто это с тобой сделал?! – Такая поморщился. – Ты правда внутри…и не можешь выйти?! – Юзуру окончательно потерял голову. – Что же делать-то, а? Как мне отсюда выбраться, как попасть к тебе? Научи меня, Такая! Неужели Ходзё тебя…
– Что за шум?
Юзуру вздрогнул и отскочил от зеркала. У двери стоял Датэ Кодзиро.
– С кем это вы здесь разговаривали?
Юзуру молча подвинулся, стараясь встать так, чтобы закрыть зеркало спиной.
– Мы собираемся пробудить вашу силу, и начнём прямо сейчас.
– Что?!
– Расслабьтесь, от вас ничего не требуется. Мы всё сделаем сами. …Мори-доно!
В дверях – словно только и ждал, когда его позовут – появился человек, Юзуру хорошо знакомый.
– Хатаяма!..
– Давно не виделись, Нарита-сэмпай.
У вошедшего юноши были карие глаза и почти золотистые, тонкие как шёлк волосы. На алых губах блуждала странная, отталкивающая улыбка. Хатаяма Сатоси, он же Мори Ранмару, был правой рукой Нобунаги и сильнейшим из его генералов; все силы Оды сейчас подчинялись ему.
– Что ты здесь делаешь?
– Вот так приветствие после долгой разлуки… В Сэндае вы устроили потрясающее шоу – такая приятная неожиданность была, честное слово. Когда я увидел, как два мёо беснуются в ночном небе по вашему велению… Ей богу, сэмпай, я захотел прибрать вас к рукам ещё больше.
– Я тебе не сэмпай! – Юзуру яростно сверкнул глазами.
– Вы так скромны… Как бы то ни было, сейчас вы полностью в моей власти. Никто не помешает мне медленно, не спеша докопаться до «ужасной силы», которую вы носите в себе…
– Да какая сила?! Ничего не понимаю…
– Понимать необязательно. Кроме этой силы мне ничего от вас не нужно… Кодзиро-доно!
Повинуясь кивку, Кодзиро быстро сгрёб отбивающегося Юзуру в охапку и держал железной хваткой, что было весьма удивительно, учитывая его хрупкое телосложение.
– Смотрите мне в глаза, – взяв Юзуру за подбородок, Ранмару поймал его сердитый взгляд и удержал. – Видите там колеблющееся пламя?
Что за чертовщина, подумал Юзуру, чувствуя, как у него мутится в голове. Взгляд Ранмару затягивал, словно воронка, на дне которой действительно горело яркое, фиолетовое пламя.
– Слышите, – убаюкивающе прошептал Ранмару, – миллионы голосов, взывающих к вам?
Неясный шум на границе слуха… Песня? Заклинание? Шум приближался, превращаясь в раскатистый многоголосый речитатив – мантра, вот что это было.
Мир вокруг подёрнулся дымкой. По телу разлилась тёплая, дурманящая слабость, и Юзуру погрузился в полу-транс.
– Да, – пробормотал Ранмару с улыбкой, – забудьте себя… и дайте мне вытащить на свет зло, которое дремлет внутри вас.
***
А в это самое время Удзимаса в своих апартаментах вдруг почувствовал присутствие постороннего.
– Кто здесь? – оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив, он решил, что показалось.
Удзимаса подошёл к шкафу, чтобы переодеться, открыл дверцу, на внутренней стороне которой крепилось большое, в человеческий рост, зеркало – и замер с поднятой рукой.
В зеркале отражался Такая. Ничуть не удивлённый, Удзимаса спокойно осведомился:
– В чём дело, Сабуро?
Он сразу понял, кого видит перед собой в облике незнакомого юноши. Такая – нет, Сабуро Кагэтора – молча смотрел на него.
– Пришёл поздороваться с братом?
Лицо Такаи оставалось безучастным, холодный взгляд придавливал к земле. Но старшего из братьев Ходзё не так-то просто было взять на испуг. Они виделись впервые за четыре столетия, но Удзимаса, в отличие от Удзитэру, не поддался эмоциям – вообще не проявил никаких чувств.
– Как урождённый Ходзё, ты обязан выполнить свой долг перед семьёй, – спокойно продолжал Удзимаса, – ведь ты же понимаешь, Сабуро? Это судьба. Ты как был Ходзё при жизни, так и остался им после смерти. Ты можешь называть себя Уэсуги, но никогда не станешь им до конца. Мы – твоя семья. Твоя кровь. Неужели ты отречёшься от нас? – Такая молчал. – Возлюбленный брат мой, я очень тебя ценю – так давай же поднимемся на вершину вместе! Выйдем победителями в давней битве, станем властителями всей страны – ты, я и отец… Соглашайся, Сабуро!
Вдруг что-то скрежетнуло, и по поверхности зеркала пробежала трещина. Удзимаса вытаращил глаза. К одной трещине прибавилась другая, потом третья… Наконец, зеркало с оглушительным звуком раскололось, засыпав Удзимасу стеклянной крошкой.
– Чёрт!.. – он быстро пригнулся. На шум в комнату вбежали слуги.
– Что случилось, тоно?!
Весь ковёр был в осколках, больших, маленьких, и очень острых. Удзимаса, пытаясь выровнять дыхание, хмуро смотрел в разбитое зеркало.
– Тоно!.. – перепуганные слуги окружили его со всех сторон. – Вы не ранены?!
– Нет. Всё в порядке.
Удзимаса вытер тыльной стороной ладони кровь из порезанной щеки.
«Будь ты проклят, Сабуро!»
------------------------------------
Примечания переводчика:
1. Имаити – деревушка на подъездах к Никко.