Joushiki tte, nandeshou ne...
Любые комментарии по поводу текста приветствуются (опечатки, ошибки, общие впечатления :-)
Сейчас мы (я и другие переводчики) находимся в процессе перехода на новую систему транслитерации. Здесь я пока пишу имена и названия по-старому, но на сайт оно ляжет уже в изменённом виде.
Глава 4
ПОСЛАНИЕ ИЗ ЗЕРКАЛА
Дом семьи Татибана находился в городе Уцуномия, что в префектуре Тотиги(1). Этот храм, под названием Когэндзи, принадлежал к школе Сингон(2) и был одним из самых крупных в городской черте.
Асаока Майко вышла из такси перед воротами храма, и сразу же поразилась размерам его территории. По рассказам тёти она представляла его себе совсем небольшим, умещающимся на уличном пятачке, но храм оказался величиной с парк. Просторное главное здание было крыто великолепной черепицей, в которой отражались солнечные лучи. Майко вспомнила, что видела эту большую крышу, сверкающую на летнем солнце, ещё из окна поезда.
Соседские дети ловили цикад под сенью камфорного дерева. Для них, наверное, это была лучшая площадка для игр, какую можно пожелать. Майко бросила неуверенный взгляд в сторону служебного помещения.
«Кажется, я рановато…»
Она пришла на двадцать минут раньше назначенного времени. Конечно, лучше было бы подождать – ведь здесь проводят службы и живут, должно быть, по строгому расписанию… Но Майко очень не хотелось стоять на жаре, поэтому она решительно тряхнула головой и зашагала к дверям.
– Извините, пожалуйста!
Со стороны главного здания доносились звуки читаемой нараспев сутры – похоже, служба ещё шла. Дом казался пустым, и Майко замерла у входа, не зная, что делать дальше.
Но кто-то, всё-таки, услышал звук дверного колокольчика: две или три минуты спустя в глубине послышались шаги и на порог вышла немолодая женщина в элегантном кимоно.
– Простите, что заставила вас ждать.
– А… Здравствуйте. Меня зовут Асаока Майко, я звонила на днях…
Услышав имя, женщина порылась в памяти, а потом кивнула.
– Вы племянница Асаоки-сан из второго квартала. Конечно, Ёсиаки мне говорил… Пожалуйста, проходите. Только служба ещё не закончена… Возможно, вам придётся немного подождать.
– Конечно, я подожду – это я пришла раньше времени…
– Ну же, заходите. На улице так жарко… Я налью вам холодного чая.
Майко благодарно поклонилась.
– Простите за вторжение…
Пока госпожа Татибана оказывала ей вежливый приём, Майко заметила, что эта элегантная дама, похоже, кое в чём ошибается на её счёт.
– Просто не знаю, что с ним делать… Двадцать восемь лет, и до сих пор не женат! Предложения о знакомстве так и сыплются, но он совершенно не воспринимает их всерьёз. Я ему говорю: «Ну если у тебя есть кто-то на уме – так приведи её, познакомь нас, наконец!»
– Вот как…
– Поэтому я очень рада. Он у меня такой растяпа… Вы уж будьте к нему снисходительны.
Кажется, госпожа Татибана решила, что её сына Ёсиаки связывают с Майко близкие отношения. Видимо, Ёсиаки не рассказал матери о причине её визита. «Как неловко», – подумала Майко, но предпочла с улыбкой промолчать и дождаться появления предполагаемого «жениха», чтобы он сам развеял недоразумение.
С Татибаной Ёсиаки Майко один раз говорила по телефону, но ещё не встречалась лицом к лицу. А впервые услышала она о нём от своей тёти, которая была в этом храме прихожанкой.
Дело, которое привело её сюда, могло бы показаться невероятным обычному человеку. Но с её тётей однажды (правда, целых десять лет тому назад) произошёл похожий странный случай: в доме завёлся полтергейст. Творилось что-то ужасное, и тётя, не выдержав, обратилась за советом к настоятелю храма. Тогда настоятель отправил к ним своего третьего сына, Ёсиаки, который в то время был монахом в обучении. Ёсиаки провёл очищающий ритуал, и беспорядок в доме моментально прекратился.
Ритуал тоже был необычным. Не возжигая огня, не читая сутр, молодой монах просто осмотрелся вокруг, а потом произнёс какое-то заклинание про Бисямонтэна – и дух исчез. Тётя, конечно, не могла этого видеть, но с тех пор в доме никто больше не безобразничал, и она сделала вывод, что очищение удалось. Весь процесс занял от силы три минуты.
По словам Ёсиаки, дух хорька жил в свитке в нише токонома(3). А свиток был недавно куплен в антикварном магазине…
Впервые услышав рассказ об этом чудесном избавлении, Майко, честно говоря, не поверила. Она знала о существовании сект, которые заманивают людей похожими фокусами, и вся история произвела на неё нехорошее впечатление. Тётя же с тех пор стала горячей поклонницей Ёсиаки, в чём Майко её неоднократно упрекала. «Меня покорила широта его натуры», – смеясь, отвечала та. Оказывается, Ёсиаки не взял с неё денег за работу… Так тётя и продолжала оставаться прихожанкой храма Когэндзи.
Что касается Майко, то если бы не приключившаяся с ней беда, она бы всю жизнь считала эту историю выдумкой. И сейчас она пришла сюда, на встречу с Ёсиаки, только потому, что готова была уже ухватиться за соломинку.
Ёсиаки появился тридцать минут спустя.
– Здравствуйте. Давно ждёте?
Увидев вошедшего мужчину, Майко удивилась. Одной из причин тому был его высокий рост, но больше всего девушку поразила его внешность: правильные черты лица и слегка отстранённый взгляд, как у модели или актёра. Он выглядел слишком спокойным и солидным для своих двадцати восьми лет.
Служба затянулась, и он, наверное, решил не заставлять её дольше ждать, поэтому пришёл, не переодевшись. Одеяние буддистского священника, несмотря на молодость, было ему к лицу и выгодно оттеняло внешность. Дзикитоцу(4) и накинутая поверх него годзё-гэса(5) ладно сидели на широких плечах, подчёркивая сквозившую в облике Ёсиаки серьёзность. Однако, он держался скромно, и не подавлял людей своим видом.
Майко невольно засмотрелась на этого человека, которого видела впервые в жизни. Кажется, она догадывалась, чем он так понравился её тёте.
– Извините, что я прямо так… Мы начали позже, чем было намечено. У кого-то из родственников по дороге сломалась машина, и они меняли колесо…
Он улыбнулся, явно пытаясь развеять напряжение, неизбежное при первой встрече. «Как мило с его стороны», – подумала Майко.
– Так-так-так, – сказала госпожа Татибана, занося в комнату поднос с чаем. – Почему ты не переоделся? Тут сейчас всё провоняет ароматическими палочками!
Ёсиаки сделал испуганное лицо.
– Мама, мы в храме. Здесь всюду пахнет ароматическими палочками…
– Ну что ты такое говоришь! Подумай о девушке! Если ты живёшь в храме, это ещё не значит, что можно ходить тут и благоухать. Речь идёт об элементарной вежливости, неужели не понятно?
Ёсиаки, похоже, не смел возражать своей матери.
В семье Татибана было четверо детей: три сына и дочь. Ёсиаки был третьим сыном и самым младшим ребёнком. Старший из братьев, Тэрухиро, занимался продажей недвижимости. Следующий за ним Ёсихиро, так же как и Ёсиаки, помогал отцу управляться в храме, а сестра Саэко вышла замуж и переехала в Токио.
Тэрухиро уже был женат и жил в собственном доме, расположенном на храмовой территории. Ёсихиро собирался жениться осенью, и ему же предстояло унаследовать храм. Один Ёсиаки до сих пор оставался не пристроен, но его, кажется, вполне устраивало такое положение вещей.
А вот его родителей – видимо, нет.
– Вот именно из-за такого поведения никто и не хочет за тебя замуж! – сказала госпожа Татибана, несколько погрешив против истины. Это Ёсиаки не хотел ни на ком жениться – однако, свою маму лишний раз старался не раздражать.
– Я понял, понял. Ты пойди, отдохни, а нам поговорить надо.
– Подожди, дай мне поближе познакомиться с твоей будущей женой!
– Мама…
Ёсиаки прижал руку ко лбу и тяжело вздохнул.
***
– В каком состоянии сейчас ваш брат? – спросил Татибана Ёсиаки, он же Наоэ Нобуцуна, после того, как его мать ушла. Наконец-то они с Майко могли перейти к делу.
Девушка печально покачала головой.
– По-прежнему без сознания. Его жизнь поддерживается искусственно… Какое-то растительное существование получается… – На лицо Майко набежала тень. – По словам врача надежды на то, что он придёт в себя, почти нет, но родственникам нелегко с этим смириться.
– А как насчёт вас?
– Меня?.. – Майко вскинула глаза. – Как я могу смириться после таких снов!
– То есть, вы снова его видели?
Девушка кивнула и опустила взгляд на поверхность стола.
– И отражение в зеркале?..
Она снова кивнула, закрывая лицо руками.
Суть дела – того самого дела, которое заставило её, не верившую в сверхъестественное, искать встречи с Ёсиаки, – она изложила ему на днях по телефону.
Около месяца тому назад младший брат Майко, Асаока Синья, попал в автомобильную аварию и оказался на больничной койке. Происшествие случилось в Никко(6), где семья Майко держала рёкан(7) на берегу озера Тюзэндзико(8). Однажды ночью Синья поехал провожать друзей до станции Тобу Никко(9), и по дороге с ними произошёл несчастный случай. Конечно, Синье, только недавно получившему права, не стоило ехать по ночному серпантину Ирохазаки(10). Он не вписался в поворот и врезался в ограждение. Никто из его пассажиров, по счастью, серьёзно не пострадал – одного водителя увезли на скорой, и он до сих пор находился в критическом состоянии, не приходя в сознание. Хотя соответствующих наружных повреждений не было. Предполагали, что он просто ударился головой…
Некоторое время спустя Майко начала видеть своего брата во сне – очень странном сне, повторяющемся каждую ночь. Поначалу Майко думала, что всему виной её собственное беспокойство, но сон продолжал повторяться, причём в деталях.
Она видела брата посреди какого-то леса. Синья был без одежды, и нижняя часть его тела вросла в ствол большого дерева суги(11).
«Помоги мне, Майко, – умоляющим голосом говорил он, – я не могу вырваться из этого дерева. Пожалуйста, помоги!»
Мольба была такой отчаянной, что девушка просыпалась в холодном поту. Сон являлся ей почти каждую ночь.
Ещё через некоторое время она узнала от одного из друзей Синьи, бывшего с ним в машине, странную вещь. Оказывается, Синья врезался в заграждение не потому, что не вписался в поворот. Он пытался объехать какое-то препятствие. Что именно это было за препятствие, друг не разглядел, но видел, как лицо Синьи внезапно исказилось от ужаса, после чего он закричал и резко вывернул руль. Так они и попали в аварию.
Но окончательно убедиться в том, что происшествие относится к разряду необъяснимых, Майко заставило событие недельной давности: брат привиделся ей в зеркале, в её собственной комнате, где его, конечно же, никак не могло быть. И отражался он только по пояс.
Когда отражение Синьи стало мерещиться ей в каждой блестящей поверхности, Майко, по-настоящему испугавшись, кинулась звонить тёте, которая из всех её знакомых была наиболее сведуща в подобных делах. И это, в конце концов, привело её к Наоэ.
– Да, ситуация сложная, – сказал Наоэ, нахмурившись. – Сны, в которых вы видите вашего брата, скорее всего вызваны его… мм… назовём это телепатией. Считайте, что это мысленное послание.
– То есть, его сознание ещё работает? Он ещё не умер?
– Возможно, что-то мешает ему прийти в себя, и он просит вас помочь. А вот что касается отражения в зеркале…
На лице Наоэ появилось озадаченное выражение. Майко не сводила с него отчаянного взгляда.
– Тут всё довольно странно. Мне приходят в голову две вещи. Первая – это живой призрак.
– Живой призрак?... – Майко вздрогнула, настолько зловеще прозвучали эти слова.
– И здесь тоже возможны два варианта, – продолжал Наоэ. – Первый вариант – это буквально отделение души от тела. Второй – это передача образа на расстоянии при помощи мысленной волны, которую один человек может послать другому, например, чтобы испугать. В случае вашего брата я больше склоняюсь к первому. Видимо, его душа отделилась от тела и пришла к вам – а вы увидели её в зеркале. Либо же… – Наоэ сделал паузу. – Либо же само зеркало выступает в качестве проводника и передаёт вам волю вашего брата. Одно из двух. И чтобы понять, что с ним сейчас происходит и почему он просит о помощи, нужно выяснить, с чем именно мы столкнулись.
Наоэ спокойно посмотрел Майко в глаза.
– Однако, я не заметил, чтобы дух вашего брата витал вокруг вас.
– А?.. – Майко подскочила и завертела головой по сторонам. При мысли о том, что её собеседник видит привидения, ей стало страшно.
– Вы говорили, что видите его всякий раз, когда смотритесь в зеркало. Ничего не изменилось с тех пор?
– Нет…
Она видела Синью в зеркале не далее как сегодня утром. Наоэ на секунду задумался, а потом встал и пригласил её следовать за ним.
Он прошёл по коридору, ведущему в главное здание, примерно до середины, и подвёл Майко к большому зеркалу, висящему на стене.
– Посмотрите в зеркало. Он там? – спросил Наоэ, становясь рядом.
Майко покосилась на собственное отражение, а потом вздрогнула, хотя пора бы уже было и привыкнуть… Синья отражался за её правым плечом, как всегда по пояс и без одежды. Он был бледен, и, встретившись с ним глазами, Майко беспомощно отвела взгляд.
– Там… Виден очень отчётливо…
Наоэ, похоже, ничего не видел. Он ещё раз огляделся по сторонам и снова посмотрел на зеркальную поверхность.
– Я не вижу. Следовательно, это послание, передающееся через зеркало определённым людям.
Майко, оставив отражение за спиной, повернулась к мужчине из плоти и крови.
– Так что же происходит с моим братом?.. Он просит о помощи, но чем я могу ему помочь?!
Наоэ, не отрывая острого взгляда от зеркала, помолчал, словно взвешивая что-то в уме.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Давайте завтра проведаем вашего брата. Пока я сам не увижу его, я ничего не смогу предложить.
Наоэ посмотрел на девушку со спокойным выражением лица.
– Вы можете завтра освободить день? Я хочу, чтобы вы провели меня в госпиталь.
– Хорошо…
Пристальный взгляд Наоэ заставил Майко непроизвольно съёжиться, но ради брата она была готова на всё. Прочие обстоятельства отходили на второй план. «Прошу вас», – сказала она и несколько раз глубоко поклонилась.
– И… сколько это будет стоить?.. Я имею в виду плату за расследование…
– Плата за расследование?..
Кажется, Майко принимала его за какого-то сектанта. Наоэ недоумённо моргнул, а потом его взгляд снова потеплел, и на лицо вернулась улыбка, которую Майко видела в самом начале встречи.
– Странные вещи вы говорите… Не волнуйтесь, для меня это что-то вроде благотворительности. Никакой платы не нужно.
Это было за день до того, как Такая приехал в Токио.
***
Семья Майко владела рёканом на озере Тюзэндзико, в городе Никко.
Наоэ, выйдя из дома ранним утром, отправился туда на машине. Они с Майко договорились встретиться на станции Тобу Никко, чтобы потом вместе поехать в госпиталь, где лежал Синья.
Итак, холостой священник из Уцуномии прибыл на место встречи ровно в назначенный час, но Майко его не узнала. Когда он сам обратился к ней, девушка удивлённо воскликнула:
– Это вы, Татибана-сан?!
Человек, с которым она встречалась вчера, стоял возле новенького «Виндома». На нём был чёрный костюм и солнечные очки. Он выглядел, как молодой предприниматель, а кому-то мог даже напомнить якудзу – разительный контраст со вчерашним обликом. Но в нём и сегодня чувствовалось то же спокойствие и внутренняя собранность, которые поразили Майко вчера, и она снова на него засмотрелась.
– Пожалуйста, садитесь, – сказал Ёсиаки, открывая переднюю дверь. Он был похож даже не на предпринимателя, а на секретаря, и Майко почувствовала себя дочкой миллионера.
Наоэ приехал на тойотовском «Виндоме», купленном на днях. По рассказам тёти Майко в семье Татибана было три машины: «Бенц», «Феррари» и отечественная. Одну из них Ёсиаки недавно вдребезги разбил, и с тех пор ему перестали давать остальные. Новая машина предназначалась целиком в его пользование, чему он был несказанно рад – не придётся ни перед кем отчитываться за возможную порчу.
– Ну что ж, едем, – сказал Наоэ, и завёл мотор.
– Должно быть, здесь сейчас много людей, – проговорил Наоэ, когда они отъехали от станции, и обвёл взглядом выстроившиеся по обеим сторонам дороги гостиницы. Он заметил, что его спутница немного нервничает, и решил завести ни к чему не обязывающий разговор.
– Да… – ответила Майко, глядя на его повёрнутое в профиль лицо. – Но летние каникулы подходят к концу, и теперь до середины осени будет затишье. А вот когда покраснеют клёны… Машины на Ирохазаке выстроятся вплотную, как бусины на нитке.
– Ха-ха!.. Могу себе представить. Я бывал здесь пару раз в этот сезон – уж очень красиво… Мне вообще нравится в Никко.
Его располагающая улыбка была настолько заразительна, что Майко улыбнулась в ответ.
«Интересно, с кем он здесь был?..» – мелькнула в её сознании непрошеная мысль. «Наверное, со своей девушкой…»
– О, статуя Тэнкая! – возглас Наоэ прервал её размышления. Они как раз подъехали к перекинутому через реку Оягаву Мосту Никко, перед которым и стояла статуя. Монах Тэнкай, выведший из упадка храм Риннодзи, был известным политическим деятелем, «серым кардиналом» при Токугаве Иэясу.
Чуть поодаль виднелся знаменитый Мост Богов. По легенде этот великолепный, покрытый красным лаком мост возник здесь, когда основатель религиозного культа Никко, Сёдо-дзёнин обратился к богам за помощью в переправе через реку Оягава. Тогда к нему явился Дзиндзя Дай-О с двумя змеями в руках – красной и синей. Он перекинул змей через реку, так и получился мост.
Ещё через некоторое время впереди показалось скопление сувенирных лавочек и гостиниц. Отсюда начиналась пешеходная дорога, ведущая к храмам Никко: Тосёгу, Риннодзи и Футарасан.
– Да, кстати… – в голосе Наоэ снова послышались озабоченные нотки. – Мой брат вчера рассказал мне, что недавно из святилища Тосёгу украли сокровище… Вы что-нибудь об этом знаете?
– А… да…
Майко действительно слышала о краже, случившейся два или три месяца тому назад – как раз тогда, когда к ней в гости приезжала подруга по колледжу. Придя в Тосёгу, они удивились, обнаружив там полицейский патруль, и только вечером узнали в новостях, что произошло.
– Я был тогда сильно занят, и почти не смотрел телевизор… Что это было за сокровище?
– Мм… – Майко порылась в памяти. – Кажется, священное зеркало…
– Зеркало? – переспросил Наоэ, и его взгляд стал острым.
– Оно принадлежало чуть ли не самому Токугаве Иэясу – очень ценная вещь, из разряда национального достояния. И преступники взяли только её. Кажется, зеркало хранилось в самом сердце святилища, куда посторонним вход воспрещён. Одна знакомая продавщица сувениров проболталась мне, что это, возможно, кто-то из своих…
– Преступника до сих пор не нашли?
– Нет, вроде бы…
Наоэ, нахмурившись, повернул руль. Его явно посетила какая-то неожиданная мысль, и Майко прямо спросила, что его волнует.
– Да так, ничего, – ответил Наоэ. – Но сам факт того, что это зеркало… Впрочем, мои опасения, возможно, беспочвенны. А… где госпиталь? Я правильно еду?
– Да, – сказала Майко и принялась объяснять ему путь. До госпиталя оставалось около четырёх километров.
***
Отдельная палата, в которой лежал Синья, располагалась в самом конце коридора на втором этаже.
Госпиталь был сравнительно большим для здешних мест. Майко ходила сюда почти каждый день и уже знала весь персонал отделения в лицо. Предупредив новую медсестру, что они идут проведать больного, Майко провела Наоэ в палату.
– Это Синья, мой брат, – сказала она, глядя на лежащего на кровати юношу. Казалось, он просто спит. Черты его лица были по-детски мягкими – он совсем не выглядел на свои девятнадцать. Ему можно было дать столько же лет, сколько Такае, а то и меньше. Несколько трубок тянулись к его телу от пугающего вида аппаратов, поддерживавших его жизнь.
Наоэ снял солнечные очки и молча посмотрел на Синью.
– Никаких наружных повреждений не было, – обессилено сказала Майко. – А он живёт, как растение… Не реагирует, сколько его ни зови… И так уже почти два месяца, – опустив голову, Майко прикусила губу. – И машина не сильно разбилась… Совсем небольшая была авария – вон, его девушка только шею потянула. Почему только с ним случилось такое?..
Майко подавленно замолчала, и в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь гудением аппаратов. Лицо бесчувственного юноши было, подобно маске, лишено всяких признаков жизни. Он еле-еле дышал, и зрачки его реагировали на свет. Также сохранялись роговичные и глоточные рефлексы, а значит, мозг функционировал… Но в состоянии, похожем на летаргию.
– Он всегда был странным ребёнком, – снова заговорила Майко. – Никто в нашем роду не отличался сверхчувствительностью, и только у брата есть одна способность… Нет, никаких призраков он не видит, но…
Наоэ вопросительно посмотрел на неё.
– Иногда он видит вещие сны, – Майко подняла голову и встретилась с Наоэ взглядом. – Не о прошедших событиях, а именно о том, что будет. Когда-то с нашим двоюродным братом случился несчастный случай на производстве: он упал с большой высоты и разбился насмерть. Синья видел это во сне за день до того. Он прибежал среди ночи ко мне в комнату, весь в слезах, и сказал, что Казуо упадёт с высоты и разобьётся. Я, конечно, не поверила… Пыталась убедить его, что это просто сон… А на следующий день всё случилось в точности, как он предсказал.
Наоэ молча слушал.
– Я помню ещё два похожих случая… И это всегда было связано с чьей-то смертью. Поначалу Синья рассказывал людям о своих снах, но когда они сбывались, это выглядело так жутко, что он постепенно перестал. Тех, с кем должно было произойти несчастье, он пытался предупреждать об опасности, пытался каким-то образом повлиять на их планы. Но они либо не слушали его, либо меняли планы, но всё равно попадали в беду… Ведь вещие сны не сообщают в точности дату и время. Детали видятся смутно, и сложно что-либо изменить. Впрочем, будь они даже известны – есть множество причин и обстоятельств, которые подводят человека к опасной ситуации… Пророчеств не существовало бы, если бы будущее можно было изменить… Потом Синья перестал рассказывать о своих снах даже мне, – Майко снова посмотрела на спящего юношу и болезненно нахмурилась. – Но я могла догадаться. Бывало, узнав о чьей-то смерти, Синья бледнел, и на его лице появлялось такое выражение, будто его худшие опасения сбылись. Так я понимала, что он снова видел вещий сон. Из-за этих снов он всегда был немного замкнутым, но в последнее время, казалось, начал раскрываться навстречу людям – стал веселее, общительнее… – Майко тяжело вздохнула. – Возможно, мне это лишь казалось. Наверняка ему было очень плохо. Может, он будет счастливее, если вообще никогда не проснётся…
– Вы так думаете? – спросил Наоэ. Майко подняла голову и встретила его прямой взгляд.
– Ведь в ваших снах он просит о помощи – значит, он хочет прийти в себя, и как можно скорее.
– Ну… – неуверенно сказала Майко. – Возможно, эти сны есть не более, чем плод моего воображения… А отражение в зеркале – всего лишь мираж…
– Тут вы не правы.
Девушка замолчала, не зная, что ответить на столь категоричное утверждение.
– Асаока-сан… Если вы хотите спасти вашего брата, вы должны верить в себя. И в него, который до сих пор успешно справлялся со всеми трудностями.
– Татибана-сан…
– Я уверен: он не желает убежать от действительности, – тихо сказал Наоэ, глядя на безжизненное лицо юноши. – Я понял, почему он не приходит в себя.
– Да?..
– Это тело пусто. В нём нет души. Я не чувствую жизненной энергии…
Майко судорожно сглотнула и бросила на Синью испуганный взгляд.
– Нет души?..
– Его тело здесь, но его самого сейчас здесь нет.
– Так что же тогда…
– По какой-то причине душа отделилась… – Наоэ озадаченно нахмурился. – Или, нет: её, скорее всего, отделили от тела.
– Так что же с ним теперь будет?! Это что, навсегда?!
– Как только душа вернётся, он сразу придёт в себя… Без души тело оказывается в состоянии клинической смерти, которое, затянувшись, приводит к смерти абсолютной. Ваш брат избежал этого благодаря медицинскому вмешательству, и сейчас живёт на аппаратах, но сколько это продлится…
– Ну а где, где сейчас его душа?!
– Не знаю, – ответил Наоэ, устремив взгляд в пространство. – Но нужно узнать, самым первым делом… Я хочу осмотреть место, где, предположительно, произошло разделение. Асаока-сан, проводите меня к месту аварии на Ирохазаке.
---------------------------
Комментарии переводчика
1. Тотиги – префектура к северу от Токио.
2. Сингон – название одной из школ японского буддизма, основателем которой является Кукай (Кобо-дайси).
3. Токонома – важная деталь японского интерьера. Ниша в стене, где вешают свиток или ставят икэбану.
4. Дзикитоцу – основная деталь одежды буддистского священника, надевается поверх нижнего кимоно-косодэ.
5. Годзё-гэса – деталь одежды буддистского священника, накидывается поверх дзикитоцу (выглядит как фартук без завязок или лента через плечо)
6. Никко – город в префектуре Тотиги. Знаменит своими храмами, в первую очередь – усыпальницей Токугавы Иэясу.
7. Рёкан – гостиница в японском стиле.
8. Тюзэндзико – озеро в горах недалеко от Никко.
9. Тобу Никко – станция железнодорожной компании Тобу.
10 Ирохазака – название серпантина, ведущего от центра города Никко к озеру Тюзэндзико. Это название, буквально означающее «алфавитный подъём», происходит от числа поворотов серпантина, совпадающего с числом букв японского алфавита.
11. Суги – криптомерия, которую ещё иногда ошибочно называют «японским кедром».
Глава 5
КРАСНЫЙ ЗВЕРЬ
Единственный способ добраться от городских предместий до озера Тюзэндзико и раскинувшихся за ним просторов Оку-Никко – это подняться по знаменитому серпантину Ирохазака. Дорога была разделена на две части с односторонним движением: Первая Ирохазака использовалась для спуска, а Вторая Ирохазака – для подъёма. В первой было двадцать петель, во второй – двадцать восемь, что в сумме составляло сорок восемь букв японского алфавита, по одной на поворот.
Асаока Синья врезался в заграждение на Первой Ирохазаке. Спуск был сложнее, чем подъём: дорога уже, повороты круче, и дорожное покрытие износилось. Поэтому аварии здесь происходили чаще. Наоэ беспокоило число происшествий со смертельным исходом, увеличившееся за последний месяц. Даже местные жители начали поговаривать, что дело тут нечисто.
Из-за одностороннего движения, чтобы попасть на нужное место им пришлось сначала проехать по Второй Ирохазаке наверх, в сторону озера Тюзэндзико. Всю дорогу Наоэ хмурился, будто ему не нравилось что-то в окружающем воздухе. Он ничего не говорил, но вид у него был такой настороженный, что Майко, не выдержав, спросила:
– Что-то не так?
– Всё в порядке, – спохватившись, ответил Наоэ и прибавил газу, чтобы сделать аккуратный поворот.
– Могу я вас кое о чём спросить?.. – сказал он, выворачивая руль налево. – Насчёт ваших снов…
– Про брата?..
– Да. Возможно, ключ к тому, где искать его душу – именно в них. То место, которое вы видите во сне, может оказаться важной подсказкой… В вашем видении Синья-кун нижней частью тела слился с деревом?
– Да… Он говорил, что не может вырваться оттуда, и просил помочь…
– Я думаю, – сказал Наоэ, слегка сдвинув брови, – что это дерево существует в действительности. Постарайтесь припомнить, что там было вокруг. Нет ли чего-то знакомого?
Майко напрягла память. Сложно было вызвать из глубин сознания картины, виденные во сне, но, в конце концов, ей удалось воссоздать образ:
– Похоже на рощу суги… И дерево, в котором заключён мой брат, особенно большое… Нет, там даже три дерева. Среднее выглядит очень старым, а брат находится в правом… Вот, пожалуй, и… – Майко замолчала, прижав руку ко лбу. Похоже, больше она ничего не могла вспомнить.
– Вы знаете это место?
– М-м… – девушка задумчиво склонила голову. – Что-то знакомое, конечно, есть. Но я не могу сказать, где это. Извините.
Наоэ с хмурым видом посмотрел на дорогу и сделал следующий поворот, огибая восьмую табличку с надписью «ти». Слова Синьи о том, что он не может вырваться из дерева, не давали ему покоя. Какая связь между ними и передачей образа через зеркало?.. Занятый этими мыслями, Наоэ продолжал крутить руль, не обращая внимания на панораму окрестностей, открывавшуюся со склона горы.
– Ой!.. – раздался голос с соседнего сидения. – Остановите, пожалуйста!
Они как раз выехали с Ирохазаки и проезжали мимо автобусного терминала онсэна Тюзэндзи, с его сувенирными лавочками и гостиницами, когда Майко увидела идущую по улице знакомую. Наоэ притормозил.
– Эри-тян, Эри-тян! – крикнула Майко, высунувшись из окна. Невысокая девушка школьного возраста, с коротко подстриженными волосами, обернулась на зов. Кажется, она только что вышла из автобуса. Увидев Майко, девушка удивилась и подбежала к машине.
– Майко-сан!.. Как кстати!
– Что ты здесь делаешь?
– К вам иду! Мне надо срочно с вами поговорить!
«Девушка Синьи», – сказала Майко и вышла из машины.
Та самая, которая была с ним в момент аварии… Теперь Наоэ понял, почему Майко просила остановить.
– Я звонила вам с утра, – торопливо начала Эри, – но мне сказали, что вы уехали и неизвестно когда вернётесь… Я решила пойти к вам домой и подождать там… Я просто не знала, куда деваться!..
– Так про что ты хотела рассказать?
– Про сон!.. – воскликнула девушка. – Про сон, в котором появлялся Синья-сан!
Наоэ и Майко переглянулись. Эри продолжала:
– Он появлялся и разговаривал со мной!.. Это что, послание, да?.. Я в таких вещах совсем не разбираюсь…
– Эри-тян…
– Я вспомнила, как вы говорили, что с вами похожее было… и поняла, что нужно быстрее рассказать вам!..
Пытаясь успокоить девушку, Майко обернулась к Наоэ за поддержкой. Тот оставался невозмутим.
– А что именно Синья-кун говорил вам во сне?
Эри, кажется, впервые заметила присутствие незнакомого мужчины. Она подозрительно посмотрела на него, а потом на Майко, словно ожидая объяснений.
– Мой знакомый, Татибана-сан. Он помогает мне разбираться с этим происшествием…
Догадавшись, что опасаться нечего, девушка взволнованно ответила:
– Я очень хорошо всё помню… Сон был таким ярким… Он сказал: «Разбей зеркало. Убей красного зверя».
– Зеркало?.. – моментально переспросил Наоэ. – Разбить… он так и сказал?
Эри закивала головой.
– Как по-вашему, что это может означать?
Наоэ и Майко одновременно подумали про отражение. Но зачем разбивать зеркало? Что из этого может получиться?
– Красный зверь… – пробормотал Наоэ, сдвинув брови. – Зеркало и красный зверь… Даже ничего в голову не приходит.
Только он собрался хорошенько обдумать услышанное, как вдруг издалека донёсся вой сирен. Цепочка полицейских машин показалась со стороны Второй Ирохазаки и тут же исчезла в направлении Первой.
– Авария?..
– Кого я вижу!.. Майко-тян! Сегодня с кавалером?
Майко обернулась на голос и увидела на противоположной стороне улицы знакомого хозяина сувенирной лавки. Дождавшись, когда патрульные машины проедут, он перешёл дорогу и направился к ним. Майко была «лицом» рёкана Асаока, и в этой тесной округе считалась красавицей. Её многие здесь знали и многие с ней здоровались.
– А зачем полиция? – спросила она подошедшего мужчину. – Опять авария на Ирохазаке?
– Не-ет, это не авария. Кто-то бросился в водопад Кэгон.
– Бросился в водопад?..
Наоэ вскинул голову. Водопад Кэгон был не только туристической достопримечательностью, но ещё и знаменитым местом для самоубийств, которые, впрочем, происходили здесь нечасто (и слава богу). Нынешний случай был первым за весь сезон.
– Да, со смотровой площадки. Народу там, вроде, было прилично, но всё произошло так быстро, что вмешаться никто не успел. Если вы собрались на водопад, то лучше немного подождать, там сейчас полиция, никого не пускают. Да и неприятно, наверное, приехать на свидание, а наткнуться на самоубийство…
Предупредив их таким образом, добросердечный (или не очень) хозяин магазина «Такамацуя» ушёл, но не забыл перед этим напомнить, чтобы сувениры, если таковые понадобятся, покупали у него. Майко не знала, куда деваться от смущения: продавец сувениров явно решил, что они с Наоэ встречаются. Но Наоэ, похоже, это совсем не волновало. Он молчал, с задумчивым видом потирая подбородок.
– Извините, Татибана-сан, – сказала Майко. – Он всегда такой…
– А может, сходим?
– Что?..
Наоэ повернулся к ней:
– Я не могу отделаться от неприятного чувства… Можете называть это интуицией… Вдруг если мы сходим на водопад, я что-нибудь пойму?
– Неприятное чувство?..
– Мне сложно это объяснить… – Наоэ поднёс руку к виску. – Ощущение местности, энергия «ки», разлитая в пространстве… Чистая и прозрачная рэйки, характерная для окрестностей горы Нантай(1), сейчас как будто… – его взгляд сделался острым, – …как будто запачкана чем-то мирским. Тем, чего здесь быть не должно.
На лице Майко отразился испуг – испуг перед человеком, чьи способности были ей непонятны… И всё-таки они начали искать место для парковки, чтобы посмотреть на водопад Кэгон.
***
От автобусного терминала онсэна Тюзэндзи до водопада идти было пять минут. Каменная чаша озера Тюзэндзико с одного конца словно переливалась через край, и его полные воды обрушивались с девяносто девяти метровой высоты, образуя водопад Кэгон – один из трёх великих водопадов Японии. Несколько лет назад здесь обвалилась скала, и каменный выступ разбил некогда мощный и ровный поток примерно посередине. Сейчас камни на том месте постепенно вымывались, возвращая пейзажу симметрию, которой он славился прежде.
Обычно водопадом любовались с верхней площадки, но те, кто хотел посмотреть поближе, могли спуститься вниз на лифте.
Несчастный случай привлёк зевак, по большей части из числа туристов. Майко казалась напуганной и не очень хотела идти, поэтому Наоэ оставил её наверху и один отправился на нижнюю площадку.
Тело уже достали и накрыли пластиковой плёнкой. По рассказам очевидцев самоубийца даже не бросился в водопад, а «упал» (почему-то все они использовали это слово) – упал и разбился о скалы.
Наоэ вновь перевёл взгляд на белую массу падающей воды. Вблизи это зрелище ещё больше захватывало дух. Водопад шумел и разбрасывал брызги, как прежде, однако…
«Что такое?..»
Неприятное чувство, беспокоившее Наоэ, усилилось. Теперь стало ясно, что причиной тому был водопад и окружающая его ки. Водопад Кэгон, каким Наоэ его помнил, смешивал в себе два вида энергии: мощную и прозрачную энергию падающей воды, и энергию неочищенных душ, принадлежавших самоубийцам. Водопады всегда притягивали к себе души мёртвых, неважно, как они умерли, и собирали вокруг себя особую ауру – ни светлую, ни тёмную. Возможно, именно такое причудливое сочетание и назвали словом «святость».
Но сейчас всё изменилось. Нет, сам водопад не утратил своего величия, однако чего-то не хватало – и Наоэ знал, чего именно.
«Исчезло то, что было примешано…»
– Да, измельчал Кэгон, – раздался вдруг знакомый голос. Обернувшись, Наоэ увидел молодого человека в солнечных очках, который стоял рядом (откуда только взялся?) и так же разглядывал водопад.
– Опять… – простонал Наоэ. – Видеть тебя больше не могу.
Косака Дандзё усмехнулся и подошёл ближе, на ходу снимая очки.
– Мы всё время встречаемся в странных местах, Наоэ. Судьба?..
Наоэ молчал, не желая попусту тратить слова, но в глазах его появился настороженный блеск. Косака посмотрел на шумный поток и сказал:
– Кэгон, лишившийся святости, совсем не радует сердце...
– Что ты здесь забыл? – холодно спросил Наоэ. – Что задумали Такэда на этот раз?
– С какой стати я должен посвящать врагов в наши планы? – ответил Косака. –Ты-то сам что здесь делаешь? Опять увеселительная прогулка?
Наоэ, поджав губы, молча сверлил его взглядом. Он казался ещё более мрачным, чем обычно, и немного подавленным. Косака стёр с лица улыбку и снова обернулся к водопаду.
– Сейчас он впечатляет меньше, чем когда-либо… Я думал, что если убрать всё грязное, божественное возрастёт – оказывается, наоборот. Стоит что-то очистить, как оно тут же становится скучным…
– Всё потому, что духов больше нет…
– Совершенно верно. Неупокоенные духи, которых раньше здесь была тьма тьмущая, исчезли – а пространство скрепляли именно они. Тоже мне, святое место…
– Ты знаешь, в чём причина? – осторожно спросил Наоэ. – Куда они подевались? Не могли же они вдруг взять и все одновременно отправиться на тот свет…
Такой неестественный уход из жизни, как самоубийство, сильно затруднял духам очищение. Сложно было поверить, что все они сумели очиститься за столь короткий срок.
– Выходит, ты не видел… – Косака глянул на него исподлобья.
– Что?
– Красного зверя.
Наоэ распахнул глаза.
– Красный… зверь?..
– Этот утопленник, которого они называют самоубийцей… Он не по своей воле бросился в водопад. Его душу сожрал красный зверь.
– Что значит «сожрал душу»? – Наоэ озадаченно нахмурился. – Какой ещё зверь?
– Если бы ты был тогда здесь, ты бы тоже его заметил, – Косака скрестил руки на груди и посмотрел на маленькое озеро под водопадом.
– С некоторых пор по округе рыскает, отравляя воздух, один волшебный зверь. Обычные люди его, разумеется, не видят, а если и видят – теряют душу, и ничего уже не могут рассказать. Сегодняшний покойник, я думаю, как раз из таких… Существо, которое я сейчас наблюдал, похоже на льва. У него длинный хвост, и оно рассеивает вокруг себя красную ауру. А ещё оно пожирает души людей. Так что, по-твоему, это за зверь?
– …Цуцуга, – пробормотал Наоэ, моментально вспомнив о Синье и «красном звере» из сна Эри. Вот, значит, что имелось в виду?..
Цуцуга принадлежала к разряду волшебных зверей, вроде драконов и киринов(2). Эти создания обладали магической силой, и многие из них даже не имели аналогов среди настоящих животных. Такой была и загадочная цуцуга – нехороший, но сильный зверь, питающийся душами людей, тигров, пантер и прочих живых тварей. Она существовала только в виде энергетического тела.
Если верить рассказу Косаки, то красный зверь, о котором говорил Синья – это, без сомнений, цуцуга. И душу юноши похитила именно она.
– Выходит, исчезновение здешних духов – тоже её проделки?..
– Для цуцуги водопад Кэгон – идеальное охотничье угодье. Я слышал, в округе в последнее время много аварий… Наверняка тоже она. И полиция ничего не может поделать с волшебным зверем… Сочувствую местным полицейским. Они и с Тосёгу до сих пор не разобрались…
– Тосёгу?.. Ты имеешь в виду украденное оттуда сокровище?
– Ну надо же, – удивился Косака. – Кое что ты всё-таки знаешь.
– Я где-то слышал, что в Тосёгу хранится священное зеркало, наследие самого Иэясу. Украли именно его? И поэтому ты сейчас в Никко… Ваших рук дело?
– Во всём-то тебе Такэда виноваты… Не говори глупостей. Мы бы никогда не опустились до воровства, – лицо Косаки стало серьёзным. – Сокровище называется «Зеркало цуцуги» и может поглощать души людей.
– Что?! – воскликнул Наоэ. Косака отвернулся от водопада и прислонился спиной к поручням.
– По преданию это волшебное зеркало способно запечатывать в себе – можно сказать, пожирать – души тех, кто отражается в нём, поэтому его назвали «Зеркало цуцуги». На самом деле их два – Зеркало Самца и Зеркало Самки. Какое-то одно хранилось в главном здании святилища Тосёгу в строжайшем секрете.
– То есть, его украли оттуда, куда даже священникам вход запрещён?
– Да. Поэтому официальное заявление полиции было до крайности коротким. Служители Тосёгу не хотят, чтобы о событии, порочащем их святую землю, узнали в широких кругах. Это бросает тень на репутацию святилища. Ведь украли не что-то там – а вещь, принадлежавшую святому(3). Им, должно быть, стыдно перед господином Иэясу.
– Странно, что взяли только зеркало, и ничего больше. Если его хранили в тайне, то никто, кроме первосвященника, не должен был знать…
– Верно. Если кто-то и знал, – Косака сверкнул глазами – то только тот, кто знаком с историей зеркала не понаслышке.
Наоэ вскинул голову.
– В каком смысле?
– А что по-твоему, рыскающая по округе цуцуга и украденное зеркало никак не связаны между собой?
– Опять Усобица Духов…
– Головой не поручусь, но очень похоже на то, – сказал Косака и зашагал к лифту. – Хочешь узнать больше – поезжай в Тосёгу, на место происшествия. Может, увидишь кое-что интересное…
– А это как понимать?
Косака молча вошёл в лифт. Наоэ последовал за ним. Двери закрылись, и большой, рассчитанный на тридцать человек лифт двинулся вверх.
На верхней смотровой площадке поджидала Майко.
– Татибана-сан! Ну как, что-нибудь выяснили? – спросила она, подойдя к Наоэ, и тут её взгляд упал на стоящего рядом красивого молодого человека. Косака тоже заметил её и язвительно сказал:
– О, ты сегодня с дамой? Какая редкость. Куда же ты подевал своего хозяина? Обычно таскаешь его за собой…
Майко удивлённо подняла брови, но Наоэ никак не отреагировал. Взгляд, которым он наградил Косаку, был не просто холодным – он был ледяным. Косака усмехнулся и тихим голосом спросил:
– Оставил Кагетору дома?
Наоэ не ответил.
– Кажется, из Тоямы вы уезжали по отдельности… Что произошло? Он испугался, наконец, твоих грязных желаний и сбежал?
Но даже эти откровенные слова не вывели Наоэ из себя. Обычно он бледнел, начинал нервничать… Сегодня он просто смотрел на Косаку с чем-то очень похожим на презрение. Ничего не понимающая Майко подумала, что если бы так посмотрели на неё, она окоченела бы от страха.
Поведение Наоэ подействовало и на Косаку. Он как будто пришёл к какому-то выводу и, оставив ехидство, спросил, на этот раз серьёзно:
– Что произошло, Наоэ?
Тот молча повернулся к нему спиной и шагнул к Майко:
– Пойдёмте, Асаока-сан.
– Это ваш знакомый?..
– Старый друг.
Наоэ направился к стоянке. Майко замерла в растерянности. Косака, ещё раз взглянув на её лицо, словно увидел там что-то новое.
– Подождите, Татибана-сан!.. – девушка бросилась было догонять Наоэ, но Косака схватил её за руку. Обернувшись, она встретила его пристальный взгляд.
– А… что…
– Хм… Вот оно в чём дело… – пробормотал он себе под нос и бросил Наоэ вслед:
– Я знаю, куда тебе надо идти!
Тот вопросительно обернулся.
– Бери эту девушку и поезжай с ней в святилище Футарасан. Вот уж точно, увидите интересное… Такое интересное – хорошо бы сердце не остановилось.
– Что?..
– А вообще-то… я, пожалуй, вас провожу.
Не дожидаясь ответа, Косака прошёл вперёд и остановился у передней двери «Виндома».
– Не будем терять времени, Уэсуги.
Настойчивость Косаки привела к тому, что Наоэ и Майко решили отложить осмотр места аварии и отправились обратно в город.
Их целью было святилище Футарасан – один из храмов Никко, расположенный рядом с Тосёгу. В нём поклонялись духу горы Нантай, главной из местных гор. Внутреннее святилище находилось на самой вершине, среднее – на берегу озера Тюзэндзико, и основное – здесь, в городе Никко. Сейчас, когда усыпальница Иэясу затмила популярностью соседние храмы, многие забывали о том, что раньше именно святилище Футарасан было самым важным в этих горах.
И, оказавшись там, Наоэ сразу понял, о каком «интересном» говорил Косака и что хотел им показать.
В одном уголке храма – возле священного дерева(4) – толпились люди. Святилище Футарасан стояло посреди густого леса, в окружении старых, высоких деревьев суги. Здесь можно было увидеть два ствола, растущие из одного корня – такие деревья называли «муж и жена», или «отец и сын», и берегли как диковинку. Обычно экскурсоводы сразу вели туристов туда, и мало кто обращал внимание на священное дерево, но сегодня было наоборот. Его, с двумя растущими по бокам более молодыми суги, даже огородили заборчиком, чтобы люди не подходили слишком близко.
Центром всеобщего внимания было крайнее правое дерево. Взглянув на него, Майко обомлела. Наоэ тоже невольно сглотнул.
На стволе, примёрно в трёх метрах от земли, виднелось человеческое лицо. Иллюзия создавалась причудливыми изгибами коры, но была полной – до малейших чёрточек.
С дерева на них смотрел Синья.
Образ, который язык не поворачивался назвать обманом зрения, будто сложился не на поверхности, а проступил изнутри. Различимы были форма носа и глаз, все выступы и впадины – даже кожу, казалось, можно было пощупать рукой.
Люди под деревом удивлённо переговаривались, не спеша уходить. Сложно было поверить, что лицо на стволе – природное явление.
Майко словно к земле приросла – она, наконец, вспомнила.
«Это место…»
Оно в деталях совпадало с картиной из её сна. Лес гигантских суги, три ствола, в правом – Синья, наполовину слившийся с деревом…
«Почему?..»
– Говорят, лицо появилось три дня назад, и с каждым днём проступает всё отчётливее.
– Но что это значит? – Наоэ пристально посмотрел на Косаку. Дело было не просто удивительным, оно было подозрительным. – Почему оно здесь появилось?
– Это я должен тебя спросить. Я привёл вас сюда потому, что лицо на дереве и лицо этой девушки – похожи. Брат и сестра? Готов поспорить, здесь тоже замешана цуцуга.
Наоэ снова перевёл взгляд на древесный ствол. Синья выглядел печальным.
«Убей красного зверя», «Разбей зеркало»…
И последнее, главное: «Я не могу вырваться из этого дерева».
Наоэ и Косака понимали, что видят перед собой не просто образ. Душа Синьи, которая почему-то покинула тело, находилась сейчас здесь.
Майко нетвёрдой походкой подошла к дереву, протянула руку к стволу и, упав на колени, разразилась рыданиями. Люди вокруг заволновались.
«Как его душа оказалась в дереве?»
Наоэ поднял хмурый взгляд к небесам.
«Что тут происходит?»
Красный зверь, зеркало… Имеется в виду «Зеркало цуцуги»?.. Убить, разбить… Эти слова означают, что между зверем, зеркалом и нынешним состоянием Синьи есть связь. Но какая именно связь?..
Вдруг Косака резко обернулся.
– Что случилось?
– Она здесь, Наоэ.
Проследив за его взглядом, Наоэ заметил облако странной и очень сильной ки вокруг суги с двумя стволами.
«Неужели…»
В тени дерева притаился зверь, не видный обычным людям. Он был размером с человека, и его длинная, похожая на львиную грива рассеивала вокруг красный свет.
Наоэ сделал шаг вперёд, но Косака его остановил. Цуцуга ещё немного постояла, внимательно их разглядывая, а потом плавно повела шеей и рысцой убежала в лес. Её силуэт растворился среди деревьев.
«Вот ты, значит, какая…»
Цуцуга, о которой он столько узнал за сегодняшний день. Наоэ стоял и смотрел в ту сторону, где исчез волшебный зверь, когда услышал мягкий мужской голос:
– Наоэ-доно, это вы?..
Он удивлённо обернулся. Мужчина около тридцати, в белой рубашке, шёл от входа ему навстречу. Его лицо казалось знакомым… Вспомнив, Наоэ распахнул глаза.
– Катакура-доно?
Мужчина улыбнулся присущей ему особой мудрой улыбкой и поклонился в знак приветствия.
Его звали Катакура Кодзюро Кагэцуна, и был он вассалом Датэ Масамунэ из Осю, и одним из старейшин исторической провинции Сэндай.
------------------------------------
Комментарии переводчика
1. Нантай – самая высокая гора в окрестностях города Никко, объект местного религиозного культа.
2. Кирин – мифологическое животное из китайской культуры.
3. Токугава Иэясу был канонизирован после смерти.
4. Священное дерево – необходимая деталь синтоистского храма. Как правило, самое крупное и старое дерево на территории, его ствол обвязан верёвкой.
Сейчас мы (я и другие переводчики) находимся в процессе перехода на новую систему транслитерации. Здесь я пока пишу имена и названия по-старому, но на сайт оно ляжет уже в изменённом виде.
Глава 4
ПОСЛАНИЕ ИЗ ЗЕРКАЛА
Дом семьи Татибана находился в городе Уцуномия, что в префектуре Тотиги(1). Этот храм, под названием Когэндзи, принадлежал к школе Сингон(2) и был одним из самых крупных в городской черте.
Асаока Майко вышла из такси перед воротами храма, и сразу же поразилась размерам его территории. По рассказам тёти она представляла его себе совсем небольшим, умещающимся на уличном пятачке, но храм оказался величиной с парк. Просторное главное здание было крыто великолепной черепицей, в которой отражались солнечные лучи. Майко вспомнила, что видела эту большую крышу, сверкающую на летнем солнце, ещё из окна поезда.
Соседские дети ловили цикад под сенью камфорного дерева. Для них, наверное, это была лучшая площадка для игр, какую можно пожелать. Майко бросила неуверенный взгляд в сторону служебного помещения.
«Кажется, я рановато…»
Она пришла на двадцать минут раньше назначенного времени. Конечно, лучше было бы подождать – ведь здесь проводят службы и живут, должно быть, по строгому расписанию… Но Майко очень не хотелось стоять на жаре, поэтому она решительно тряхнула головой и зашагала к дверям.
– Извините, пожалуйста!
Со стороны главного здания доносились звуки читаемой нараспев сутры – похоже, служба ещё шла. Дом казался пустым, и Майко замерла у входа, не зная, что делать дальше.
Но кто-то, всё-таки, услышал звук дверного колокольчика: две или три минуты спустя в глубине послышались шаги и на порог вышла немолодая женщина в элегантном кимоно.
– Простите, что заставила вас ждать.
– А… Здравствуйте. Меня зовут Асаока Майко, я звонила на днях…
Услышав имя, женщина порылась в памяти, а потом кивнула.
– Вы племянница Асаоки-сан из второго квартала. Конечно, Ёсиаки мне говорил… Пожалуйста, проходите. Только служба ещё не закончена… Возможно, вам придётся немного подождать.
– Конечно, я подожду – это я пришла раньше времени…
– Ну же, заходите. На улице так жарко… Я налью вам холодного чая.
Майко благодарно поклонилась.
– Простите за вторжение…
Пока госпожа Татибана оказывала ей вежливый приём, Майко заметила, что эта элегантная дама, похоже, кое в чём ошибается на её счёт.
– Просто не знаю, что с ним делать… Двадцать восемь лет, и до сих пор не женат! Предложения о знакомстве так и сыплются, но он совершенно не воспринимает их всерьёз. Я ему говорю: «Ну если у тебя есть кто-то на уме – так приведи её, познакомь нас, наконец!»
– Вот как…
– Поэтому я очень рада. Он у меня такой растяпа… Вы уж будьте к нему снисходительны.
Кажется, госпожа Татибана решила, что её сына Ёсиаки связывают с Майко близкие отношения. Видимо, Ёсиаки не рассказал матери о причине её визита. «Как неловко», – подумала Майко, но предпочла с улыбкой промолчать и дождаться появления предполагаемого «жениха», чтобы он сам развеял недоразумение.
С Татибаной Ёсиаки Майко один раз говорила по телефону, но ещё не встречалась лицом к лицу. А впервые услышала она о нём от своей тёти, которая была в этом храме прихожанкой.
Дело, которое привело её сюда, могло бы показаться невероятным обычному человеку. Но с её тётей однажды (правда, целых десять лет тому назад) произошёл похожий странный случай: в доме завёлся полтергейст. Творилось что-то ужасное, и тётя, не выдержав, обратилась за советом к настоятелю храма. Тогда настоятель отправил к ним своего третьего сына, Ёсиаки, который в то время был монахом в обучении. Ёсиаки провёл очищающий ритуал, и беспорядок в доме моментально прекратился.
Ритуал тоже был необычным. Не возжигая огня, не читая сутр, молодой монах просто осмотрелся вокруг, а потом произнёс какое-то заклинание про Бисямонтэна – и дух исчез. Тётя, конечно, не могла этого видеть, но с тех пор в доме никто больше не безобразничал, и она сделала вывод, что очищение удалось. Весь процесс занял от силы три минуты.
По словам Ёсиаки, дух хорька жил в свитке в нише токонома(3). А свиток был недавно куплен в антикварном магазине…
Впервые услышав рассказ об этом чудесном избавлении, Майко, честно говоря, не поверила. Она знала о существовании сект, которые заманивают людей похожими фокусами, и вся история произвела на неё нехорошее впечатление. Тётя же с тех пор стала горячей поклонницей Ёсиаки, в чём Майко её неоднократно упрекала. «Меня покорила широта его натуры», – смеясь, отвечала та. Оказывается, Ёсиаки не взял с неё денег за работу… Так тётя и продолжала оставаться прихожанкой храма Когэндзи.
Что касается Майко, то если бы не приключившаяся с ней беда, она бы всю жизнь считала эту историю выдумкой. И сейчас она пришла сюда, на встречу с Ёсиаки, только потому, что готова была уже ухватиться за соломинку.
Ёсиаки появился тридцать минут спустя.
– Здравствуйте. Давно ждёте?
Увидев вошедшего мужчину, Майко удивилась. Одной из причин тому был его высокий рост, но больше всего девушку поразила его внешность: правильные черты лица и слегка отстранённый взгляд, как у модели или актёра. Он выглядел слишком спокойным и солидным для своих двадцати восьми лет.
Служба затянулась, и он, наверное, решил не заставлять её дольше ждать, поэтому пришёл, не переодевшись. Одеяние буддистского священника, несмотря на молодость, было ему к лицу и выгодно оттеняло внешность. Дзикитоцу(4) и накинутая поверх него годзё-гэса(5) ладно сидели на широких плечах, подчёркивая сквозившую в облике Ёсиаки серьёзность. Однако, он держался скромно, и не подавлял людей своим видом.
Майко невольно засмотрелась на этого человека, которого видела впервые в жизни. Кажется, она догадывалась, чем он так понравился её тёте.
– Извините, что я прямо так… Мы начали позже, чем было намечено. У кого-то из родственников по дороге сломалась машина, и они меняли колесо…
Он улыбнулся, явно пытаясь развеять напряжение, неизбежное при первой встрече. «Как мило с его стороны», – подумала Майко.
– Так-так-так, – сказала госпожа Татибана, занося в комнату поднос с чаем. – Почему ты не переоделся? Тут сейчас всё провоняет ароматическими палочками!
Ёсиаки сделал испуганное лицо.
– Мама, мы в храме. Здесь всюду пахнет ароматическими палочками…
– Ну что ты такое говоришь! Подумай о девушке! Если ты живёшь в храме, это ещё не значит, что можно ходить тут и благоухать. Речь идёт об элементарной вежливости, неужели не понятно?
Ёсиаки, похоже, не смел возражать своей матери.
В семье Татибана было четверо детей: три сына и дочь. Ёсиаки был третьим сыном и самым младшим ребёнком. Старший из братьев, Тэрухиро, занимался продажей недвижимости. Следующий за ним Ёсихиро, так же как и Ёсиаки, помогал отцу управляться в храме, а сестра Саэко вышла замуж и переехала в Токио.
Тэрухиро уже был женат и жил в собственном доме, расположенном на храмовой территории. Ёсихиро собирался жениться осенью, и ему же предстояло унаследовать храм. Один Ёсиаки до сих пор оставался не пристроен, но его, кажется, вполне устраивало такое положение вещей.
А вот его родителей – видимо, нет.
– Вот именно из-за такого поведения никто и не хочет за тебя замуж! – сказала госпожа Татибана, несколько погрешив против истины. Это Ёсиаки не хотел ни на ком жениться – однако, свою маму лишний раз старался не раздражать.
– Я понял, понял. Ты пойди, отдохни, а нам поговорить надо.
– Подожди, дай мне поближе познакомиться с твоей будущей женой!
– Мама…
Ёсиаки прижал руку ко лбу и тяжело вздохнул.
***
– В каком состоянии сейчас ваш брат? – спросил Татибана Ёсиаки, он же Наоэ Нобуцуна, после того, как его мать ушла. Наконец-то они с Майко могли перейти к делу.
Девушка печально покачала головой.
– По-прежнему без сознания. Его жизнь поддерживается искусственно… Какое-то растительное существование получается… – На лицо Майко набежала тень. – По словам врача надежды на то, что он придёт в себя, почти нет, но родственникам нелегко с этим смириться.
– А как насчёт вас?
– Меня?.. – Майко вскинула глаза. – Как я могу смириться после таких снов!
– То есть, вы снова его видели?
Девушка кивнула и опустила взгляд на поверхность стола.
– И отражение в зеркале?..
Она снова кивнула, закрывая лицо руками.
Суть дела – того самого дела, которое заставило её, не верившую в сверхъестественное, искать встречи с Ёсиаки, – она изложила ему на днях по телефону.
Около месяца тому назад младший брат Майко, Асаока Синья, попал в автомобильную аварию и оказался на больничной койке. Происшествие случилось в Никко(6), где семья Майко держала рёкан(7) на берегу озера Тюзэндзико(8). Однажды ночью Синья поехал провожать друзей до станции Тобу Никко(9), и по дороге с ними произошёл несчастный случай. Конечно, Синье, только недавно получившему права, не стоило ехать по ночному серпантину Ирохазаки(10). Он не вписался в поворот и врезался в ограждение. Никто из его пассажиров, по счастью, серьёзно не пострадал – одного водителя увезли на скорой, и он до сих пор находился в критическом состоянии, не приходя в сознание. Хотя соответствующих наружных повреждений не было. Предполагали, что он просто ударился головой…
Некоторое время спустя Майко начала видеть своего брата во сне – очень странном сне, повторяющемся каждую ночь. Поначалу Майко думала, что всему виной её собственное беспокойство, но сон продолжал повторяться, причём в деталях.
Она видела брата посреди какого-то леса. Синья был без одежды, и нижняя часть его тела вросла в ствол большого дерева суги(11).
«Помоги мне, Майко, – умоляющим голосом говорил он, – я не могу вырваться из этого дерева. Пожалуйста, помоги!»
Мольба была такой отчаянной, что девушка просыпалась в холодном поту. Сон являлся ей почти каждую ночь.
Ещё через некоторое время она узнала от одного из друзей Синьи, бывшего с ним в машине, странную вещь. Оказывается, Синья врезался в заграждение не потому, что не вписался в поворот. Он пытался объехать какое-то препятствие. Что именно это было за препятствие, друг не разглядел, но видел, как лицо Синьи внезапно исказилось от ужаса, после чего он закричал и резко вывернул руль. Так они и попали в аварию.
Но окончательно убедиться в том, что происшествие относится к разряду необъяснимых, Майко заставило событие недельной давности: брат привиделся ей в зеркале, в её собственной комнате, где его, конечно же, никак не могло быть. И отражался он только по пояс.
Когда отражение Синьи стало мерещиться ей в каждой блестящей поверхности, Майко, по-настоящему испугавшись, кинулась звонить тёте, которая из всех её знакомых была наиболее сведуща в подобных делах. И это, в конце концов, привело её к Наоэ.
– Да, ситуация сложная, – сказал Наоэ, нахмурившись. – Сны, в которых вы видите вашего брата, скорее всего вызваны его… мм… назовём это телепатией. Считайте, что это мысленное послание.
– То есть, его сознание ещё работает? Он ещё не умер?
– Возможно, что-то мешает ему прийти в себя, и он просит вас помочь. А вот что касается отражения в зеркале…
На лице Наоэ появилось озадаченное выражение. Майко не сводила с него отчаянного взгляда.
– Тут всё довольно странно. Мне приходят в голову две вещи. Первая – это живой призрак.
– Живой призрак?... – Майко вздрогнула, настолько зловеще прозвучали эти слова.
– И здесь тоже возможны два варианта, – продолжал Наоэ. – Первый вариант – это буквально отделение души от тела. Второй – это передача образа на расстоянии при помощи мысленной волны, которую один человек может послать другому, например, чтобы испугать. В случае вашего брата я больше склоняюсь к первому. Видимо, его душа отделилась от тела и пришла к вам – а вы увидели её в зеркале. Либо же… – Наоэ сделал паузу. – Либо же само зеркало выступает в качестве проводника и передаёт вам волю вашего брата. Одно из двух. И чтобы понять, что с ним сейчас происходит и почему он просит о помощи, нужно выяснить, с чем именно мы столкнулись.
Наоэ спокойно посмотрел Майко в глаза.
– Однако, я не заметил, чтобы дух вашего брата витал вокруг вас.
– А?.. – Майко подскочила и завертела головой по сторонам. При мысли о том, что её собеседник видит привидения, ей стало страшно.
– Вы говорили, что видите его всякий раз, когда смотритесь в зеркало. Ничего не изменилось с тех пор?
– Нет…
Она видела Синью в зеркале не далее как сегодня утром. Наоэ на секунду задумался, а потом встал и пригласил её следовать за ним.
Он прошёл по коридору, ведущему в главное здание, примерно до середины, и подвёл Майко к большому зеркалу, висящему на стене.
– Посмотрите в зеркало. Он там? – спросил Наоэ, становясь рядом.
Майко покосилась на собственное отражение, а потом вздрогнула, хотя пора бы уже было и привыкнуть… Синья отражался за её правым плечом, как всегда по пояс и без одежды. Он был бледен, и, встретившись с ним глазами, Майко беспомощно отвела взгляд.
– Там… Виден очень отчётливо…
Наоэ, похоже, ничего не видел. Он ещё раз огляделся по сторонам и снова посмотрел на зеркальную поверхность.
– Я не вижу. Следовательно, это послание, передающееся через зеркало определённым людям.
Майко, оставив отражение за спиной, повернулась к мужчине из плоти и крови.
– Так что же происходит с моим братом?.. Он просит о помощи, но чем я могу ему помочь?!
Наоэ, не отрывая острого взгляда от зеркала, помолчал, словно взвешивая что-то в уме.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Давайте завтра проведаем вашего брата. Пока я сам не увижу его, я ничего не смогу предложить.
Наоэ посмотрел на девушку со спокойным выражением лица.
– Вы можете завтра освободить день? Я хочу, чтобы вы провели меня в госпиталь.
– Хорошо…
Пристальный взгляд Наоэ заставил Майко непроизвольно съёжиться, но ради брата она была готова на всё. Прочие обстоятельства отходили на второй план. «Прошу вас», – сказала она и несколько раз глубоко поклонилась.
– И… сколько это будет стоить?.. Я имею в виду плату за расследование…
– Плата за расследование?..
Кажется, Майко принимала его за какого-то сектанта. Наоэ недоумённо моргнул, а потом его взгляд снова потеплел, и на лицо вернулась улыбка, которую Майко видела в самом начале встречи.
– Странные вещи вы говорите… Не волнуйтесь, для меня это что-то вроде благотворительности. Никакой платы не нужно.
Это было за день до того, как Такая приехал в Токио.
***
Семья Майко владела рёканом на озере Тюзэндзико, в городе Никко.
Наоэ, выйдя из дома ранним утром, отправился туда на машине. Они с Майко договорились встретиться на станции Тобу Никко, чтобы потом вместе поехать в госпиталь, где лежал Синья.
Итак, холостой священник из Уцуномии прибыл на место встречи ровно в назначенный час, но Майко его не узнала. Когда он сам обратился к ней, девушка удивлённо воскликнула:
– Это вы, Татибана-сан?!
Человек, с которым она встречалась вчера, стоял возле новенького «Виндома». На нём был чёрный костюм и солнечные очки. Он выглядел, как молодой предприниматель, а кому-то мог даже напомнить якудзу – разительный контраст со вчерашним обликом. Но в нём и сегодня чувствовалось то же спокойствие и внутренняя собранность, которые поразили Майко вчера, и она снова на него засмотрелась.
– Пожалуйста, садитесь, – сказал Ёсиаки, открывая переднюю дверь. Он был похож даже не на предпринимателя, а на секретаря, и Майко почувствовала себя дочкой миллионера.
Наоэ приехал на тойотовском «Виндоме», купленном на днях. По рассказам тёти Майко в семье Татибана было три машины: «Бенц», «Феррари» и отечественная. Одну из них Ёсиаки недавно вдребезги разбил, и с тех пор ему перестали давать остальные. Новая машина предназначалась целиком в его пользование, чему он был несказанно рад – не придётся ни перед кем отчитываться за возможную порчу.
– Ну что ж, едем, – сказал Наоэ, и завёл мотор.
– Должно быть, здесь сейчас много людей, – проговорил Наоэ, когда они отъехали от станции, и обвёл взглядом выстроившиеся по обеим сторонам дороги гостиницы. Он заметил, что его спутница немного нервничает, и решил завести ни к чему не обязывающий разговор.
– Да… – ответила Майко, глядя на его повёрнутое в профиль лицо. – Но летние каникулы подходят к концу, и теперь до середины осени будет затишье. А вот когда покраснеют клёны… Машины на Ирохазаке выстроятся вплотную, как бусины на нитке.
– Ха-ха!.. Могу себе представить. Я бывал здесь пару раз в этот сезон – уж очень красиво… Мне вообще нравится в Никко.
Его располагающая улыбка была настолько заразительна, что Майко улыбнулась в ответ.
«Интересно, с кем он здесь был?..» – мелькнула в её сознании непрошеная мысль. «Наверное, со своей девушкой…»
– О, статуя Тэнкая! – возглас Наоэ прервал её размышления. Они как раз подъехали к перекинутому через реку Оягаву Мосту Никко, перед которым и стояла статуя. Монах Тэнкай, выведший из упадка храм Риннодзи, был известным политическим деятелем, «серым кардиналом» при Токугаве Иэясу.
Чуть поодаль виднелся знаменитый Мост Богов. По легенде этот великолепный, покрытый красным лаком мост возник здесь, когда основатель религиозного культа Никко, Сёдо-дзёнин обратился к богам за помощью в переправе через реку Оягава. Тогда к нему явился Дзиндзя Дай-О с двумя змеями в руках – красной и синей. Он перекинул змей через реку, так и получился мост.
Ещё через некоторое время впереди показалось скопление сувенирных лавочек и гостиниц. Отсюда начиналась пешеходная дорога, ведущая к храмам Никко: Тосёгу, Риннодзи и Футарасан.
– Да, кстати… – в голосе Наоэ снова послышались озабоченные нотки. – Мой брат вчера рассказал мне, что недавно из святилища Тосёгу украли сокровище… Вы что-нибудь об этом знаете?
– А… да…
Майко действительно слышала о краже, случившейся два или три месяца тому назад – как раз тогда, когда к ней в гости приезжала подруга по колледжу. Придя в Тосёгу, они удивились, обнаружив там полицейский патруль, и только вечером узнали в новостях, что произошло.
– Я был тогда сильно занят, и почти не смотрел телевизор… Что это было за сокровище?
– Мм… – Майко порылась в памяти. – Кажется, священное зеркало…
– Зеркало? – переспросил Наоэ, и его взгляд стал острым.
– Оно принадлежало чуть ли не самому Токугаве Иэясу – очень ценная вещь, из разряда национального достояния. И преступники взяли только её. Кажется, зеркало хранилось в самом сердце святилища, куда посторонним вход воспрещён. Одна знакомая продавщица сувениров проболталась мне, что это, возможно, кто-то из своих…
– Преступника до сих пор не нашли?
– Нет, вроде бы…
Наоэ, нахмурившись, повернул руль. Его явно посетила какая-то неожиданная мысль, и Майко прямо спросила, что его волнует.
– Да так, ничего, – ответил Наоэ. – Но сам факт того, что это зеркало… Впрочем, мои опасения, возможно, беспочвенны. А… где госпиталь? Я правильно еду?
– Да, – сказала Майко и принялась объяснять ему путь. До госпиталя оставалось около четырёх километров.
***
Отдельная палата, в которой лежал Синья, располагалась в самом конце коридора на втором этаже.
Госпиталь был сравнительно большим для здешних мест. Майко ходила сюда почти каждый день и уже знала весь персонал отделения в лицо. Предупредив новую медсестру, что они идут проведать больного, Майко провела Наоэ в палату.
– Это Синья, мой брат, – сказала она, глядя на лежащего на кровати юношу. Казалось, он просто спит. Черты его лица были по-детски мягкими – он совсем не выглядел на свои девятнадцать. Ему можно было дать столько же лет, сколько Такае, а то и меньше. Несколько трубок тянулись к его телу от пугающего вида аппаратов, поддерживавших его жизнь.
Наоэ снял солнечные очки и молча посмотрел на Синью.
– Никаких наружных повреждений не было, – обессилено сказала Майко. – А он живёт, как растение… Не реагирует, сколько его ни зови… И так уже почти два месяца, – опустив голову, Майко прикусила губу. – И машина не сильно разбилась… Совсем небольшая была авария – вон, его девушка только шею потянула. Почему только с ним случилось такое?..
Майко подавленно замолчала, и в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь гудением аппаратов. Лицо бесчувственного юноши было, подобно маске, лишено всяких признаков жизни. Он еле-еле дышал, и зрачки его реагировали на свет. Также сохранялись роговичные и глоточные рефлексы, а значит, мозг функционировал… Но в состоянии, похожем на летаргию.
– Он всегда был странным ребёнком, – снова заговорила Майко. – Никто в нашем роду не отличался сверхчувствительностью, и только у брата есть одна способность… Нет, никаких призраков он не видит, но…
Наоэ вопросительно посмотрел на неё.
– Иногда он видит вещие сны, – Майко подняла голову и встретилась с Наоэ взглядом. – Не о прошедших событиях, а именно о том, что будет. Когда-то с нашим двоюродным братом случился несчастный случай на производстве: он упал с большой высоты и разбился насмерть. Синья видел это во сне за день до того. Он прибежал среди ночи ко мне в комнату, весь в слезах, и сказал, что Казуо упадёт с высоты и разобьётся. Я, конечно, не поверила… Пыталась убедить его, что это просто сон… А на следующий день всё случилось в точности, как он предсказал.
Наоэ молча слушал.
– Я помню ещё два похожих случая… И это всегда было связано с чьей-то смертью. Поначалу Синья рассказывал людям о своих снах, но когда они сбывались, это выглядело так жутко, что он постепенно перестал. Тех, с кем должно было произойти несчастье, он пытался предупреждать об опасности, пытался каким-то образом повлиять на их планы. Но они либо не слушали его, либо меняли планы, но всё равно попадали в беду… Ведь вещие сны не сообщают в точности дату и время. Детали видятся смутно, и сложно что-либо изменить. Впрочем, будь они даже известны – есть множество причин и обстоятельств, которые подводят человека к опасной ситуации… Пророчеств не существовало бы, если бы будущее можно было изменить… Потом Синья перестал рассказывать о своих снах даже мне, – Майко снова посмотрела на спящего юношу и болезненно нахмурилась. – Но я могла догадаться. Бывало, узнав о чьей-то смерти, Синья бледнел, и на его лице появлялось такое выражение, будто его худшие опасения сбылись. Так я понимала, что он снова видел вещий сон. Из-за этих снов он всегда был немного замкнутым, но в последнее время, казалось, начал раскрываться навстречу людям – стал веселее, общительнее… – Майко тяжело вздохнула. – Возможно, мне это лишь казалось. Наверняка ему было очень плохо. Может, он будет счастливее, если вообще никогда не проснётся…
– Вы так думаете? – спросил Наоэ. Майко подняла голову и встретила его прямой взгляд.
– Ведь в ваших снах он просит о помощи – значит, он хочет прийти в себя, и как можно скорее.
– Ну… – неуверенно сказала Майко. – Возможно, эти сны есть не более, чем плод моего воображения… А отражение в зеркале – всего лишь мираж…
– Тут вы не правы.
Девушка замолчала, не зная, что ответить на столь категоричное утверждение.
– Асаока-сан… Если вы хотите спасти вашего брата, вы должны верить в себя. И в него, который до сих пор успешно справлялся со всеми трудностями.
– Татибана-сан…
– Я уверен: он не желает убежать от действительности, – тихо сказал Наоэ, глядя на безжизненное лицо юноши. – Я понял, почему он не приходит в себя.
– Да?..
– Это тело пусто. В нём нет души. Я не чувствую жизненной энергии…
Майко судорожно сглотнула и бросила на Синью испуганный взгляд.
– Нет души?..
– Его тело здесь, но его самого сейчас здесь нет.
– Так что же тогда…
– По какой-то причине душа отделилась… – Наоэ озадаченно нахмурился. – Или, нет: её, скорее всего, отделили от тела.
– Так что же с ним теперь будет?! Это что, навсегда?!
– Как только душа вернётся, он сразу придёт в себя… Без души тело оказывается в состоянии клинической смерти, которое, затянувшись, приводит к смерти абсолютной. Ваш брат избежал этого благодаря медицинскому вмешательству, и сейчас живёт на аппаратах, но сколько это продлится…
– Ну а где, где сейчас его душа?!
– Не знаю, – ответил Наоэ, устремив взгляд в пространство. – Но нужно узнать, самым первым делом… Я хочу осмотреть место, где, предположительно, произошло разделение. Асаока-сан, проводите меня к месту аварии на Ирохазаке.
---------------------------
Комментарии переводчика
1. Тотиги – префектура к северу от Токио.
2. Сингон – название одной из школ японского буддизма, основателем которой является Кукай (Кобо-дайси).
3. Токонома – важная деталь японского интерьера. Ниша в стене, где вешают свиток или ставят икэбану.
4. Дзикитоцу – основная деталь одежды буддистского священника, надевается поверх нижнего кимоно-косодэ.
5. Годзё-гэса – деталь одежды буддистского священника, накидывается поверх дзикитоцу (выглядит как фартук без завязок или лента через плечо)
6. Никко – город в префектуре Тотиги. Знаменит своими храмами, в первую очередь – усыпальницей Токугавы Иэясу.
7. Рёкан – гостиница в японском стиле.
8. Тюзэндзико – озеро в горах недалеко от Никко.
9. Тобу Никко – станция железнодорожной компании Тобу.
10 Ирохазака – название серпантина, ведущего от центра города Никко к озеру Тюзэндзико. Это название, буквально означающее «алфавитный подъём», происходит от числа поворотов серпантина, совпадающего с числом букв японского алфавита.
11. Суги – криптомерия, которую ещё иногда ошибочно называют «японским кедром».
Глава 5
КРАСНЫЙ ЗВЕРЬ
Единственный способ добраться от городских предместий до озера Тюзэндзико и раскинувшихся за ним просторов Оку-Никко – это подняться по знаменитому серпантину Ирохазака. Дорога была разделена на две части с односторонним движением: Первая Ирохазака использовалась для спуска, а Вторая Ирохазака – для подъёма. В первой было двадцать петель, во второй – двадцать восемь, что в сумме составляло сорок восемь букв японского алфавита, по одной на поворот.
Асаока Синья врезался в заграждение на Первой Ирохазаке. Спуск был сложнее, чем подъём: дорога уже, повороты круче, и дорожное покрытие износилось. Поэтому аварии здесь происходили чаще. Наоэ беспокоило число происшествий со смертельным исходом, увеличившееся за последний месяц. Даже местные жители начали поговаривать, что дело тут нечисто.
Из-за одностороннего движения, чтобы попасть на нужное место им пришлось сначала проехать по Второй Ирохазаке наверх, в сторону озера Тюзэндзико. Всю дорогу Наоэ хмурился, будто ему не нравилось что-то в окружающем воздухе. Он ничего не говорил, но вид у него был такой настороженный, что Майко, не выдержав, спросила:
– Что-то не так?
– Всё в порядке, – спохватившись, ответил Наоэ и прибавил газу, чтобы сделать аккуратный поворот.
– Могу я вас кое о чём спросить?.. – сказал он, выворачивая руль налево. – Насчёт ваших снов…
– Про брата?..
– Да. Возможно, ключ к тому, где искать его душу – именно в них. То место, которое вы видите во сне, может оказаться важной подсказкой… В вашем видении Синья-кун нижней частью тела слился с деревом?
– Да… Он говорил, что не может вырваться оттуда, и просил помочь…
– Я думаю, – сказал Наоэ, слегка сдвинув брови, – что это дерево существует в действительности. Постарайтесь припомнить, что там было вокруг. Нет ли чего-то знакомого?
Майко напрягла память. Сложно было вызвать из глубин сознания картины, виденные во сне, но, в конце концов, ей удалось воссоздать образ:
– Похоже на рощу суги… И дерево, в котором заключён мой брат, особенно большое… Нет, там даже три дерева. Среднее выглядит очень старым, а брат находится в правом… Вот, пожалуй, и… – Майко замолчала, прижав руку ко лбу. Похоже, больше она ничего не могла вспомнить.
– Вы знаете это место?
– М-м… – девушка задумчиво склонила голову. – Что-то знакомое, конечно, есть. Но я не могу сказать, где это. Извините.
Наоэ с хмурым видом посмотрел на дорогу и сделал следующий поворот, огибая восьмую табличку с надписью «ти». Слова Синьи о том, что он не может вырваться из дерева, не давали ему покоя. Какая связь между ними и передачей образа через зеркало?.. Занятый этими мыслями, Наоэ продолжал крутить руль, не обращая внимания на панораму окрестностей, открывавшуюся со склона горы.
– Ой!.. – раздался голос с соседнего сидения. – Остановите, пожалуйста!
Они как раз выехали с Ирохазаки и проезжали мимо автобусного терминала онсэна Тюзэндзи, с его сувенирными лавочками и гостиницами, когда Майко увидела идущую по улице знакомую. Наоэ притормозил.
– Эри-тян, Эри-тян! – крикнула Майко, высунувшись из окна. Невысокая девушка школьного возраста, с коротко подстриженными волосами, обернулась на зов. Кажется, она только что вышла из автобуса. Увидев Майко, девушка удивилась и подбежала к машине.
– Майко-сан!.. Как кстати!
– Что ты здесь делаешь?
– К вам иду! Мне надо срочно с вами поговорить!
«Девушка Синьи», – сказала Майко и вышла из машины.
Та самая, которая была с ним в момент аварии… Теперь Наоэ понял, почему Майко просила остановить.
– Я звонила вам с утра, – торопливо начала Эри, – но мне сказали, что вы уехали и неизвестно когда вернётесь… Я решила пойти к вам домой и подождать там… Я просто не знала, куда деваться!..
– Так про что ты хотела рассказать?
– Про сон!.. – воскликнула девушка. – Про сон, в котором появлялся Синья-сан!
Наоэ и Майко переглянулись. Эри продолжала:
– Он появлялся и разговаривал со мной!.. Это что, послание, да?.. Я в таких вещах совсем не разбираюсь…
– Эри-тян…
– Я вспомнила, как вы говорили, что с вами похожее было… и поняла, что нужно быстрее рассказать вам!..
Пытаясь успокоить девушку, Майко обернулась к Наоэ за поддержкой. Тот оставался невозмутим.
– А что именно Синья-кун говорил вам во сне?
Эри, кажется, впервые заметила присутствие незнакомого мужчины. Она подозрительно посмотрела на него, а потом на Майко, словно ожидая объяснений.
– Мой знакомый, Татибана-сан. Он помогает мне разбираться с этим происшествием…
Догадавшись, что опасаться нечего, девушка взволнованно ответила:
– Я очень хорошо всё помню… Сон был таким ярким… Он сказал: «Разбей зеркало. Убей красного зверя».
– Зеркало?.. – моментально переспросил Наоэ. – Разбить… он так и сказал?
Эри закивала головой.
– Как по-вашему, что это может означать?
Наоэ и Майко одновременно подумали про отражение. Но зачем разбивать зеркало? Что из этого может получиться?
– Красный зверь… – пробормотал Наоэ, сдвинув брови. – Зеркало и красный зверь… Даже ничего в голову не приходит.
Только он собрался хорошенько обдумать услышанное, как вдруг издалека донёсся вой сирен. Цепочка полицейских машин показалась со стороны Второй Ирохазаки и тут же исчезла в направлении Первой.
– Авария?..
– Кого я вижу!.. Майко-тян! Сегодня с кавалером?
Майко обернулась на голос и увидела на противоположной стороне улицы знакомого хозяина сувенирной лавки. Дождавшись, когда патрульные машины проедут, он перешёл дорогу и направился к ним. Майко была «лицом» рёкана Асаока, и в этой тесной округе считалась красавицей. Её многие здесь знали и многие с ней здоровались.
– А зачем полиция? – спросила она подошедшего мужчину. – Опять авария на Ирохазаке?
– Не-ет, это не авария. Кто-то бросился в водопад Кэгон.
– Бросился в водопад?..
Наоэ вскинул голову. Водопад Кэгон был не только туристической достопримечательностью, но ещё и знаменитым местом для самоубийств, которые, впрочем, происходили здесь нечасто (и слава богу). Нынешний случай был первым за весь сезон.
– Да, со смотровой площадки. Народу там, вроде, было прилично, но всё произошло так быстро, что вмешаться никто не успел. Если вы собрались на водопад, то лучше немного подождать, там сейчас полиция, никого не пускают. Да и неприятно, наверное, приехать на свидание, а наткнуться на самоубийство…
Предупредив их таким образом, добросердечный (или не очень) хозяин магазина «Такамацуя» ушёл, но не забыл перед этим напомнить, чтобы сувениры, если таковые понадобятся, покупали у него. Майко не знала, куда деваться от смущения: продавец сувениров явно решил, что они с Наоэ встречаются. Но Наоэ, похоже, это совсем не волновало. Он молчал, с задумчивым видом потирая подбородок.
– Извините, Татибана-сан, – сказала Майко. – Он всегда такой…
– А может, сходим?
– Что?..
Наоэ повернулся к ней:
– Я не могу отделаться от неприятного чувства… Можете называть это интуицией… Вдруг если мы сходим на водопад, я что-нибудь пойму?
– Неприятное чувство?..
– Мне сложно это объяснить… – Наоэ поднёс руку к виску. – Ощущение местности, энергия «ки», разлитая в пространстве… Чистая и прозрачная рэйки, характерная для окрестностей горы Нантай(1), сейчас как будто… – его взгляд сделался острым, – …как будто запачкана чем-то мирским. Тем, чего здесь быть не должно.
На лице Майко отразился испуг – испуг перед человеком, чьи способности были ей непонятны… И всё-таки они начали искать место для парковки, чтобы посмотреть на водопад Кэгон.
***
От автобусного терминала онсэна Тюзэндзи до водопада идти было пять минут. Каменная чаша озера Тюзэндзико с одного конца словно переливалась через край, и его полные воды обрушивались с девяносто девяти метровой высоты, образуя водопад Кэгон – один из трёх великих водопадов Японии. Несколько лет назад здесь обвалилась скала, и каменный выступ разбил некогда мощный и ровный поток примерно посередине. Сейчас камни на том месте постепенно вымывались, возвращая пейзажу симметрию, которой он славился прежде.
Обычно водопадом любовались с верхней площадки, но те, кто хотел посмотреть поближе, могли спуститься вниз на лифте.
Несчастный случай привлёк зевак, по большей части из числа туристов. Майко казалась напуганной и не очень хотела идти, поэтому Наоэ оставил её наверху и один отправился на нижнюю площадку.
Тело уже достали и накрыли пластиковой плёнкой. По рассказам очевидцев самоубийца даже не бросился в водопад, а «упал» (почему-то все они использовали это слово) – упал и разбился о скалы.
Наоэ вновь перевёл взгляд на белую массу падающей воды. Вблизи это зрелище ещё больше захватывало дух. Водопад шумел и разбрасывал брызги, как прежде, однако…
«Что такое?..»
Неприятное чувство, беспокоившее Наоэ, усилилось. Теперь стало ясно, что причиной тому был водопад и окружающая его ки. Водопад Кэгон, каким Наоэ его помнил, смешивал в себе два вида энергии: мощную и прозрачную энергию падающей воды, и энергию неочищенных душ, принадлежавших самоубийцам. Водопады всегда притягивали к себе души мёртвых, неважно, как они умерли, и собирали вокруг себя особую ауру – ни светлую, ни тёмную. Возможно, именно такое причудливое сочетание и назвали словом «святость».
Но сейчас всё изменилось. Нет, сам водопад не утратил своего величия, однако чего-то не хватало – и Наоэ знал, чего именно.
«Исчезло то, что было примешано…»
– Да, измельчал Кэгон, – раздался вдруг знакомый голос. Обернувшись, Наоэ увидел молодого человека в солнечных очках, который стоял рядом (откуда только взялся?) и так же разглядывал водопад.
– Опять… – простонал Наоэ. – Видеть тебя больше не могу.
Косака Дандзё усмехнулся и подошёл ближе, на ходу снимая очки.
– Мы всё время встречаемся в странных местах, Наоэ. Судьба?..
Наоэ молчал, не желая попусту тратить слова, но в глазах его появился настороженный блеск. Косака посмотрел на шумный поток и сказал:
– Кэгон, лишившийся святости, совсем не радует сердце...
– Что ты здесь забыл? – холодно спросил Наоэ. – Что задумали Такэда на этот раз?
– С какой стати я должен посвящать врагов в наши планы? – ответил Косака. –Ты-то сам что здесь делаешь? Опять увеселительная прогулка?
Наоэ, поджав губы, молча сверлил его взглядом. Он казался ещё более мрачным, чем обычно, и немного подавленным. Косака стёр с лица улыбку и снова обернулся к водопаду.
– Сейчас он впечатляет меньше, чем когда-либо… Я думал, что если убрать всё грязное, божественное возрастёт – оказывается, наоборот. Стоит что-то очистить, как оно тут же становится скучным…
– Всё потому, что духов больше нет…
– Совершенно верно. Неупокоенные духи, которых раньше здесь была тьма тьмущая, исчезли – а пространство скрепляли именно они. Тоже мне, святое место…
– Ты знаешь, в чём причина? – осторожно спросил Наоэ. – Куда они подевались? Не могли же они вдруг взять и все одновременно отправиться на тот свет…
Такой неестественный уход из жизни, как самоубийство, сильно затруднял духам очищение. Сложно было поверить, что все они сумели очиститься за столь короткий срок.
– Выходит, ты не видел… – Косака глянул на него исподлобья.
– Что?
– Красного зверя.
Наоэ распахнул глаза.
– Красный… зверь?..
– Этот утопленник, которого они называют самоубийцей… Он не по своей воле бросился в водопад. Его душу сожрал красный зверь.
– Что значит «сожрал душу»? – Наоэ озадаченно нахмурился. – Какой ещё зверь?
– Если бы ты был тогда здесь, ты бы тоже его заметил, – Косака скрестил руки на груди и посмотрел на маленькое озеро под водопадом.
– С некоторых пор по округе рыскает, отравляя воздух, один волшебный зверь. Обычные люди его, разумеется, не видят, а если и видят – теряют душу, и ничего уже не могут рассказать. Сегодняшний покойник, я думаю, как раз из таких… Существо, которое я сейчас наблюдал, похоже на льва. У него длинный хвост, и оно рассеивает вокруг себя красную ауру. А ещё оно пожирает души людей. Так что, по-твоему, это за зверь?
– …Цуцуга, – пробормотал Наоэ, моментально вспомнив о Синье и «красном звере» из сна Эри. Вот, значит, что имелось в виду?..
Цуцуга принадлежала к разряду волшебных зверей, вроде драконов и киринов(2). Эти создания обладали магической силой, и многие из них даже не имели аналогов среди настоящих животных. Такой была и загадочная цуцуга – нехороший, но сильный зверь, питающийся душами людей, тигров, пантер и прочих живых тварей. Она существовала только в виде энергетического тела.
Если верить рассказу Косаки, то красный зверь, о котором говорил Синья – это, без сомнений, цуцуга. И душу юноши похитила именно она.
– Выходит, исчезновение здешних духов – тоже её проделки?..
– Для цуцуги водопад Кэгон – идеальное охотничье угодье. Я слышал, в округе в последнее время много аварий… Наверняка тоже она. И полиция ничего не может поделать с волшебным зверем… Сочувствую местным полицейским. Они и с Тосёгу до сих пор не разобрались…
– Тосёгу?.. Ты имеешь в виду украденное оттуда сокровище?
– Ну надо же, – удивился Косака. – Кое что ты всё-таки знаешь.
– Я где-то слышал, что в Тосёгу хранится священное зеркало, наследие самого Иэясу. Украли именно его? И поэтому ты сейчас в Никко… Ваших рук дело?
– Во всём-то тебе Такэда виноваты… Не говори глупостей. Мы бы никогда не опустились до воровства, – лицо Косаки стало серьёзным. – Сокровище называется «Зеркало цуцуги» и может поглощать души людей.
– Что?! – воскликнул Наоэ. Косака отвернулся от водопада и прислонился спиной к поручням.
– По преданию это волшебное зеркало способно запечатывать в себе – можно сказать, пожирать – души тех, кто отражается в нём, поэтому его назвали «Зеркало цуцуги». На самом деле их два – Зеркало Самца и Зеркало Самки. Какое-то одно хранилось в главном здании святилища Тосёгу в строжайшем секрете.
– То есть, его украли оттуда, куда даже священникам вход запрещён?
– Да. Поэтому официальное заявление полиции было до крайности коротким. Служители Тосёгу не хотят, чтобы о событии, порочащем их святую землю, узнали в широких кругах. Это бросает тень на репутацию святилища. Ведь украли не что-то там – а вещь, принадлежавшую святому(3). Им, должно быть, стыдно перед господином Иэясу.
– Странно, что взяли только зеркало, и ничего больше. Если его хранили в тайне, то никто, кроме первосвященника, не должен был знать…
– Верно. Если кто-то и знал, – Косака сверкнул глазами – то только тот, кто знаком с историей зеркала не понаслышке.
Наоэ вскинул голову.
– В каком смысле?
– А что по-твоему, рыскающая по округе цуцуга и украденное зеркало никак не связаны между собой?
– Опять Усобица Духов…
– Головой не поручусь, но очень похоже на то, – сказал Косака и зашагал к лифту. – Хочешь узнать больше – поезжай в Тосёгу, на место происшествия. Может, увидишь кое-что интересное…
– А это как понимать?
Косака молча вошёл в лифт. Наоэ последовал за ним. Двери закрылись, и большой, рассчитанный на тридцать человек лифт двинулся вверх.
На верхней смотровой площадке поджидала Майко.
– Татибана-сан! Ну как, что-нибудь выяснили? – спросила она, подойдя к Наоэ, и тут её взгляд упал на стоящего рядом красивого молодого человека. Косака тоже заметил её и язвительно сказал:
– О, ты сегодня с дамой? Какая редкость. Куда же ты подевал своего хозяина? Обычно таскаешь его за собой…
Майко удивлённо подняла брови, но Наоэ никак не отреагировал. Взгляд, которым он наградил Косаку, был не просто холодным – он был ледяным. Косака усмехнулся и тихим голосом спросил:
– Оставил Кагетору дома?
Наоэ не ответил.
– Кажется, из Тоямы вы уезжали по отдельности… Что произошло? Он испугался, наконец, твоих грязных желаний и сбежал?
Но даже эти откровенные слова не вывели Наоэ из себя. Обычно он бледнел, начинал нервничать… Сегодня он просто смотрел на Косаку с чем-то очень похожим на презрение. Ничего не понимающая Майко подумала, что если бы так посмотрели на неё, она окоченела бы от страха.
Поведение Наоэ подействовало и на Косаку. Он как будто пришёл к какому-то выводу и, оставив ехидство, спросил, на этот раз серьёзно:
– Что произошло, Наоэ?
Тот молча повернулся к нему спиной и шагнул к Майко:
– Пойдёмте, Асаока-сан.
– Это ваш знакомый?..
– Старый друг.
Наоэ направился к стоянке. Майко замерла в растерянности. Косака, ещё раз взглянув на её лицо, словно увидел там что-то новое.
– Подождите, Татибана-сан!.. – девушка бросилась было догонять Наоэ, но Косака схватил её за руку. Обернувшись, она встретила его пристальный взгляд.
– А… что…
– Хм… Вот оно в чём дело… – пробормотал он себе под нос и бросил Наоэ вслед:
– Я знаю, куда тебе надо идти!
Тот вопросительно обернулся.
– Бери эту девушку и поезжай с ней в святилище Футарасан. Вот уж точно, увидите интересное… Такое интересное – хорошо бы сердце не остановилось.
– Что?..
– А вообще-то… я, пожалуй, вас провожу.
Не дожидаясь ответа, Косака прошёл вперёд и остановился у передней двери «Виндома».
– Не будем терять времени, Уэсуги.
Настойчивость Косаки привела к тому, что Наоэ и Майко решили отложить осмотр места аварии и отправились обратно в город.
Их целью было святилище Футарасан – один из храмов Никко, расположенный рядом с Тосёгу. В нём поклонялись духу горы Нантай, главной из местных гор. Внутреннее святилище находилось на самой вершине, среднее – на берегу озера Тюзэндзико, и основное – здесь, в городе Никко. Сейчас, когда усыпальница Иэясу затмила популярностью соседние храмы, многие забывали о том, что раньше именно святилище Футарасан было самым важным в этих горах.
И, оказавшись там, Наоэ сразу понял, о каком «интересном» говорил Косака и что хотел им показать.
В одном уголке храма – возле священного дерева(4) – толпились люди. Святилище Футарасан стояло посреди густого леса, в окружении старых, высоких деревьев суги. Здесь можно было увидеть два ствола, растущие из одного корня – такие деревья называли «муж и жена», или «отец и сын», и берегли как диковинку. Обычно экскурсоводы сразу вели туристов туда, и мало кто обращал внимание на священное дерево, но сегодня было наоборот. Его, с двумя растущими по бокам более молодыми суги, даже огородили заборчиком, чтобы люди не подходили слишком близко.
Центром всеобщего внимания было крайнее правое дерево. Взглянув на него, Майко обомлела. Наоэ тоже невольно сглотнул.
На стволе, примёрно в трёх метрах от земли, виднелось человеческое лицо. Иллюзия создавалась причудливыми изгибами коры, но была полной – до малейших чёрточек.
С дерева на них смотрел Синья.
Образ, который язык не поворачивался назвать обманом зрения, будто сложился не на поверхности, а проступил изнутри. Различимы были форма носа и глаз, все выступы и впадины – даже кожу, казалось, можно было пощупать рукой.
Люди под деревом удивлённо переговаривались, не спеша уходить. Сложно было поверить, что лицо на стволе – природное явление.
Майко словно к земле приросла – она, наконец, вспомнила.
«Это место…»
Оно в деталях совпадало с картиной из её сна. Лес гигантских суги, три ствола, в правом – Синья, наполовину слившийся с деревом…
«Почему?..»
– Говорят, лицо появилось три дня назад, и с каждым днём проступает всё отчётливее.
– Но что это значит? – Наоэ пристально посмотрел на Косаку. Дело было не просто удивительным, оно было подозрительным. – Почему оно здесь появилось?
– Это я должен тебя спросить. Я привёл вас сюда потому, что лицо на дереве и лицо этой девушки – похожи. Брат и сестра? Готов поспорить, здесь тоже замешана цуцуга.
Наоэ снова перевёл взгляд на древесный ствол. Синья выглядел печальным.
«Убей красного зверя», «Разбей зеркало»…
И последнее, главное: «Я не могу вырваться из этого дерева».
Наоэ и Косака понимали, что видят перед собой не просто образ. Душа Синьи, которая почему-то покинула тело, находилась сейчас здесь.
Майко нетвёрдой походкой подошла к дереву, протянула руку к стволу и, упав на колени, разразилась рыданиями. Люди вокруг заволновались.
«Как его душа оказалась в дереве?»
Наоэ поднял хмурый взгляд к небесам.
«Что тут происходит?»
Красный зверь, зеркало… Имеется в виду «Зеркало цуцуги»?.. Убить, разбить… Эти слова означают, что между зверем, зеркалом и нынешним состоянием Синьи есть связь. Но какая именно связь?..
Вдруг Косака резко обернулся.
– Что случилось?
– Она здесь, Наоэ.
Проследив за его взглядом, Наоэ заметил облако странной и очень сильной ки вокруг суги с двумя стволами.
«Неужели…»
В тени дерева притаился зверь, не видный обычным людям. Он был размером с человека, и его длинная, похожая на львиную грива рассеивала вокруг красный свет.
Наоэ сделал шаг вперёд, но Косака его остановил. Цуцуга ещё немного постояла, внимательно их разглядывая, а потом плавно повела шеей и рысцой убежала в лес. Её силуэт растворился среди деревьев.
«Вот ты, значит, какая…»
Цуцуга, о которой он столько узнал за сегодняшний день. Наоэ стоял и смотрел в ту сторону, где исчез волшебный зверь, когда услышал мягкий мужской голос:
– Наоэ-доно, это вы?..
Он удивлённо обернулся. Мужчина около тридцати, в белой рубашке, шёл от входа ему навстречу. Его лицо казалось знакомым… Вспомнив, Наоэ распахнул глаза.
– Катакура-доно?
Мужчина улыбнулся присущей ему особой мудрой улыбкой и поклонился в знак приветствия.
Его звали Катакура Кодзюро Кагэцуна, и был он вассалом Датэ Масамунэ из Осю, и одним из старейшин исторической провинции Сэндай.
------------------------------------
Комментарии переводчика
1. Нантай – самая высокая гора в окрестностях города Никко, объект местного религиозного культа.
2. Кирин – мифологическое животное из китайской культуры.
3. Токугава Иэясу был канонизирован после смерти.
4. Священное дерево – необходимая деталь синтоистского храма. Как правило, самое крупное и старое дерево на территории, его ствол обвязан верёвкой.
-
-
23.10.2008 в 14:05Очень хочется потрындеть о нём
Ляпов и огрехов я не заметила, читала взахлёб, так что критику предоставить не смогу, только благодарственные хвалебные восклицания
Майко, заглядывающаяся на молодого холостого священника - ай да Кувабара, это она фангёрлствует?
Мама Наоэ, пытающаяся изо всех женить бедняжку, меня очень прокаваила
Да, и Косака. Странный он персонаж. Я пытаюсь понять его, но всё время неудачно. Он вроде бы и враг Уэсуги - без сомнения враг, убить готов, если для пользы дела. И тем не менее, он словно бы... волнуется за Наоэ?.. Он будто желает, чтобы его враги разобрались в своих отношениях? Почему? Не ему ли на руку раздрай между Кагеторой и Наоэ? Или он как-то сочувствует, понимает этих двоих?... Странное существо... А как вы думаете, уважаемая Катинка?
-
-
23.10.2008 в 20:07Я стараюсь о Косаке особо не думать, потому что не знаю "большого-большого спойлера" из концовки, который должен перевернуть все предположения на его счёт с ног на голову.
Конкретно в этих трёх главах мне больше всего понравился момент, когда Наоэ наехал на Майко :-) Я не помню, чтобы он ещё когда-либо срывал злость на посторонних - обычно это прерогатива Кагеторы.
-
-
24.10.2008 в 08:25Ошибок вроде не заметила.
Какая мама! Нет, ну какая мама! И теперь ужасно жалко семью Татибана. Им же как-то сообщили, что сын погиб?
Интересно, на какие шиши жил Наоэ, после того, как вернул свое родно тело... (я, как человек, вечно озабоченный "где бы денег купить", не могу не думать о мерзких бумажках
"Большой-большой спойлер" про Косаку мне когда-то давно выслали, но с моим знанием инглиша... Что-то там о том, что пока он не сделает.. я не поняла, что... помереть спокойно он не сможет. Как-то так. Я так поняла, что он должен Уэсуги помогать (у него это выходит довльно своеобразно, ничего не скажешь). Но, повторюсь, языками не владею (а со словарем тоже бред бредом получается).
Наоэ ему, по-моему, как минимум, симпатичен (не в плане сексу, а просто, хотя, кто его знает...) А Кагетору наш Косака, сдается мне, сильно не жалует. Но ему нужна их сила (это, по-моему, еще в 1 томе упоминается). И, мне кажется, что ради своей цели (миссии или как еще сказать) Косака сознательно выдавливает из себя все, что может помешать в ее достижении. То есть, ему нужно быть такой вот сволочью, а всякие там эмоции только мешают. Хотя иногда оно проскакивает, но Косака моментально подавляет любые проявления "лишнего". Я так думаю.
-
-
24.10.2008 в 09:51Моё высказывание не было призывом к тому, чтобы пересказывать мне спойлеры. Поэтому ваше сообщение я прочитала по диагонали, извините :-)
-
-
24.10.2008 в 10:16Я, собственно, и не много пересказала). Я ж говорю - языками не владею)
-
-
24.10.2008 в 12:38Кстати да, это действительно не в его стиле. И ещё так наехал зло, жалко даже бедняжку.
На грани Наоэ, ещё и суицидальные настроения...
Соглашусь с A.Dent, семью Тачибана жалко. Они его так любят. В сайд стори "Exhaudi nos" (спасибо Кане! Моя любимая сайд-стори!) был небольшой флэшбек, где рассказывалось, как брат мелкого Наоэ от резанья вен остановил. Они ж всей семьёй суицидального неуравновешенного сына вытягивали
Мне это, кстати, непонятным кажется - неужели пятилетний Наоэ (или сколько там ему было) испытывал такие глубокие переживания? Страдающий от четырёхсотлетней невзаимной любви и чёрной вины ребёнок?.. Зрелище, должно быть, не для слабонервных
-
-
24.10.2008 в 16:53Мне это, кстати, непонятным кажется - неужели пятилетний Наоэ (или сколько там ему было) испытывал такие глубокие переживания?
Ну, душа-то у него не детская была... Это ж не Кагетора, память он себе не стирал.
-
-
24.10.2008 в 17:20-
-
24.10.2008 в 17:24А я вот прекрасно себе это представляю. И шок брата и родителей
-
-
24.10.2008 в 17:37Родители там вообще наверное поседели
-
-
24.10.2008 в 17:39Согласен
-
-
25.10.2008 в 16:13Удивил.