Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения
Название: Еще один толчок к краю
Переводчик: Lavender Prime
Автор: Tammaiya
Бета: Hamaji
Пейринг: Наое/Такая
Рейтинг: R
Жанр: ангст/романс (авторское), флафф/юмор (с точки зрения переводчика)
Саммари: Наое уходит, и Такая преодолевает свой внутренний блок настолько, чтобы решить, что так дело не пойдет. Чиаки вовсю издевается, но это у него получается лучше всего.
Предупреждение: много мата
Разрешение на перевод: получено
Авторские примечания: Это был рождественский подарок для моей обожаемой corialis (2004 г.). Извините, если вышло немного неестественно... у меня не хватает практики в написании серьезных фиков и уж совершенно точно нет практики написания порно XD.
Примечание переводчика: 1) советую с вниманием отнестись к предупреждению автора, текст постоянно кидает то в ангст, то в юмор. 2) это очередной вариант "после сцены на пирсе"
читать дальшеНаое уходил, а Такая только и мог, что стоять и смотреть вслед, чувствуя, как его все сильнее охватывает отчаяние, он сжимал пиджак, покрывавший его плечи, словно утопающий, хватающийся за соломинку.
Нельзя же так... Проклятье, так не поступают! Нельзя сказать человеку, что любишь его – а потом просто уйти! Нельзя покидать его, оставлять одного, нельзя... Наое...
Рассудок кричал ему сделать что-нибудь, что угодно: окликнуть Наое или схватить его за руку, но тело не слушалось. Он ничего не мог, только стоять, оцепенев от отчаяния, и только звук отъезжающей машины привел его в чувство – но было уже поздно.
Пиджак Наое тяжело давил на плечи, почти душил, но без него Такае стало бы холодно. Как это было похоже на их отношения: никаких легких путей, но он бы предпочел, чтобы его задушили, чем оставили одного в леденящей пустоте. Он опустился на колени, доски грубо сколоченного настила впились в кожу, и это напомнило ему прошлый раз, когда Наое ушел.
Только в этот раз у него уже не было старшего брата, которому можно было бы выплакаться.
Сейчас он чувствовал, словно у него никого не осталось, что, разумеется, было чушью. С ним были соратники, та же Харуйе, и всегда оставался Юзуру. Юзуру все время был рядом, и прежде, и сейчас – и раньше ему этого хватало. И сейчас должно было хватать.
Так какого черта он ведет себя так, будто его мир рухнул?
Он не знал, вернется ли Наое вообще, в его прощальных словах было что-то пугающе окончательное, и от этого Такаю начинала бить дрожь. Он сам не понимал, почему, но Наое стал ему необходим, и мысль о жизни без него была непереносима. Особенно после того, прошлого раза. Может быть, дело было в бесконечном цикле отношений между Кагеторой и Наое, о котором никто до сих пор ему не удосужился объяснить, а, может, в собственной отчаянной зависимости Такаи. А, вероятнее всего, в смеси того и другого.
По-прежнему сидя на коленях на причале, на пронизывающем ветру, Такая думал и думал обо всем и спрашивал себя – с какой из причин того, что его покинули, сложнее смириться? Что хуже – думать, что Наое ненавидит его – и поэтому предал? Или знать, что Наое любит его, но все равно ушел?
В любом случае, он не мог оставить все, как есть. Воспоминания о времени, проведенном вдали от Наое, еще были болезненно свежи в памяти, и идея провести без него еще столько же времени в будущем... мягко говоря, не радовала. Он не собирался сидеть, сложа руки, в этот раз – нет.
Возможно, он и не знал, чего именно от него Наое хочет. Возможно, он и сам не знал, чего сам хочет от Наое. Но что делать, если встал выбор между дать Наое чуть больше, чем он в состоянии ему дать – и не быть с Наое вообще?
Что ж, спорить тут было не о чем. И Такая был согласен чем-нибудь пожертвовать.
А еще... тихий внутренний голос нашептывал ему, есть ли вообще предел тому, на что он готов пойти.
– Такая?
– Юзуру, – безразлично сказал Такая. – Привет.
– Тебя уже несколько дней не было в школе. Ты... у тебя все хорошо?
– Все хорошо? – медленно повторил Такая, будто раздумывая над этой фразой, продолжив смотреть в землю, на камешки дороги — и ничего при этом не видя. – О да. Все просто заебись.
Потому что Наое стал персоной нон грата, зато с остальным-то полный порядок. Никаких тебе изгнаний духов, никаких странных происшествий, Юзуру рядом, живой и вменяемый, и так ли уж важно, если Наое ушел насовсем?
Блядь, да.
– Такая...
– Нет! – рявкнул Такая и от души запустил подвернувшимся камнем в гладь озера. – Нет, все просто заебись как хреново, понял, да?! И давай не будем об этом!
– Но если что-то не так, может, я смогу помочь...
– Нет, не сможешь, – обрубил его Такая и немедленно почувствовал укол раскаяния за то, что наорал на своего лучшего друга. – Извини. Правда, извини. Юзуру... Просто тут никто не поможет, понимаешь? Кое с чем я должен справиться самостоятельно.
– Иногда помогает с кем-то поговорить, – неуверенно подсказал Юзуру. – Я знаю, ты не особо любишь разговоры по душам, но...
– Нет! – быстро перебил его Такая, ощутимо нервничая. – Нет. Я не смогу говорить. Только не об этом.
Юзуру вздохнул, краем глаза оценив убитый вид Такаи, и почувствовал себя последним тупицей.
– Это связано с Наое-сан, да?
Такая дернулся и мысленно обматерил себя за моментально выдавшую его реакцию.
– Откуда ты?..
– Он — единственный, из-за кого ты можешь так себя вести, – просто ответил Юзуру, что замешательство Такаи отнюдь не уменьшило. – Я понимаю, что мне ты рассказать об этом не сможешь, но... Ты не думал поговорить с Чиаки-саном?
– С Чиаки? – вспомнив раздраженные тирады Чиаки после последнего раза, когда он и Наое наговорили друг другу всякого, Такая поморщился, представив, что ему придется выслушать на этот раз.
С другой стороны... может, Чиаки не взбеленится так, если Такая скажет, что просто пытается отыскать Наое. Может, даже поддержит. А, может, у него даже найдутся кое-какие светлые идеи по поводу, учитывая, что он знает Наое куда дольше Такаи.
Что ж, по крайней мере, он вообще помнит, что долго знает Наое. В отличие от него.
– Не самая плохая мысль, – медленно проговорил Такая. – Спасибо, Юзуру.
Похоже, пора навестить Чиаки.
– Так, давай еще раз. Вы с Наое в очередной раз полаялись, а теперь ты пришел просить помощи? Я правильно тебя понял?.
– Ну, да… а что, это можно понять как-то по-другому? – угрюмо отозвался Такая.
Чиаки одарил его тяжелым взглядом.
– Это что-то новенькое… Кагетора-сама, бегающий за Наое…
– Я не... Я не хочу, чтобы он уходил. Так ты будешь помогать или нет?
– Зависит от того, что ты собираешься делать, – невозмутимо ответил Чиаки. – Вот найдешь ты его — и что дальше? Ты никогда не дашь ему уйти, но и того, чего он хочет, ты ему тоже не дашь. Ты вообще собираешься когда-либо отступаться от Наое? Потому что если ты намерен опять морочить ему голову с тем, чтобы потом дразнить и мучить в свое удовольствие, то лучше отстань от него прямо сейчас.
Такая подумал о случаях, когда Наое показывал, насколько он сломлен, насколько уже сошел с ума, – и вздрогнул от напоминания, что это все его вина, даже если он и не помнит о своих действиях.
– Не читай мне мораль так, словно я Кагетора, – нетвердым голосом проговорил он. – Я обо всех их тонкостях ни хрена не помню. И я не... Я не стану так с ним поступать.
– Зато Кагетора будет, – парировал Чиаки. – Он — часть тебя. Что будешь делать, если твои подсознательные желания и его воспоминания тебя пересилят? У Кагеторы и Наое всегда были… сложные взаимоотношения. Они ненавидят друг друга настолько же, насколько любят, причем, может быть, со стороны Кагеторы — больше. Откуда ты знаешь, что он не будет вставлять тебе палки в колеса?
– А нахрена мне вообще это знать?! Я не позволю, чтобы моей жизнью управляло какое-то гребаное прошлое, которое я, твою мать, вообще не помню!
Чиаки молча рассматривал его несколько минут.
– Видишь ли, ты в точности как он, – наконец, произнес он. – До того, как жизнь его озлобила.
Это застало Такаю врасплох.
– Что?
– Ты очень похож на Кагетору, – преувеличенно терпеливо повторил Чиаки. – Ты даже ведешь себя, как он.
Такая недоуменно нахмурился.
– И что ты пытаешься мне этим сказать?
Чиаки вздохнул.
– Неважно. Забей.
Такая недоверчиво покосился на него, потом, очевидно, решил, что оно того не стоит, и продолжил:
– Ладно, проехали. Так ты мне поможешь, или нет?
Чиаки откинулся на спинку стула и приподнял бровь.
– А от меня-то что требуется, можешь пояснить?
– Не мог бы ты помочь мне его найти? Так, для начала.
– Ответить честно, или как? – Чиаки усмехнулся. – Тогда – нет, не мог бы.
– Проку с тебя, как с козла молока, – безнадежно пожаловался Такая, вздохнул и сполз по стене, усаживаясь на пол и утыкаясь лицом в ладони.
– Уверен, все думают то же самое относительно тебя.
– Вот спасибо... Мне сразу полегчало.
– Всегда пожалуйста. – Чиаки поправил очки и задумчиво посмотрел на сгорбившегося у стены юношу. – Ты же знаешь, он вернется. Он всегда возвращается. Все, что от тебя требуется — немного подождать.
Как собачонка на поводке.
Я ваш пес. Бешеный пес.
Такаю передернуло. Чиаки по-прежнему внимательно наблюдал за ним.
– Рекомендую хорошенько подумать, – сухо сказал Чиаки. – Если все это только ради того, чтобы он вернулся, то этим ты только усугубишь ситуацию. Не заморачивайся.
– И так оно всегда? – тихо спросил Такая. – Ебаный бесконечный бег по кругу?
– Может быть, – уклончиво ответил Чиаки. – Прими мой совет, Кагетора: сначала думай, а только потом действуй.
– Я не Кагетора, – пробормотал Такая, но Чиаки уже ушел.
– Без обид, парниша, но выглядишь ты на редкость фигово.
– И чувствую себя так же, – проворчал Такая. – Но, может, станет полегче, когда от души напьюсь. Так что, ты сама от меня отстанешь или тебе помочь?
Харуйе схватила свой плащ, висевший на спинке стула, и обеспокоенно посмотрела на него.
– Кагетора, проблемы выпивкой не заливают, и ты это знаешь.
– И что с того? – огрызнулся Такая, шумно падая на стул, и вскрыл очередную бутылку непонятной марки, но крепкого градуса. – Кого это ебет? Не тебе меня останавливать.
– Я не собираюсь тебя останавливать, – мягко возразила Харуйе, – просто беспокоюсь за тебя. Ты сам себя губишь, и это пугает тех, кому ты не безразличен.
– Заткнись уже, – устало сказал Такая. – Харуйе, оставь это.
– Я знаю, что это из-за него ты так себя ведешь, но тебе не приходило в голову, что он ждет от тебя совсем не этого?
– Да заткнись ты! – прорычал Такая, но его голос чуть дрогнул. – Какого хрена меня должно заботить, чего он там ждет? Похоже, ему-то на меня вообще плевать!
– Сейчас вы ведете себя как ребенок, – внезапно раздалось позади него. – Вы прекрасно знаете, что это неправда... Такая-сан.
Такая замер.
– Должно быть, реально крепкое вино попалось, – растерянно сказал он Харуйе, балансируя на грани истерики. – Потому что у меня уже глюки.
– Как у тебя так получилось? – полюбопытствовала Харуйе. – В плане, так точно подгадать момент?
Наое проигнорировал риторический вопрос, сосредоточившись исключительно на Такае.
– У вас не галлюцинации. Но все же вы ведете себя крайне глупо. Скажите на милость, что вы с собой делаете?
– А тебе не похер?
На этом Харуйе задумалась, не отойти ли ей куда подальше — или же остаться и попытаться помочь. Немного поразмыслив, она склонилась к первому варианту: Кагетора и Наое были печально известны своей нетерпимостью к тем, кто вмешивался в их разборки. Наиболее разумным было оставить их разбираться самим.
По крайней мере, с Кагеторой, реинкарнировавшим в Такаю, она могла быть уверена, что они не прикончат друг друга или еще кого-либо за компанию — что определенно вносило приятное разнообразие.
– Нет. Для меня все важно. Безрассудное поведение может привести вас к гибели.
– Я о себе сам могу позаботиться!
– Позволю себе не согласиться, – ровно продолжал Наое, – в данный момент вы весьма успешно доказываете обратное.
– Как будто я буду тебя слушать в том, кто и как что доказывает, – злобно буркнул Такая. – Мне нафиг не сдалось, чтобы ты заботился обо мне, если ты так и будешь делать ноги всякий раз, когда тебе вздумается.
Потом, поразмыслив, Такая признает две вещи: что он врал напропалую, и что совершенно не это собирался сказать. Возможно, в дальнейшем это отучит его вести разговоры по пьяной лавочке. Хотя, учитывая, что ничтожно малое количество людей извлекают урок из тяжелых похмелий и огромного количества унизительных ситуаций, а Такаю, когда дело доходит до учебы на собственных ошибках, уж точно не назовешь гением логики, это весьма маловероятно. Возвращаясь к настоящему моменту — Такае еще долго придется расхлебывать результаты сказанного.
На лице Наое появилось несколько недоуменное выражение.
– Кагетора-сама?
– Ты же просто... ты... А, пофиг. Забей. Если так уж хочешь сволочиться, можешь делать это по пути домой. Доволен?
У Наое было такое ощущение, словно в доставшемся ему сценарии кто-то выдернул страницу. С учетом того, что Такая еще минуту назад, похоже, был не в восторге его увидеть, такая внезапная просьба весьма озадачивала. Хотя, конечно, Такая во главу угла всякие социальные условности никогда не ставил, а теперь, стоило ему выпить, они были им и вовсе полностью забыты.
– Простите... Я не совсем понял, о чем вы. Вы хотите, чтобы я подвез вас домой?
– Ну я же не могу сесть за руль, раз я надрался? – логично заметил Такая. – И вообще, вряд ли ты дал бы мне вести свою тачку. Так что если хочешь меня подвезти — веди машину сам.
Наое вздохнул.
– Если хотите, чтобы я подбросил вас до дома, придется напомнить мне адрес. Я его не помню.
– Еще чего.
Наое, вытаскивающий из кармана ключи от машины, замер на середине движения.
– Извините?
– Я не заявлюсь домой пьяным в хлам! Там же моя младшая сестра! Я еду к тебе.
У Наое не хватило духу оспорить это утверждение. Харуйе, оставшись незамеченной, была потрясена талантом Такаи улаживать свои дела.
Хотя вопрос, насколько он способен разруливать ситуацию, будучи трезвым, оставался открытым.
Одна ночь превратилась в две, а потом в целую неделю… Такая опять жил с Наое. Теоретически, это было крайне неудачной идеей, но почему-то Такая был счастлив. А практически — Такая был бы еще куда счастливее, если бы это и впрямь оказалось неудачной идеей.
Наое, несмотря на то, что последний раз, когда они виделись, признался ему в любви — он что, не мог потерпеть еще хотя бы минут пять и дождаться ответа Такаи? О, разумеется, нет, иначе все стало бы слишком просто! – вел себя отстраненно, как тогда, когда они только встретились. Он был по-прежнему вежлив, дружелюбен, готов помочь — и одновременно ухитрялся не быть рядом, когда в нем действительно нуждались, как, впрочем, и всегда – и это бесило Такаю уже не на шутку.
Если ему и требовалось подтверждение того, что следует действовать согласно первоначально придуманному плану, то это оно и было.
– Ну, а теперь-то что? Он же вернулся?
– Ты мне советовал хорошенько подумать, помнишь?
Чиаки равнодушно посмотрел на него.
– Верно. И что?
– Ну, вот я и подумал.
– И?
– И принял решение. – Такая говорил спокойно и уверенно, хотя по-прежнему не поднимал глаз от пола. – Я пройду через это. Насрать, как и что там думает Кагетора. Это мое тело, так что мне решать. И если я решу позволить Наое... ну, чего он там хочет со мной сделать, то Кагетора со своими решениями может идти нахер.
– Кагетора — это ты, – напомнил Чиаки.
– Я не это имел в виду!
Чиаки рассмеялся.
– Я знаю. А ты уверен?
– Да.
Чиаки пожал плечами.
– Что ж, сам заварил кашу – сам и расхлебывай.
– Вот спасибо! Именно так и ободряют настоящие друзья.
– Это я к тому, – невозмутимо добавил Чиаки, – что одному из вас, мать вашу, давно пора ну хоть что-нибудь сделать.
– Погоди, – заспорил Такая, – я же не...
– Не Кагетора? Нет, ты — это он, как бы ты этого не отрицал. – Чиаки сделал паузу и усмехнулся. – Кроме того, кто, если не ты? Так что как раз пора хоть что-нибудь предпринять.
– Заткнись, – угрюмо проворчал Такая, обхватив себя руками и сжимаясь в комок в кресле.
– Эй, Такая.
– Ну что еще?
– Не облажайся хотя бы на этот раз.
– ...Спасибо.
– Кагетора-сама, – поприветствовал его Наое по возвращении.
– Ты когда-нибудь нас путал? – в лоб спросил Такая, кинув куртку на спинку дивана, а сам бесцеремонно плюхнулся на диван рядом с Наое. – Меня и его?
– Нет, с чего бы? – вполне логично ответил Наое. – Вы — один и тот же человек. Даже если не принимать во внимание имя и воспоминания, вы — это он. Кагетора-сама с амнезией. И ведете вы себя, как Кагетора-сама с амнезией. И в то же время вы — Такая-сан. Вы — это вы.
– Хм, – невнятно буркнул Такая. Он заранее знал, что скажет Наое, и сам уже не понимал, что дернуло его спрашивать. Наверное, чтобы подбодрить себя. Всегда приятно слышать, как кто-то подтверждает твои догадки.
– Что послужило причиной такому вопросу?
– Да так, ничего, – ответил Такая, вскакивая и принимаясь беспокойно расхаживать по комнате, бесцельно ведя пальцами по полками, снимая с них книги и статуэтки и тут же ставя их обратно. Наое настороженно следил за ним, словно тот был диким котом, готовым броситься в любой момент.
– Наое, – ни с того, ни с сего тихо позвал его Такая, отставляя на место фигурку из слоновой кости, чтобы подчеркнуть важность своих слов, – почему Кагетора не принимал твоих чувств к нему?
Наое машинально встал. От вопроса на сердце стало больно, и в глубине души он удивился, как Такая не сумел распознать, что ступил на опасную почву.
Откуда ему было знать, что как раз безопасных путей Такая и не искал?
– Такая-сан, боюсь, что не знаю ответа на ваш вопрос, – жестко произнес Наое. – А теперь, если вы позволите, мне надо...
– Ты опять сбегаешь, – перебил его Такая. – Завязывай уже.
– Тогда не давите на меня, – огрызнулся Наое, – вы же знаете, что потом будет. А если вы не можете справиться с последствиями своих действий...
– Кто сказал, что не могу? – Такая принял вызов. – И кто тут теперь трус, ты или я?
Резкий вдох.
– Вы понимаете, о чем говорите?
Такая усмехнулся, показав зубы.
– Испытай меня.
С трудом обретенный самоконтроль Наое на глазах разлетался на куски, как гнилая древесина; голос Наое взлетел до едва сдерживаемого крика:
– Я предупреждаю в последний раз — не играйте со мной!
– А с тобой я никогда и не играл, – насмешливо ответил Такая, подходя к Наое ближе, так, что между ними осталось едва ли меньше ширины ладони. – Или ты боишься меня, Наое?
Секундная немая пауза — и мир взорвался, когда Наое впечатал Такаю в стену так, что у того чуть искры из глаз не посыпались.
«Почти как в прошлый раз, – промелькнуло у Такаи, – но на этот раз я знаю, что делаю.»
– Ты что, не слышишь меня? – прошипел Наое. – Я сдерживаюсь, как могу, а ты просто смеешься над моими усилиями!
– Это ты решил, что мне нужны твои усилия, – хрипя, выдавил Такая, – а меня, может, уже тошнит, что ты обращаешься со мной как с тухлым яйцом.
Это едва не оказалось последней каплей.
– Тогда не вините меня, когда я сорвусь, Кагетора-сама. У вас есть выбор: либо вы внимаете моему предупреждению, либо принимаете на себя все последствия того, что вы высвобождаете на волю.
– Да заткнись уже и испытай меня, – фыркнул Такая. И он едва успел договорить, как Наое жестким поцелуем впился в его рот.
«Ура, – подумал Такая, – я победил.»
По крайней мере, в самых дальних уголках его мозга промелькнуло именно такое. Реакция его сознания была куда менее вразумительна и включала в себя сплошь разрозненные прилагательные (вроде: «Страстный!»). Уровни пониже озадачились физической составляющей и теперь настойчиво орали ему что-то вроде: «Приоткрой рот, дубина!». Более связные мысли оказались похоронены так глубоко, что можно было не тратить время на их поиски.
– Я не буду нежным, – хрипло сказал Наое с яростным блеском в глазах. – И я не остановлюсь, если вы передумаете. Вам следовало сначала думать, потом говорить.
– Я и подумал, – задыхаясь, ответил Такая и вцепился в плечи Наое, когда тот с силой прикусил кожу на его шее, оставив яркий след. – Я не... я тебе не трус.
Он не услышал ответа Наое на это, потому что они вновь слились в поцелуе, сплетаясь языками, каждый старался превзойти другого в этой маленькой битве за власть. Такая пылал, словно в болезненной лихорадке, в горящей смеси удовольствия и боли, так что был даже рад, когда Наое стащил с него футболку и опустился ниже, вылизывая и покусывая его живот.
– Н-Нао!..
– Слишком поздно, – выдохнул Наое в ставшую невероятно чувствительной кожу. – Слишком поздно передумывать.
– Да кто, твою мать, – прерывисто возразил Такая, – сказал, что я п-передумал?
Голос Такаи поднялся практически на октаву, когда Наое рывком дернул за пояс джинсов, расстегивая, и запустил руку внутрь, отчего Такая, откинув голову, бессмысленно зашарил пальцами по стене.
– А-а-ах-х...
В следующую секунду джинсы Такаи оказались сдернуты, и внезапно рука Наое сменилась его ртом, теплым и влажным, и Такае показалось, что вот так вот сходят с ума. Ему не за что было держаться, он себя-то не мог сдержать, и сполз по стене, и...
И язык Наое вновь оказался у него во рту, пугающе горячий, с чуть соленым привкусом, и теперь только Наое, придавливающий Такаю к стене, удерживал его на весу.
Офигительно приятно, мельком решил Такая. На кой он отказывал Наое раньше? Дурак. Реально идиот.
С другой стороны, он только что поступил как полный кретин — зато теперь готов считать свой поступок лучшей идеей на свете.
Тем не менее, Наое был еще полностью одет. Но это был единственный недостаток сложившейся ситуации, причем такой, который Такая собирался исправить в ближайшем же будущем. К несчастью, в этом-то и заключалась проблема — у него даже сил стоять не было, не говоря уже о каких-то там двигательных навыках вроде расстегивания пуговиц.
Зато у тебя есть рот, любезно подсказал ему его мозг. Ты можешь говорить, воспользуйся этим.
– Одежда, – хрипло выдавил Такая, у которого дух перехватило, когда рука Наое сжала его бедро. – Слишком много. Мешает.
Наое внимательно посмотрел на Такаю, в его взгляде причудливо мешались страсть и задумчивость.
– Сегодня вы не перестаете меня удивлять.
Такая на это обязательно бы вставил что-нибудь свое привычно-язвительное, но не помнил, как это делается, так что вместо этого с одобрением понаблюдал, как на пол летит рубашка, а также брюки и белье Наое. Так было гораздо лучше.
Так что вскоре Наое вновь прижимал его к стене, оставляя на шее засосы, и, похоже, отсутствие одежды компенсировалось возрастанием температуры в комнате. Что-то в этом нарушало все законы физики, но Такая было на это глубоко начхать. Чтобы не упасть, он обхватил Наое за шею и, когда Наое еще сильнее прижал его к стене, шепнул ему на ухо:
– Я хочу еще.
– Еще — чего?..
– Сволочь, – выдохнул Такая, – ты же знаешь... о чем... я.
Может, Наое бы и воспользовался шансом помучить Такаю (те, кто заявляют, что месть не сладка, врут больше, чем сам Наое), но, по правде говоря, его мозг превратился в желе, и все попытки выпендриться были обречены на провал.
– У меня с собой нет никакой...
– Да мне пофиг!
– Вы... представления не имеете... о чем просите, – предупредил Наое между судорожными вдохами.
– Твою мать! – хрипло выругался Такая, потому что Наое, к несчастью, был прав, но Такая не хотел, чтобы Наое все прекратил и ушел. Он вообще не хотел, чтобы Наое уходил, никуда, так что инстинктивно он еще крепче впился пальцами в плечи Наое, перенося на них свой вес, и ногами обхватил мужчину за талию.
Из этого вытекали свои дополнительные трудности, например, вопрос опоры (хотя Наое так сильно вжимал Такаю в стену, что ему больше не нужно было держаться на весу самому), но все это меркло по сравнению с другими важными проблемами вроде той, что у них не было смазки.
– Ну еба-ать, – в очередной раз выругался Такая, только на этот раз фраза была прямым ответом на то, что Наое прижал его к себе еще ближе. Он интуитивно начал подаваться Наое навстречу, при каждом толчке вскрикивая сквозь стиснутые зубы.
Хорошо, решил Наое, пока что довольно и этого. Смазка и все сопутствующее подождет до следующего раза — который, если ему повезет, и если Кагетора не очнется от своего безумия, обязательно будет. Сейчас же Наое так же был не склонен медлить, как и Такая, о чем и дал понять парню, толкаясь и вжимаясь в него еще сильнее, еще быстрее.
Даже с учетом таких замечательных факторов, как юность и здоровье, назавтра Такая непременно должен был прочувствовать на себе все последствия: прижатым к стене его удерживали гравитация, сила трения и Наое, так что после этого у Такаи вся спина должна была быть в синяках. Также было бы удивительно, если бы сам Такая не оставил бы отметин на коже Наое, с такой силой он впивался пальцами в плечи мужчины.
Но, как уже было отмечено, прямо сейчас не было ни боли, ни размышлений о том, кто победил, а кто проиграл — не было ничего, кроме наслаждения, возрастающего до крещендо.
Мир снова взорвался, но на этот раз взрыв нес в себе экстаз, а не хаос. Такая на миг ослеп, когда перед глазами все вспыхнуло белым, а когда сознание вернулось, он обнаружил, что они с Наое валяются на полу потной переплетенной кучкой.
Было как-то холодновато. И еще немного неудобно — о чем ему довольно четко сообщили его ноги, спина и отметины от укусов. Хотя не сказать, чтобы Такаю это сильно обеспокоило.
Такая прочистил горло, радуясь, что вновь в силах говорить.
– А знаешь, – хрипло заметил он, – то, что ты в прошлый раз не стал ждать, это даже к лучшему.
Наое, не улавливая полет мыслей Такаи, недоуменно поднял голову:
– М-м?
– То есть, если бы ты остался, – медленно проговорил Такая, – я бы, наверное, сказал, что я тоже.
– Что вы тоже — что? – озадаченно переспросил Наое, выбитый из состояния полнейшего удовлетворения (смешанного с солидной долей самодовольства).
– Что люблю тебя, – торопливо и сбивчиво пробормотал Такая. – А за этим точно последовал бы секс, и вот как раз это было бы кошмарно. Ну ты представь — на пирсе!.. Там же офигеть как холодно. Нет уж, нахрен такое счастье. Так гораздо лучше. Ну да, спина побаливает, зато заноз нет.
Наое даже не пытался уследить за извилистым ходом мыслей Такаи. Это было бессмысленно. Смысл имело только то, что, как он понял (через слои мысленной ваты), Такая собирается остаться с ним.
Тогда, может, будет и следующий раз. И Наое взял себе на заметку — отныне всегда, всегда носить в кармане тюбик смазки…
Так, на всякий случай.
Переводчик: Lavender Prime
Автор: Tammaiya
Бета: Hamaji
Пейринг: Наое/Такая
Рейтинг: R
Жанр: ангст/романс (авторское), флафф/юмор (с точки зрения переводчика)
Саммари: Наое уходит, и Такая преодолевает свой внутренний блок настолько, чтобы решить, что так дело не пойдет. Чиаки вовсю издевается, но это у него получается лучше всего.
Предупреждение: много мата
Разрешение на перевод: получено
Авторские примечания: Это был рождественский подарок для моей обожаемой corialis (2004 г.). Извините, если вышло немного неестественно... у меня не хватает практики в написании серьезных фиков и уж совершенно точно нет практики написания порно XD.
Примечание переводчика: 1) советую с вниманием отнестись к предупреждению автора, текст постоянно кидает то в ангст, то в юмор. 2) это очередной вариант "после сцены на пирсе"
читать дальшеНаое уходил, а Такая только и мог, что стоять и смотреть вслед, чувствуя, как его все сильнее охватывает отчаяние, он сжимал пиджак, покрывавший его плечи, словно утопающий, хватающийся за соломинку.
Нельзя же так... Проклятье, так не поступают! Нельзя сказать человеку, что любишь его – а потом просто уйти! Нельзя покидать его, оставлять одного, нельзя... Наое...
Рассудок кричал ему сделать что-нибудь, что угодно: окликнуть Наое или схватить его за руку, но тело не слушалось. Он ничего не мог, только стоять, оцепенев от отчаяния, и только звук отъезжающей машины привел его в чувство – но было уже поздно.
Пиджак Наое тяжело давил на плечи, почти душил, но без него Такае стало бы холодно. Как это было похоже на их отношения: никаких легких путей, но он бы предпочел, чтобы его задушили, чем оставили одного в леденящей пустоте. Он опустился на колени, доски грубо сколоченного настила впились в кожу, и это напомнило ему прошлый раз, когда Наое ушел.
Только в этот раз у него уже не было старшего брата, которому можно было бы выплакаться.
Сейчас он чувствовал, словно у него никого не осталось, что, разумеется, было чушью. С ним были соратники, та же Харуйе, и всегда оставался Юзуру. Юзуру все время был рядом, и прежде, и сейчас – и раньше ему этого хватало. И сейчас должно было хватать.
Так какого черта он ведет себя так, будто его мир рухнул?
Он не знал, вернется ли Наое вообще, в его прощальных словах было что-то пугающе окончательное, и от этого Такаю начинала бить дрожь. Он сам не понимал, почему, но Наое стал ему необходим, и мысль о жизни без него была непереносима. Особенно после того, прошлого раза. Может быть, дело было в бесконечном цикле отношений между Кагеторой и Наое, о котором никто до сих пор ему не удосужился объяснить, а, может, в собственной отчаянной зависимости Такаи. А, вероятнее всего, в смеси того и другого.
По-прежнему сидя на коленях на причале, на пронизывающем ветру, Такая думал и думал обо всем и спрашивал себя – с какой из причин того, что его покинули, сложнее смириться? Что хуже – думать, что Наое ненавидит его – и поэтому предал? Или знать, что Наое любит его, но все равно ушел?
В любом случае, он не мог оставить все, как есть. Воспоминания о времени, проведенном вдали от Наое, еще были болезненно свежи в памяти, и идея провести без него еще столько же времени в будущем... мягко говоря, не радовала. Он не собирался сидеть, сложа руки, в этот раз – нет.
Возможно, он и не знал, чего именно от него Наое хочет. Возможно, он и сам не знал, чего сам хочет от Наое. Но что делать, если встал выбор между дать Наое чуть больше, чем он в состоянии ему дать – и не быть с Наое вообще?
Что ж, спорить тут было не о чем. И Такая был согласен чем-нибудь пожертвовать.
А еще... тихий внутренний голос нашептывал ему, есть ли вообще предел тому, на что он готов пойти.
***
– Такая?
– Юзуру, – безразлично сказал Такая. – Привет.
– Тебя уже несколько дней не было в школе. Ты... у тебя все хорошо?
– Все хорошо? – медленно повторил Такая, будто раздумывая над этой фразой, продолжив смотреть в землю, на камешки дороги — и ничего при этом не видя. – О да. Все просто заебись.
Потому что Наое стал персоной нон грата, зато с остальным-то полный порядок. Никаких тебе изгнаний духов, никаких странных происшествий, Юзуру рядом, живой и вменяемый, и так ли уж важно, если Наое ушел насовсем?
Блядь, да.
– Такая...
– Нет! – рявкнул Такая и от души запустил подвернувшимся камнем в гладь озера. – Нет, все просто заебись как хреново, понял, да?! И давай не будем об этом!
– Но если что-то не так, может, я смогу помочь...
– Нет, не сможешь, – обрубил его Такая и немедленно почувствовал укол раскаяния за то, что наорал на своего лучшего друга. – Извини. Правда, извини. Юзуру... Просто тут никто не поможет, понимаешь? Кое с чем я должен справиться самостоятельно.
– Иногда помогает с кем-то поговорить, – неуверенно подсказал Юзуру. – Я знаю, ты не особо любишь разговоры по душам, но...
– Нет! – быстро перебил его Такая, ощутимо нервничая. – Нет. Я не смогу говорить. Только не об этом.
Юзуру вздохнул, краем глаза оценив убитый вид Такаи, и почувствовал себя последним тупицей.
– Это связано с Наое-сан, да?
Такая дернулся и мысленно обматерил себя за моментально выдавшую его реакцию.
– Откуда ты?..
– Он — единственный, из-за кого ты можешь так себя вести, – просто ответил Юзуру, что замешательство Такаи отнюдь не уменьшило. – Я понимаю, что мне ты рассказать об этом не сможешь, но... Ты не думал поговорить с Чиаки-саном?
– С Чиаки? – вспомнив раздраженные тирады Чиаки после последнего раза, когда он и Наое наговорили друг другу всякого, Такая поморщился, представив, что ему придется выслушать на этот раз.
С другой стороны... может, Чиаки не взбеленится так, если Такая скажет, что просто пытается отыскать Наое. Может, даже поддержит. А, может, у него даже найдутся кое-какие светлые идеи по поводу, учитывая, что он знает Наое куда дольше Такаи.
Что ж, по крайней мере, он вообще помнит, что долго знает Наое. В отличие от него.
– Не самая плохая мысль, – медленно проговорил Такая. – Спасибо, Юзуру.
Похоже, пора навестить Чиаки.
***
– Так, давай еще раз. Вы с Наое в очередной раз полаялись, а теперь ты пришел просить помощи? Я правильно тебя понял?.
– Ну, да… а что, это можно понять как-то по-другому? – угрюмо отозвался Такая.
Чиаки одарил его тяжелым взглядом.
– Это что-то новенькое… Кагетора-сама, бегающий за Наое…
– Я не... Я не хочу, чтобы он уходил. Так ты будешь помогать или нет?
– Зависит от того, что ты собираешься делать, – невозмутимо ответил Чиаки. – Вот найдешь ты его — и что дальше? Ты никогда не дашь ему уйти, но и того, чего он хочет, ты ему тоже не дашь. Ты вообще собираешься когда-либо отступаться от Наое? Потому что если ты намерен опять морочить ему голову с тем, чтобы потом дразнить и мучить в свое удовольствие, то лучше отстань от него прямо сейчас.
Такая подумал о случаях, когда Наое показывал, насколько он сломлен, насколько уже сошел с ума, – и вздрогнул от напоминания, что это все его вина, даже если он и не помнит о своих действиях.
– Не читай мне мораль так, словно я Кагетора, – нетвердым голосом проговорил он. – Я обо всех их тонкостях ни хрена не помню. И я не... Я не стану так с ним поступать.
– Зато Кагетора будет, – парировал Чиаки. – Он — часть тебя. Что будешь делать, если твои подсознательные желания и его воспоминания тебя пересилят? У Кагеторы и Наое всегда были… сложные взаимоотношения. Они ненавидят друг друга настолько же, насколько любят, причем, может быть, со стороны Кагеторы — больше. Откуда ты знаешь, что он не будет вставлять тебе палки в колеса?
– А нахрена мне вообще это знать?! Я не позволю, чтобы моей жизнью управляло какое-то гребаное прошлое, которое я, твою мать, вообще не помню!
Чиаки молча рассматривал его несколько минут.
– Видишь ли, ты в точности как он, – наконец, произнес он. – До того, как жизнь его озлобила.
Это застало Такаю врасплох.
– Что?
– Ты очень похож на Кагетору, – преувеличенно терпеливо повторил Чиаки. – Ты даже ведешь себя, как он.
Такая недоуменно нахмурился.
– И что ты пытаешься мне этим сказать?
Чиаки вздохнул.
– Неважно. Забей.
Такая недоверчиво покосился на него, потом, очевидно, решил, что оно того не стоит, и продолжил:
– Ладно, проехали. Так ты мне поможешь, или нет?
Чиаки откинулся на спинку стула и приподнял бровь.
– А от меня-то что требуется, можешь пояснить?
– Не мог бы ты помочь мне его найти? Так, для начала.
– Ответить честно, или как? – Чиаки усмехнулся. – Тогда – нет, не мог бы.
– Проку с тебя, как с козла молока, – безнадежно пожаловался Такая, вздохнул и сполз по стене, усаживаясь на пол и утыкаясь лицом в ладони.
– Уверен, все думают то же самое относительно тебя.
– Вот спасибо... Мне сразу полегчало.
– Всегда пожалуйста. – Чиаки поправил очки и задумчиво посмотрел на сгорбившегося у стены юношу. – Ты же знаешь, он вернется. Он всегда возвращается. Все, что от тебя требуется — немного подождать.
Как собачонка на поводке.
Я ваш пес. Бешеный пес.
Такаю передернуло. Чиаки по-прежнему внимательно наблюдал за ним.
– Рекомендую хорошенько подумать, – сухо сказал Чиаки. – Если все это только ради того, чтобы он вернулся, то этим ты только усугубишь ситуацию. Не заморачивайся.
– И так оно всегда? – тихо спросил Такая. – Ебаный бесконечный бег по кругу?
– Может быть, – уклончиво ответил Чиаки. – Прими мой совет, Кагетора: сначала думай, а только потом действуй.
– Я не Кагетора, – пробормотал Такая, но Чиаки уже ушел.
***
– Без обид, парниша, но выглядишь ты на редкость фигово.
– И чувствую себя так же, – проворчал Такая. – Но, может, станет полегче, когда от души напьюсь. Так что, ты сама от меня отстанешь или тебе помочь?
Харуйе схватила свой плащ, висевший на спинке стула, и обеспокоенно посмотрела на него.
– Кагетора, проблемы выпивкой не заливают, и ты это знаешь.
– И что с того? – огрызнулся Такая, шумно падая на стул, и вскрыл очередную бутылку непонятной марки, но крепкого градуса. – Кого это ебет? Не тебе меня останавливать.
– Я не собираюсь тебя останавливать, – мягко возразила Харуйе, – просто беспокоюсь за тебя. Ты сам себя губишь, и это пугает тех, кому ты не безразличен.
– Заткнись уже, – устало сказал Такая. – Харуйе, оставь это.
– Я знаю, что это из-за него ты так себя ведешь, но тебе не приходило в голову, что он ждет от тебя совсем не этого?
– Да заткнись ты! – прорычал Такая, но его голос чуть дрогнул. – Какого хрена меня должно заботить, чего он там ждет? Похоже, ему-то на меня вообще плевать!
– Сейчас вы ведете себя как ребенок, – внезапно раздалось позади него. – Вы прекрасно знаете, что это неправда... Такая-сан.
Такая замер.
– Должно быть, реально крепкое вино попалось, – растерянно сказал он Харуйе, балансируя на грани истерики. – Потому что у меня уже глюки.
– Как у тебя так получилось? – полюбопытствовала Харуйе. – В плане, так точно подгадать момент?
Наое проигнорировал риторический вопрос, сосредоточившись исключительно на Такае.
– У вас не галлюцинации. Но все же вы ведете себя крайне глупо. Скажите на милость, что вы с собой делаете?
– А тебе не похер?
На этом Харуйе задумалась, не отойти ли ей куда подальше — или же остаться и попытаться помочь. Немного поразмыслив, она склонилась к первому варианту: Кагетора и Наое были печально известны своей нетерпимостью к тем, кто вмешивался в их разборки. Наиболее разумным было оставить их разбираться самим.
По крайней мере, с Кагеторой, реинкарнировавшим в Такаю, она могла быть уверена, что они не прикончат друг друга или еще кого-либо за компанию — что определенно вносило приятное разнообразие.
– Нет. Для меня все важно. Безрассудное поведение может привести вас к гибели.
– Я о себе сам могу позаботиться!
– Позволю себе не согласиться, – ровно продолжал Наое, – в данный момент вы весьма успешно доказываете обратное.
– Как будто я буду тебя слушать в том, кто и как что доказывает, – злобно буркнул Такая. – Мне нафиг не сдалось, чтобы ты заботился обо мне, если ты так и будешь делать ноги всякий раз, когда тебе вздумается.
Потом, поразмыслив, Такая признает две вещи: что он врал напропалую, и что совершенно не это собирался сказать. Возможно, в дальнейшем это отучит его вести разговоры по пьяной лавочке. Хотя, учитывая, что ничтожно малое количество людей извлекают урок из тяжелых похмелий и огромного количества унизительных ситуаций, а Такаю, когда дело доходит до учебы на собственных ошибках, уж точно не назовешь гением логики, это весьма маловероятно. Возвращаясь к настоящему моменту — Такае еще долго придется расхлебывать результаты сказанного.
На лице Наое появилось несколько недоуменное выражение.
– Кагетора-сама?
– Ты же просто... ты... А, пофиг. Забей. Если так уж хочешь сволочиться, можешь делать это по пути домой. Доволен?
У Наое было такое ощущение, словно в доставшемся ему сценарии кто-то выдернул страницу. С учетом того, что Такая еще минуту назад, похоже, был не в восторге его увидеть, такая внезапная просьба весьма озадачивала. Хотя, конечно, Такая во главу угла всякие социальные условности никогда не ставил, а теперь, стоило ему выпить, они были им и вовсе полностью забыты.
– Простите... Я не совсем понял, о чем вы. Вы хотите, чтобы я подвез вас домой?
– Ну я же не могу сесть за руль, раз я надрался? – логично заметил Такая. – И вообще, вряд ли ты дал бы мне вести свою тачку. Так что если хочешь меня подвезти — веди машину сам.
Наое вздохнул.
– Если хотите, чтобы я подбросил вас до дома, придется напомнить мне адрес. Я его не помню.
– Еще чего.
Наое, вытаскивающий из кармана ключи от машины, замер на середине движения.
– Извините?
– Я не заявлюсь домой пьяным в хлам! Там же моя младшая сестра! Я еду к тебе.
У Наое не хватило духу оспорить это утверждение. Харуйе, оставшись незамеченной, была потрясена талантом Такаи улаживать свои дела.
Хотя вопрос, насколько он способен разруливать ситуацию, будучи трезвым, оставался открытым.
***
Одна ночь превратилась в две, а потом в целую неделю… Такая опять жил с Наое. Теоретически, это было крайне неудачной идеей, но почему-то Такая был счастлив. А практически — Такая был бы еще куда счастливее, если бы это и впрямь оказалось неудачной идеей.
Наое, несмотря на то, что последний раз, когда они виделись, признался ему в любви — он что, не мог потерпеть еще хотя бы минут пять и дождаться ответа Такаи? О, разумеется, нет, иначе все стало бы слишком просто! – вел себя отстраненно, как тогда, когда они только встретились. Он был по-прежнему вежлив, дружелюбен, готов помочь — и одновременно ухитрялся не быть рядом, когда в нем действительно нуждались, как, впрочем, и всегда – и это бесило Такаю уже не на шутку.
Если ему и требовалось подтверждение того, что следует действовать согласно первоначально придуманному плану, то это оно и было.
– Ну, а теперь-то что? Он же вернулся?
– Ты мне советовал хорошенько подумать, помнишь?
Чиаки равнодушно посмотрел на него.
– Верно. И что?
– Ну, вот я и подумал.
– И?
– И принял решение. – Такая говорил спокойно и уверенно, хотя по-прежнему не поднимал глаз от пола. – Я пройду через это. Насрать, как и что там думает Кагетора. Это мое тело, так что мне решать. И если я решу позволить Наое... ну, чего он там хочет со мной сделать, то Кагетора со своими решениями может идти нахер.
– Кагетора — это ты, – напомнил Чиаки.
– Я не это имел в виду!
Чиаки рассмеялся.
– Я знаю. А ты уверен?
– Да.
Чиаки пожал плечами.
– Что ж, сам заварил кашу – сам и расхлебывай.
– Вот спасибо! Именно так и ободряют настоящие друзья.
– Это я к тому, – невозмутимо добавил Чиаки, – что одному из вас, мать вашу, давно пора ну хоть что-нибудь сделать.
– Погоди, – заспорил Такая, – я же не...
– Не Кагетора? Нет, ты — это он, как бы ты этого не отрицал. – Чиаки сделал паузу и усмехнулся. – Кроме того, кто, если не ты? Так что как раз пора хоть что-нибудь предпринять.
– Заткнись, – угрюмо проворчал Такая, обхватив себя руками и сжимаясь в комок в кресле.
– Эй, Такая.
– Ну что еще?
– Не облажайся хотя бы на этот раз.
– ...Спасибо.
***
– Кагетора-сама, – поприветствовал его Наое по возвращении.
– Ты когда-нибудь нас путал? – в лоб спросил Такая, кинув куртку на спинку дивана, а сам бесцеремонно плюхнулся на диван рядом с Наое. – Меня и его?
– Нет, с чего бы? – вполне логично ответил Наое. – Вы — один и тот же человек. Даже если не принимать во внимание имя и воспоминания, вы — это он. Кагетора-сама с амнезией. И ведете вы себя, как Кагетора-сама с амнезией. И в то же время вы — Такая-сан. Вы — это вы.
– Хм, – невнятно буркнул Такая. Он заранее знал, что скажет Наое, и сам уже не понимал, что дернуло его спрашивать. Наверное, чтобы подбодрить себя. Всегда приятно слышать, как кто-то подтверждает твои догадки.
– Что послужило причиной такому вопросу?
– Да так, ничего, – ответил Такая, вскакивая и принимаясь беспокойно расхаживать по комнате, бесцельно ведя пальцами по полками, снимая с них книги и статуэтки и тут же ставя их обратно. Наое настороженно следил за ним, словно тот был диким котом, готовым броситься в любой момент.
– Наое, – ни с того, ни с сего тихо позвал его Такая, отставляя на место фигурку из слоновой кости, чтобы подчеркнуть важность своих слов, – почему Кагетора не принимал твоих чувств к нему?
Наое машинально встал. От вопроса на сердце стало больно, и в глубине души он удивился, как Такая не сумел распознать, что ступил на опасную почву.
Откуда ему было знать, что как раз безопасных путей Такая и не искал?
– Такая-сан, боюсь, что не знаю ответа на ваш вопрос, – жестко произнес Наое. – А теперь, если вы позволите, мне надо...
– Ты опять сбегаешь, – перебил его Такая. – Завязывай уже.
– Тогда не давите на меня, – огрызнулся Наое, – вы же знаете, что потом будет. А если вы не можете справиться с последствиями своих действий...
– Кто сказал, что не могу? – Такая принял вызов. – И кто тут теперь трус, ты или я?
Резкий вдох.
– Вы понимаете, о чем говорите?
Такая усмехнулся, показав зубы.
– Испытай меня.
С трудом обретенный самоконтроль Наое на глазах разлетался на куски, как гнилая древесина; голос Наое взлетел до едва сдерживаемого крика:
– Я предупреждаю в последний раз — не играйте со мной!
– А с тобой я никогда и не играл, – насмешливо ответил Такая, подходя к Наое ближе, так, что между ними осталось едва ли меньше ширины ладони. – Или ты боишься меня, Наое?
Секундная немая пауза — и мир взорвался, когда Наое впечатал Такаю в стену так, что у того чуть искры из глаз не посыпались.
«Почти как в прошлый раз, – промелькнуло у Такаи, – но на этот раз я знаю, что делаю.»
– Ты что, не слышишь меня? – прошипел Наое. – Я сдерживаюсь, как могу, а ты просто смеешься над моими усилиями!
– Это ты решил, что мне нужны твои усилия, – хрипя, выдавил Такая, – а меня, может, уже тошнит, что ты обращаешься со мной как с тухлым яйцом.
Это едва не оказалось последней каплей.
– Тогда не вините меня, когда я сорвусь, Кагетора-сама. У вас есть выбор: либо вы внимаете моему предупреждению, либо принимаете на себя все последствия того, что вы высвобождаете на волю.
– Да заткнись уже и испытай меня, – фыркнул Такая. И он едва успел договорить, как Наое жестким поцелуем впился в его рот.
«Ура, – подумал Такая, – я победил.»
По крайней мере, в самых дальних уголках его мозга промелькнуло именно такое. Реакция его сознания была куда менее вразумительна и включала в себя сплошь разрозненные прилагательные (вроде: «Страстный!»). Уровни пониже озадачились физической составляющей и теперь настойчиво орали ему что-то вроде: «Приоткрой рот, дубина!». Более связные мысли оказались похоронены так глубоко, что можно было не тратить время на их поиски.
– Я не буду нежным, – хрипло сказал Наое с яростным блеском в глазах. – И я не остановлюсь, если вы передумаете. Вам следовало сначала думать, потом говорить.
– Я и подумал, – задыхаясь, ответил Такая и вцепился в плечи Наое, когда тот с силой прикусил кожу на его шее, оставив яркий след. – Я не... я тебе не трус.
Он не услышал ответа Наое на это, потому что они вновь слились в поцелуе, сплетаясь языками, каждый старался превзойти другого в этой маленькой битве за власть. Такая пылал, словно в болезненной лихорадке, в горящей смеси удовольствия и боли, так что был даже рад, когда Наое стащил с него футболку и опустился ниже, вылизывая и покусывая его живот.
– Н-Нао!..
– Слишком поздно, – выдохнул Наое в ставшую невероятно чувствительной кожу. – Слишком поздно передумывать.
– Да кто, твою мать, – прерывисто возразил Такая, – сказал, что я п-передумал?
Голос Такаи поднялся практически на октаву, когда Наое рывком дернул за пояс джинсов, расстегивая, и запустил руку внутрь, отчего Такая, откинув голову, бессмысленно зашарил пальцами по стене.
– А-а-ах-х...
В следующую секунду джинсы Такаи оказались сдернуты, и внезапно рука Наое сменилась его ртом, теплым и влажным, и Такае показалось, что вот так вот сходят с ума. Ему не за что было держаться, он себя-то не мог сдержать, и сполз по стене, и...
И язык Наое вновь оказался у него во рту, пугающе горячий, с чуть соленым привкусом, и теперь только Наое, придавливающий Такаю к стене, удерживал его на весу.
Офигительно приятно, мельком решил Такая. На кой он отказывал Наое раньше? Дурак. Реально идиот.
С другой стороны, он только что поступил как полный кретин — зато теперь готов считать свой поступок лучшей идеей на свете.
Тем не менее, Наое был еще полностью одет. Но это был единственный недостаток сложившейся ситуации, причем такой, который Такая собирался исправить в ближайшем же будущем. К несчастью, в этом-то и заключалась проблема — у него даже сил стоять не было, не говоря уже о каких-то там двигательных навыках вроде расстегивания пуговиц.
Зато у тебя есть рот, любезно подсказал ему его мозг. Ты можешь говорить, воспользуйся этим.
– Одежда, – хрипло выдавил Такая, у которого дух перехватило, когда рука Наое сжала его бедро. – Слишком много. Мешает.
Наое внимательно посмотрел на Такаю, в его взгляде причудливо мешались страсть и задумчивость.
– Сегодня вы не перестаете меня удивлять.
Такая на это обязательно бы вставил что-нибудь свое привычно-язвительное, но не помнил, как это делается, так что вместо этого с одобрением понаблюдал, как на пол летит рубашка, а также брюки и белье Наое. Так было гораздо лучше.
Так что вскоре Наое вновь прижимал его к стене, оставляя на шее засосы, и, похоже, отсутствие одежды компенсировалось возрастанием температуры в комнате. Что-то в этом нарушало все законы физики, но Такая было на это глубоко начхать. Чтобы не упасть, он обхватил Наое за шею и, когда Наое еще сильнее прижал его к стене, шепнул ему на ухо:
– Я хочу еще.
– Еще — чего?..
– Сволочь, – выдохнул Такая, – ты же знаешь... о чем... я.
Может, Наое бы и воспользовался шансом помучить Такаю (те, кто заявляют, что месть не сладка, врут больше, чем сам Наое), но, по правде говоря, его мозг превратился в желе, и все попытки выпендриться были обречены на провал.
– У меня с собой нет никакой...
– Да мне пофиг!
– Вы... представления не имеете... о чем просите, – предупредил Наое между судорожными вдохами.
– Твою мать! – хрипло выругался Такая, потому что Наое, к несчастью, был прав, но Такая не хотел, чтобы Наое все прекратил и ушел. Он вообще не хотел, чтобы Наое уходил, никуда, так что инстинктивно он еще крепче впился пальцами в плечи Наое, перенося на них свой вес, и ногами обхватил мужчину за талию.
Из этого вытекали свои дополнительные трудности, например, вопрос опоры (хотя Наое так сильно вжимал Такаю в стену, что ему больше не нужно было держаться на весу самому), но все это меркло по сравнению с другими важными проблемами вроде той, что у них не было смазки.
– Ну еба-ать, – в очередной раз выругался Такая, только на этот раз фраза была прямым ответом на то, что Наое прижал его к себе еще ближе. Он интуитивно начал подаваться Наое навстречу, при каждом толчке вскрикивая сквозь стиснутые зубы.
Хорошо, решил Наое, пока что довольно и этого. Смазка и все сопутствующее подождет до следующего раза — который, если ему повезет, и если Кагетора не очнется от своего безумия, обязательно будет. Сейчас же Наое так же был не склонен медлить, как и Такая, о чем и дал понять парню, толкаясь и вжимаясь в него еще сильнее, еще быстрее.
Даже с учетом таких замечательных факторов, как юность и здоровье, назавтра Такая непременно должен был прочувствовать на себе все последствия: прижатым к стене его удерживали гравитация, сила трения и Наое, так что после этого у Такаи вся спина должна была быть в синяках. Также было бы удивительно, если бы сам Такая не оставил бы отметин на коже Наое, с такой силой он впивался пальцами в плечи мужчины.
Но, как уже было отмечено, прямо сейчас не было ни боли, ни размышлений о том, кто победил, а кто проиграл — не было ничего, кроме наслаждения, возрастающего до крещендо.
Мир снова взорвался, но на этот раз взрыв нес в себе экстаз, а не хаос. Такая на миг ослеп, когда перед глазами все вспыхнуло белым, а когда сознание вернулось, он обнаружил, что они с Наое валяются на полу потной переплетенной кучкой.
Было как-то холодновато. И еще немного неудобно — о чем ему довольно четко сообщили его ноги, спина и отметины от укусов. Хотя не сказать, чтобы Такаю это сильно обеспокоило.
Такая прочистил горло, радуясь, что вновь в силах говорить.
– А знаешь, – хрипло заметил он, – то, что ты в прошлый раз не стал ждать, это даже к лучшему.
Наое, не улавливая полет мыслей Такаи, недоуменно поднял голову:
– М-м?
– То есть, если бы ты остался, – медленно проговорил Такая, – я бы, наверное, сказал, что я тоже.
– Что вы тоже — что? – озадаченно переспросил Наое, выбитый из состояния полнейшего удовлетворения (смешанного с солидной долей самодовольства).
– Что люблю тебя, – торопливо и сбивчиво пробормотал Такая. – А за этим точно последовал бы секс, и вот как раз это было бы кошмарно. Ну ты представь — на пирсе!.. Там же офигеть как холодно. Нет уж, нахрен такое счастье. Так гораздо лучше. Ну да, спина побаливает, зато заноз нет.
Наое даже не пытался уследить за извилистым ходом мыслей Такаи. Это было бессмысленно. Смысл имело только то, что, как он понял (через слои мысленной ваты), Такая собирается остаться с ним.
Тогда, может, будет и следующий раз. И Наое взял себе на заметку — отныне всегда, всегда носить в кармане тюбик смазки…
Так, на всякий случай.
-
-
07.12.2012 в 04:0510x
-
-
07.12.2012 в 10:26-
-
07.12.2012 в 10:52-
-
07.12.2012 в 11:12-
-
07.12.2012 в 11:21-
-
07.12.2012 в 15:42-
-
07.12.2012 в 15:47-
-
07.12.2012 в 17:04Классно!
У Наое было такое ощущение, словно в доставшемся ему сценарии кто-то выдернул страницу.
Вот оно, то самое! Наоэ по прошлому печальному опыту уперся в то, что Кагетора никогда не уступит, но Такая-то — не Кагетора!
Огромное Вам спасибо за перевод) И автору, если возможно, передайте низкий поклон.
Ах, эта сцена на причале, сколько текстов она породила)) Спасибо!
-
-
07.12.2012 в 21:43Ах, эта сцена на причале, сколько текстов она породила)) Уйму!))) Я лично наблюдала пару десятков как минимум