Joushiki tte, nandeshou ne...
читать дальшеКАЗНЯЩИЙ МУЧЕНИК
Прошли почти сутки с тех пор, как Наоэ отправился в Хаконэ, но от него по-прежнему не было никаких вестей. Под вечер на озеро Тюзэндзико, в рёкан Асаока, приехал Чиаки на своём «Леопарде».
– Нагахидэ! – удивлённо воскликнула Аяко, увидев его в вестибюле. – Что ты здесь делаешь? Ты же должен был искать Юзуру!
– Искал – и оказался в Никко. А ты что делаешь? До тебя невозможно было дозвониться.
– Я уезжала ловить цуцугу… Но каким образом поиски Юзуру привели тебя сюда?
– Сам толком не понимаю, – сказал Чиаки, усаживаясь в кресло. – Я просто следовал за сигналом... Нарита сейчас здесь, определённо.
– В Никко?! Не может быть… А где конкретно? Пошли за ним, скорее!..
– Вот где конкретно – я не знаю. На въезде в город стало слишком много помех, похоже, кто-то создаёт их специально… Потом, энергия в горах Никко такая плотная, что мне с моим чутьём здесь ничего не светит. Попробуй ты, если хочешь, – и он протянул Аяко конго-рэй.
– Нет, у меня здесь тоже не получится… Выходит, Юзуру держат в зоне действия священной энергии Никко – это должно быть недалеко.
– Возможно, тут есть барьер, заглушающий волны, потому что до Имаити (1) всё было прекрасно слышно, – Чиаки утомлённо откинулся на спинку кресла. – Ладно, дальше буду крутиться на своих двоих. …У тебя-то что?..
– Ну… как сказать…
Аяко, конечно, тоже не сидела без дела. Она весь день бегала по окрестностям, пытаясь поймать хоть одну цуцугу – но безуспешно. Тем временем количество жертв росло, в госпиталь то и дело привозили новых больных в состоянии комы; ползли слухи, всё больше и больше пугающие людей.
Отчаявшись, Аяко вернулась в рёкан, где встретилась с Катакурой, который пришёл ненамного раньше. Они посоветовались, и Катакура предложил такой способ: ловить на живца.
– На живца? – переспросил Чиаки. – Как это?..
– Подсунуть цуцуге то, что она любит – говорят, так сделал Тэнкай когда-то в Эдо.
– И что же любит цуцуга?
– Души хищников – например, тигров или пантер. Катакура-сан хочет провести ритуал призвания, собрать души хищных зверей в одном месте, и там устроить засаду.
– Думаешь, сработает?
– Не знаю, но он обещал попробовать. В его распоряжении ресурсы клана Датэ…
– Ясненько.
Чиаки вздохнул и уставился в потолок. Он не спал со вчерашнего дня, усталость давала себя знать.
– Ну, а от Кагэторы больше ничего не слышно? – из последнего телефонного разговора Чиаки уже знал о сеансе связи через зеркало.
– Нет… – нахмурилась Аяко.
– По крайней мере, теперь нам точно известно, что за похищением Зеркала Цуцуги стоят Ходзё и Фума. …Тояма ещё не приходил?
– Нет, но Кагэтора сказал, что придёт обязательно. Наверное, он собирается явиться ему в зеркале и убедить…
– «Убедить»? – Чиаки скривился. – Я бы назвал это шантажом. Запугать предателя, заставить рассказать, где Зеркало – поступок в стиле Кагэторы. Он наконец-то сбросил маску. Чтобы жертва играла на чувстве вины своего обидчика, вынуждая его делать то, что ей, жертве, нужно – человек с нормальной психикой на такое не способен. Может он там, в зазеркалье, окончательно стал самим собой?
– Не знаю… Но ты прав, мальчик Такая бы этого не смог, – Аяко в задумчивости приложила палец к губам. – И всё же, кто бы мог подумать, что Тояма Ясухидэ тоже задержится в нашем мире…
Разумеется, и Харуиэ и Нагахидэ хорошо знали его – особенно Харуиэ, который, будучи при заключении союза заложником со стороны Уэсуги, тесно общался с дипломатами (позже, во время смуты, Харуиэ убили одним из первых как раз из-за этих связей). Теперь Аяко негодовала на Ясухидэ, – союзника, оказавшегося в итоге предателем, – больше, чем сам пострадавший от предательства Кагэтора.
– Проживи я чуть дольше – ничему бы этому не бывать. Каков подлец, наплевал на долг и бросился поскорее уносить ноги! Не стыдно ему было перед отцом и погибшими товарищами?! Из-за таких вот «вассалов» Кагэтора и проиграл. А теперь поглядите на него: возрождается и продолжает служить Ходзё как ни в чём не бывало! Я бы на месте Кагэторы со свету его сжила.
– Ужасно, ужасно, – без энтузиазма отозвался Чиаки, которого всё это мало касалось. Аяко, словно осенённая внезапной мыслью, сердито уставилась на него:
– Как я могла забыть, ты же из лагеря Кагэкацу – конечно, тебе не понять! Господи, и с кем только приходится работать?
– …Хотя, лично я считаю, что для Кагэторы это давно уже в прошлом.
– Не в прошлом! Наверняка ему до сих пор обидно!
– Только ты так думаешь – сама, небось, злопамятная как чёрт?
– Что ты сказал?!
– Он ни на кого не держит зла, – повторил Чиаки, становясь серьёзным, и Аяко опустила занесённый кулак. – Этот паршивец, – продолжал Чиаки с усмешкой, – мог бы стать хорошим актёром. Лис в тигриной шкуре, вот кто он такой. – Аяко непонимающе выгнула бровь. – Когда он берётся за дело всерьёз, временами даже непонятно, говорит он от чистого сердца или притворяется. «Я жертва, а потому могу делать с тобой всё, что захочу», – вот что написано у него на лице. Он находит слабую точку и давит на неё до тех пор, пока у человека ум за разум заходить не начнёт. Он играет роль, но лишь отчасти – меньше, чем наполовину… О да, тому, с кем он играет, он должен казаться дьяволом. Сопротивляться ему в этом процессе невозможно.
– Как-то ты уж слишком…
– Он очень расчётливое животное. Мастер неосознанной манипуляции. Ему неведомы муки совести…
Чиаки оскалился и подытожил:
– Такому как он ни в чём не хочется уступать.
Аяко задумчиво смотрела, как в глазах Чиаки разгорается сопернический азарт. Для него Кагэтора давно перестал быть «господином», сделавшись просто человеком, равным… С этой позиции многие вещи были лучше видны.
– …Но какого чёрта он явился всем, кроме меня?
– Мм… Чтобы не терять зря времени?
– Ах да, он же так занят, прыгая из одного зеркала в другое… Если сил девать некуда, искал бы Нариту сам.
– Точно! – воскликнула вдруг Аяко, – пусть Кагэтора его ищет!
– Это каким же образом?
– Да через зеркало! Он мог бы найти зеркало, в котором отражается Юзуру-кун.
– Действительно! – Чиаки хлопнул в ладоши, но, подумав, добавил: – Только как ты скажешь об этом Кагэторе? Ты уже научилась его вызывать?
– Э-э…
Аяко соображала, что ответить, когда сзади – неожиданно, как всегда, – раздался голос Косаки:
– Приехал за Наритой, Ясуда Нагахидэ?
– Опять ты…
– Говорят, Кагэтора связался с Какизаки и подтвердил, что за всей чередой происшествий стоят Ходзё?.. Кагэтора-доно в своём репертуаре: даже невыигрышные условия обращает себе на пользу. В самом деле, у него теперь, считай, миллион глаз… Может, ему лучше остаться в зеркале навсегда?
– Наоэ уехал, тебе теперь издеваться не над кем? Успокойся, с нами эти фокусы не пройдут. Что Такэда позабыли в здешних краях? И куда вы подевали Сингэна после того, как мы вышвырнули его из Мацумото?
– Мой господин жив, здоров, и бодр как никогда, но сейчас тебе и мне следует думать не о нём, а о Нарите, который в Никко… Интересно, к чему здесь готовится Датэ Кодзиро?..
– Что?..
– Как я понял, твоя энерголокация больше не работает… К счастью, мои слуги гораздо умнее бесполезных якш, они отыщут Нариту в два счёта.
– Эй, не ставь меня на одну доску с воронами.
Косака презрительно усмехнулся.
– Какой-то клан – судя по всему, Ходзё, – устроил здесь неподалёку штаб-квартиру. Хорошо бы пленника увезли не туда.
– Погоди… Ты хочешь сказать, что Датэ Кодзиро заодно с Ходзё?!
– Кто знает, – неопределённо ответил Косака и зашагал к лестнице. – Но если так оно и есть, вы совершили ужасный, непростительный промах. Начинайте думать, что вы скажете Кагэторе-доно в своё оправдание… Или лучше сразу готовьтесь вскрыть себе живот.
Не забыв съязвить напоследок, Косака поднялся на второй этаж. Аяко и Чиаки только проводили его глазами; возразить им на этот раз было нечего.
***
«Тояма-сама исчез!»
Вот какая новость взбудоражила людей Ходзё в кинугавском отеле.
Исчезновение первым заметил Сахэй. Поведение Тоямы показалось ему странным уже тогда, когда в ответ на приглашение к ужину он получил резкое «Не надо!». Это встревожило слугу, и полчаса спустя он снова заглянул в комнату… Комната оказалась пуста.
Тояма, человек ответственный, обычно предупреждал своих подчинённых о том, что куда-то идёт. Сейчас же он не сказал ни слова, и дверь оставил нараспашку – да и внутри всё было перевёрнуто вверх дном. Сахэй спустился в вестибюль.
– Как ушёл?! – рассердился он, выслушав объяснения девушки-администратора. Та испуганно ответила:
– Я вызвала для него такси…
– Когда это было?
– Около часа назад… Он казался немного взволнованным…
По лицу девушки было понятно, что «немного» – не то слово. О цели поездки Тояма ничего не сказал, но в службе такси должны были знать пункт назначения. Сахэй, положив обе руки на конторку, подался вперёд:
– Пожалуйста, позвоните им и спросите!
Тояма съёжился на заднем сидении такси, которое двигалось по указанному Кагэторой адресу, и мелко дрожал.
«Выходит, господин Сабуро всё знал!..»
О его предательстве… О его возрождении под началом Ходзё…
Каждое слово, сказанное гостем из зеркала, было как нож Ясухидэ в сердце. Чем больше Кагэтора напоминал ему о прошлом, тем сильнее становились муки совести – под конец Тояме хотелось провалиться сквозь землю.
А ведь четыреста лет назад, в одиночку спасаясь бегством из замка Самэгао, он не испытывал подобных чувств; раскаяние в содеянном накатило лишь сейчас, когда его жизни ничто не угрожало.
«Но что я мог поделать, что?! Смерть была так близко, а я не хотел умирать…»
Он изо всех сил пытался оправдаться перед самим собой, но теперь, когда погибший по его вине Кагэтора лично предъявил ему счёт, все оправдания лишились смысла.
Не прощу…
«Ненавижу и не успокоюсь, пока не отправлю тебя в ад», – вот что говорил его пылающий гневом взгляд.
От страха у Тоямы скрутило живот. Бывший господин, верно, не оставит его в покое, пока не расквитается за всё с лихвой. Его ждёт мучительная смерть, стоит только попасться Кагэторе в руки…
«Ну почему, почему он не отправился на тот свет?..»
Тояма горько проклинал судьбу.
«Почему он просто не умер?!»
В отчаянии вскинув глаза, Тояма случайно скользнул взглядом по водительскому зеркалу – и вздрогнул. Кагэтора смотрел на него в упор. Проглотив крик, Тояма схватился за голову:
– Нет-нет! Я ничего такого не думал!..
– С вами всё в порядке? – удивлённо спросил водитель.
– Не думал, не думал!.. Простите!..
Таксист неприязненно покосился на него и мысленно покрутил пальцем у виска. Тояма больше не смел поднять глаз.
«Бежать некуда…»
Остаток пути он провёл, забившись в угол.
Такси остановилось перед парадным входом рёкана Асаока. Тояма выскочил из машины, как ошпаренный; в его лице не было ни кровинки.
Водитель развернулся и уехал. Воцарившуюся тишину нарушало мерное дыхание озера, на другом берегу которого, в темноте, виднелся едва различимый силуэт горы Нантай.
– Ох, – ноги у Тоямы подкосились, и он уселся прямо на асфальт. Через некоторое время дверь открылась, и на пороге гостиницы показались Аяко с Чиаки, прибежавшие на шум мотора.
– Эй!..
Тояма поднял голову.
– Это ты – Тояма Ясухидэ?
Аяко сердито смотрела на него сверху вниз.
– Вас ли я вижу перед собой, Какизаки-доно?..
– Меня, кого же ещё, зараза ты этакая. Явился не запылился – и не стыдно тебе смотреть мне в глаза после всего, что ты сделал? Бросил господина в последнюю минуту, сбежал, спасая свою жизнь… Подлец и трус! Тряпка вонючая, а не воин!
Тояма втянул голову в плечи, а Чиаки примирительно сказал:
– Ладно, полегче, он и так уже как кролик перед удавом… Здорово, приятель, давно не виделись.
Тояма перевёл взгляд на Чиаки – но, кажется, не узнал.
– А старых товарищей забывать нехорошо… Ясуда, Ясуда Нагахидэ. Да не бойся, не съем я тебя! Мне уже давно плевать, кто там на чьей был стороне.
– Ясуда-доно…
– Значит, Кагэтора тебя прищучил… э-э… прислал тебя сюда, чтобы ты нам помог? – Чиаки весело сверкнул глазами. – То есть, ты собираешься предать Ходзё?
– Как можно!.. – начал было Тояма, но запнулся, вспомнив ледяной взгляд Кагэторы. По спине сразу побежал холодок.
– Да… да, – в конце концов выдавил он.
– Вот и славно. Тогда расскажи нам, пожалуйста, чего именно добиваются Ходзё… и правда ли, что Нариту Юзуру тоже похитили они.
Тояма заметно вздрогнул.
– А потом ты отправишься к Ходзё шпионом. Выждешь момент, вызнаешь у своего хозяина, где спрятано Зеркало Самца, и принесёшь его нам – ведь именно это приказал тебе Кагэтора?
Тояма бросил на Чиаки затравленный взгляд, в котором смешались досада и ужас.
– Не хочешь?.. Смотри, он ничего не забывает, достанет тебя даже в аду…
Чиаки сделал паузу, а потом потребовал:
– Выкладывай.
***
Из окна, забранного железной решёткой, доносился звук текущей воды. Нарита Юзуру, сидя на кровати в своей темнице, прислушивался к журчанию.
«Где я, чёрт возьми, нахожусь?..»
Он вздохнул и поднял взгляд к окну, в котором виднелся кусочек неба.
«Такая…»
В последний раз Юзуру видел своего друга в парке Тосима. Что с ним стало потом?..
«Такая» исчез, уступив место «Кагэторе»...
…Теперь он полностью и окончательно «Сабуро Кагэтора», и именно в таком качестве присоединился к нам.
«Враньё ведь, да? – мысленно спрашивал Юзуру. – Я не верю, что ты меня забыл…»
Раньше он голову бы дал на отсечение, что друг никогда его не предаст. Сейчас он сомневался, и причиной тому были появившиеся в последнее время странности в поведении Такаи, которые сам Юзуру не мог не подмечать.
В нём как будто жило два разных человека. Один – хладнокровный, уверенный в себе гордец, подавлявший окружающих своими словами и поступками. Второй – неотёсанный, бесхитростный, неловкий парень, которого Юзуру хорошо знал. И эта неустойчивость, – когда первый превращался во второго в мгновение ока, с улыбкой на губах, – заставляла сердце Юзуру сжиматься от тревоги.
«Который из двоих настоящий ты?..»
Тревога рождала подозрения.
«Не говори, что это “Кагэтора”…»
Юзуру не хотел думать, что «Такая» – это наносное. Он хотел подтверждения тому, что всё сказанное Удзимасой – ложь.
«Хочу видеть тебя прямо сейчас, неважно, каким образом!»
Юзуру проглотил слёзы, рвущиеся наружу вместе с безмолвным желанием, и вдруг услышал, как кто-то зовёт его по имени.
– Что?.. – он вскинул голову и огляделся по сторонам. – Кто?..
Юзуру встал, прошёлся по комнате. Голос никак не мог почудиться ему – и это, без сомнения, был голос Такаи.
– Такая, ты здесь? Отвечай!
Его окликнули снова, теперь из-за спины. Юзуру обернулся, чтобы обнаружить на стене, над искусственным камином, зеркало, а в зеркале – Такаю.
Юзуру ошарашено попятился. Шутка ли – увидеть в зеркале того, кого в комнате нет? Но сколько бы он ни тёр глаза, отражение оставалось ясным и чётким, даже не думая исчезать.
– Такая! – в отчаянии воскликнул Юзуру. – Почему?..
Но его друг молчал.
– Откуда ты взялся, что произошло?! – запаниковал Юзуру. – Ты действительно в зеркале?.. Как ты туда попал, кто это с тобой сделал?! – Такая поморщился. – Ты правда внутри…и не можешь выйти?! – Юзуру окончательно потерял голову. – Что же делать-то, а? Как мне отсюда выбраться, как попасть к тебе? Научи меня, Такая! Неужели Ходзё тебя…
– Что за шум?
Юзуру вздрогнул и отскочил от зеркала. У двери стоял Датэ Кодзиро.
– С кем это вы здесь разговаривали?
Юзуру молча подвинулся, стараясь встать так, чтобы закрыть зеркало спиной.
– Мы собираемся пробудить вашу силу, и начнём прямо сейчас.
– Что?!
– Расслабьтесь, от вас ничего не требуется. Мы всё сделаем сами. …Мори-доно!
В дверях – словно только и ждал, когда его позовут – появился человек, Юзуру хорошо знакомый.
– Хатаяма!..
– Давно не виделись, Нарита-сэмпай.
У вошедшего юноши были карие глаза и почти золотистые, тонкие как шёлк волосы. На алых губах блуждала странная, отталкивающая улыбка. Хатаяма Сатоси, он же Мори Ранмару, был правой рукой Нобунаги и сильнейшим из его генералов; все силы Оды сейчас подчинялись ему.
– Что ты здесь делаешь?
– Вот так приветствие после долгой разлуки… В Сэндае вы устроили потрясающее шоу – такая приятная неожиданность была, честное слово. Когда я увидел, как два мёо беснуются в ночном небе по вашему велению… Ей богу, сэмпай, я захотел прибрать вас к рукам ещё больше.
– Я тебе не сэмпай! – Юзуру яростно сверкнул глазами.
– Вы так скромны… Как бы то ни было, сейчас вы полностью в моей власти. Никто не помешает мне медленно, не спеша докопаться до «ужасной силы», которую вы носите в себе…
– Да какая сила?! Ничего не понимаю…
– Понимать необязательно. Кроме этой силы мне ничего от вас не нужно… Кодзиро-доно!
Повинуясь кивку, Кодзиро быстро сгрёб отбивающегося Юзуру в охапку и держал железной хваткой, что было весьма удивительно, учитывая его хрупкое телосложение.
– Смотрите мне в глаза, – взяв Юзуру за подбородок, Ранмару поймал его сердитый взгляд и удержал. – Видите там колеблющееся пламя?
Что за чертовщина, подумал Юзуру, чувствуя, как у него мутится в голове. Взгляд Ранмару затягивал, словно воронка, на дне которой действительно горело яркое, фиолетовое пламя.
– Слышите, – убаюкивающе прошептал Ранмару, – миллионы голосов, взывающих к вам?
Неясный шум на границе слуха… Песня? Заклинание? Шум приближался, превращаясь в раскатистый многоголосый речитатив – мантра, вот что это было.
Мир вокруг подёрнулся дымкой. По телу разлилась тёплая, дурманящая слабость, и Юзуру погрузился в полу-транс.
– Да, – пробормотал Ранмару с улыбкой, – забудьте себя… и дайте мне вытащить на свет зло, которое дремлет внутри вас.
***
А в это самое время Удзимаса в своих апартаментах вдруг почувствовал присутствие постороннего.
– Кто здесь? – оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив, он решил, что показалось.
Удзимаса подошёл к шкафу, чтобы переодеться, открыл дверцу, на внутренней стороне которой крепилось большое, в человеческий рост, зеркало – и замер с поднятой рукой.
В зеркале отражался Такая. Ничуть не удивлённый, Удзимаса спокойно осведомился:
– В чём дело, Сабуро?
Он сразу понял, кого видит перед собой в облике незнакомого юноши. Такая – нет, Сабуро Кагэтора – молча смотрел на него.
– Пришёл поздороваться с братом?
Лицо Такаи оставалось безучастным, холодный взгляд придавливал к земле. Но старшего из братьев Ходзё не так-то просто было взять на испуг. Они виделись впервые за четыре столетия, но Удзимаса, в отличие от Удзитэру, не поддался эмоциям – вообще не проявил никаких чувств.
– Как урождённый Ходзё, ты обязан выполнить свой долг перед семьёй, – спокойно продолжал Удзимаса, – ведь ты же понимаешь, Сабуро? Это судьба. Ты как был Ходзё при жизни, так и остался им после смерти. Ты можешь называть себя Уэсуги, но никогда не станешь им до конца. Мы – твоя семья. Твоя кровь. Неужели ты отречёшься от нас? – Такая молчал. – Возлюбленный брат мой, я очень тебя ценю – так давай же поднимемся на вершину вместе! Выйдем победителями в давней битве, станем властителями всей страны – ты, я и отец… Соглашайся, Сабуро!
Вдруг что-то скрежетнуло, и по поверхности зеркала пробежала трещина. Удзимаса вытаращил глаза. К одной трещине прибавилась другая, потом третья… Наконец, зеркало с оглушительным звуком раскололось, засыпав Удзимасу стеклянной крошкой.
– Чёрт!.. – он быстро пригнулся. На шум в комнату вбежали слуги.
– Что случилось, тоно?!
Весь ковёр был в осколках, больших, маленьких, и очень острых. Удзимаса, пытаясь выровнять дыхание, хмуро смотрел в разбитое зеркало.
– Тоно!.. – перепуганные слуги окружили его со всех сторон. – Вы не ранены?!
– Нет. Всё в порядке.
Удзимаса вытер тыльной стороной ладони кровь из порезанной щеки.
«Будь ты проклят, Сабуро!»
------------------------------------
Примечания переводчика:
1. Имаити – деревушка на подъездах к Никко.
Прошли почти сутки с тех пор, как Наоэ отправился в Хаконэ, но от него по-прежнему не было никаких вестей. Под вечер на озеро Тюзэндзико, в рёкан Асаока, приехал Чиаки на своём «Леопарде».
– Нагахидэ! – удивлённо воскликнула Аяко, увидев его в вестибюле. – Что ты здесь делаешь? Ты же должен был искать Юзуру!
– Искал – и оказался в Никко. А ты что делаешь? До тебя невозможно было дозвониться.
– Я уезжала ловить цуцугу… Но каким образом поиски Юзуру привели тебя сюда?
– Сам толком не понимаю, – сказал Чиаки, усаживаясь в кресло. – Я просто следовал за сигналом... Нарита сейчас здесь, определённо.
– В Никко?! Не может быть… А где конкретно? Пошли за ним, скорее!..
– Вот где конкретно – я не знаю. На въезде в город стало слишком много помех, похоже, кто-то создаёт их специально… Потом, энергия в горах Никко такая плотная, что мне с моим чутьём здесь ничего не светит. Попробуй ты, если хочешь, – и он протянул Аяко конго-рэй.
– Нет, у меня здесь тоже не получится… Выходит, Юзуру держат в зоне действия священной энергии Никко – это должно быть недалеко.
– Возможно, тут есть барьер, заглушающий волны, потому что до Имаити (1) всё было прекрасно слышно, – Чиаки утомлённо откинулся на спинку кресла. – Ладно, дальше буду крутиться на своих двоих. …У тебя-то что?..
– Ну… как сказать…
Аяко, конечно, тоже не сидела без дела. Она весь день бегала по окрестностям, пытаясь поймать хоть одну цуцугу – но безуспешно. Тем временем количество жертв росло, в госпиталь то и дело привозили новых больных в состоянии комы; ползли слухи, всё больше и больше пугающие людей.
Отчаявшись, Аяко вернулась в рёкан, где встретилась с Катакурой, который пришёл ненамного раньше. Они посоветовались, и Катакура предложил такой способ: ловить на живца.
– На живца? – переспросил Чиаки. – Как это?..
– Подсунуть цуцуге то, что она любит – говорят, так сделал Тэнкай когда-то в Эдо.
– И что же любит цуцуга?
– Души хищников – например, тигров или пантер. Катакура-сан хочет провести ритуал призвания, собрать души хищных зверей в одном месте, и там устроить засаду.
– Думаешь, сработает?
– Не знаю, но он обещал попробовать. В его распоряжении ресурсы клана Датэ…
– Ясненько.
Чиаки вздохнул и уставился в потолок. Он не спал со вчерашнего дня, усталость давала себя знать.
– Ну, а от Кагэторы больше ничего не слышно? – из последнего телефонного разговора Чиаки уже знал о сеансе связи через зеркало.
– Нет… – нахмурилась Аяко.
– По крайней мере, теперь нам точно известно, что за похищением Зеркала Цуцуги стоят Ходзё и Фума. …Тояма ещё не приходил?
– Нет, но Кагэтора сказал, что придёт обязательно. Наверное, он собирается явиться ему в зеркале и убедить…
– «Убедить»? – Чиаки скривился. – Я бы назвал это шантажом. Запугать предателя, заставить рассказать, где Зеркало – поступок в стиле Кагэторы. Он наконец-то сбросил маску. Чтобы жертва играла на чувстве вины своего обидчика, вынуждая его делать то, что ей, жертве, нужно – человек с нормальной психикой на такое не способен. Может он там, в зазеркалье, окончательно стал самим собой?
– Не знаю… Но ты прав, мальчик Такая бы этого не смог, – Аяко в задумчивости приложила палец к губам. – И всё же, кто бы мог подумать, что Тояма Ясухидэ тоже задержится в нашем мире…
Разумеется, и Харуиэ и Нагахидэ хорошо знали его – особенно Харуиэ, который, будучи при заключении союза заложником со стороны Уэсуги, тесно общался с дипломатами (позже, во время смуты, Харуиэ убили одним из первых как раз из-за этих связей). Теперь Аяко негодовала на Ясухидэ, – союзника, оказавшегося в итоге предателем, – больше, чем сам пострадавший от предательства Кагэтора.
– Проживи я чуть дольше – ничему бы этому не бывать. Каков подлец, наплевал на долг и бросился поскорее уносить ноги! Не стыдно ему было перед отцом и погибшими товарищами?! Из-за таких вот «вассалов» Кагэтора и проиграл. А теперь поглядите на него: возрождается и продолжает служить Ходзё как ни в чём не бывало! Я бы на месте Кагэторы со свету его сжила.
– Ужасно, ужасно, – без энтузиазма отозвался Чиаки, которого всё это мало касалось. Аяко, словно осенённая внезапной мыслью, сердито уставилась на него:
– Как я могла забыть, ты же из лагеря Кагэкацу – конечно, тебе не понять! Господи, и с кем только приходится работать?
– …Хотя, лично я считаю, что для Кагэторы это давно уже в прошлом.
– Не в прошлом! Наверняка ему до сих пор обидно!
– Только ты так думаешь – сама, небось, злопамятная как чёрт?
– Что ты сказал?!
– Он ни на кого не держит зла, – повторил Чиаки, становясь серьёзным, и Аяко опустила занесённый кулак. – Этот паршивец, – продолжал Чиаки с усмешкой, – мог бы стать хорошим актёром. Лис в тигриной шкуре, вот кто он такой. – Аяко непонимающе выгнула бровь. – Когда он берётся за дело всерьёз, временами даже непонятно, говорит он от чистого сердца или притворяется. «Я жертва, а потому могу делать с тобой всё, что захочу», – вот что написано у него на лице. Он находит слабую точку и давит на неё до тех пор, пока у человека ум за разум заходить не начнёт. Он играет роль, но лишь отчасти – меньше, чем наполовину… О да, тому, с кем он играет, он должен казаться дьяволом. Сопротивляться ему в этом процессе невозможно.
– Как-то ты уж слишком…
– Он очень расчётливое животное. Мастер неосознанной манипуляции. Ему неведомы муки совести…
Чиаки оскалился и подытожил:
– Такому как он ни в чём не хочется уступать.
Аяко задумчиво смотрела, как в глазах Чиаки разгорается сопернический азарт. Для него Кагэтора давно перестал быть «господином», сделавшись просто человеком, равным… С этой позиции многие вещи были лучше видны.
– …Но какого чёрта он явился всем, кроме меня?
– Мм… Чтобы не терять зря времени?
– Ах да, он же так занят, прыгая из одного зеркала в другое… Если сил девать некуда, искал бы Нариту сам.
– Точно! – воскликнула вдруг Аяко, – пусть Кагэтора его ищет!
– Это каким же образом?
– Да через зеркало! Он мог бы найти зеркало, в котором отражается Юзуру-кун.
– Действительно! – Чиаки хлопнул в ладоши, но, подумав, добавил: – Только как ты скажешь об этом Кагэторе? Ты уже научилась его вызывать?
– Э-э…
Аяко соображала, что ответить, когда сзади – неожиданно, как всегда, – раздался голос Косаки:
– Приехал за Наритой, Ясуда Нагахидэ?
– Опять ты…
– Говорят, Кагэтора связался с Какизаки и подтвердил, что за всей чередой происшествий стоят Ходзё?.. Кагэтора-доно в своём репертуаре: даже невыигрышные условия обращает себе на пользу. В самом деле, у него теперь, считай, миллион глаз… Может, ему лучше остаться в зеркале навсегда?
– Наоэ уехал, тебе теперь издеваться не над кем? Успокойся, с нами эти фокусы не пройдут. Что Такэда позабыли в здешних краях? И куда вы подевали Сингэна после того, как мы вышвырнули его из Мацумото?
– Мой господин жив, здоров, и бодр как никогда, но сейчас тебе и мне следует думать не о нём, а о Нарите, который в Никко… Интересно, к чему здесь готовится Датэ Кодзиро?..
– Что?..
– Как я понял, твоя энерголокация больше не работает… К счастью, мои слуги гораздо умнее бесполезных якш, они отыщут Нариту в два счёта.
– Эй, не ставь меня на одну доску с воронами.
Косака презрительно усмехнулся.
– Какой-то клан – судя по всему, Ходзё, – устроил здесь неподалёку штаб-квартиру. Хорошо бы пленника увезли не туда.
– Погоди… Ты хочешь сказать, что Датэ Кодзиро заодно с Ходзё?!
– Кто знает, – неопределённо ответил Косака и зашагал к лестнице. – Но если так оно и есть, вы совершили ужасный, непростительный промах. Начинайте думать, что вы скажете Кагэторе-доно в своё оправдание… Или лучше сразу готовьтесь вскрыть себе живот.
Не забыв съязвить напоследок, Косака поднялся на второй этаж. Аяко и Чиаки только проводили его глазами; возразить им на этот раз было нечего.
***
«Тояма-сама исчез!»
Вот какая новость взбудоражила людей Ходзё в кинугавском отеле.
Исчезновение первым заметил Сахэй. Поведение Тоямы показалось ему странным уже тогда, когда в ответ на приглашение к ужину он получил резкое «Не надо!». Это встревожило слугу, и полчаса спустя он снова заглянул в комнату… Комната оказалась пуста.
Тояма, человек ответственный, обычно предупреждал своих подчинённых о том, что куда-то идёт. Сейчас же он не сказал ни слова, и дверь оставил нараспашку – да и внутри всё было перевёрнуто вверх дном. Сахэй спустился в вестибюль.
– Как ушёл?! – рассердился он, выслушав объяснения девушки-администратора. Та испуганно ответила:
– Я вызвала для него такси…
– Когда это было?
– Около часа назад… Он казался немного взволнованным…
По лицу девушки было понятно, что «немного» – не то слово. О цели поездки Тояма ничего не сказал, но в службе такси должны были знать пункт назначения. Сахэй, положив обе руки на конторку, подался вперёд:
– Пожалуйста, позвоните им и спросите!
Тояма съёжился на заднем сидении такси, которое двигалось по указанному Кагэторой адресу, и мелко дрожал.
«Выходит, господин Сабуро всё знал!..»
О его предательстве… О его возрождении под началом Ходзё…
Каждое слово, сказанное гостем из зеркала, было как нож Ясухидэ в сердце. Чем больше Кагэтора напоминал ему о прошлом, тем сильнее становились муки совести – под конец Тояме хотелось провалиться сквозь землю.
А ведь четыреста лет назад, в одиночку спасаясь бегством из замка Самэгао, он не испытывал подобных чувств; раскаяние в содеянном накатило лишь сейчас, когда его жизни ничто не угрожало.
«Но что я мог поделать, что?! Смерть была так близко, а я не хотел умирать…»
Он изо всех сил пытался оправдаться перед самим собой, но теперь, когда погибший по его вине Кагэтора лично предъявил ему счёт, все оправдания лишились смысла.
Не прощу…
«Ненавижу и не успокоюсь, пока не отправлю тебя в ад», – вот что говорил его пылающий гневом взгляд.
От страха у Тоямы скрутило живот. Бывший господин, верно, не оставит его в покое, пока не расквитается за всё с лихвой. Его ждёт мучительная смерть, стоит только попасться Кагэторе в руки…
«Ну почему, почему он не отправился на тот свет?..»
Тояма горько проклинал судьбу.
«Почему он просто не умер?!»
В отчаянии вскинув глаза, Тояма случайно скользнул взглядом по водительскому зеркалу – и вздрогнул. Кагэтора смотрел на него в упор. Проглотив крик, Тояма схватился за голову:
– Нет-нет! Я ничего такого не думал!..
– С вами всё в порядке? – удивлённо спросил водитель.
– Не думал, не думал!.. Простите!..
Таксист неприязненно покосился на него и мысленно покрутил пальцем у виска. Тояма больше не смел поднять глаз.
«Бежать некуда…»
Остаток пути он провёл, забившись в угол.
Такси остановилось перед парадным входом рёкана Асаока. Тояма выскочил из машины, как ошпаренный; в его лице не было ни кровинки.
Водитель развернулся и уехал. Воцарившуюся тишину нарушало мерное дыхание озера, на другом берегу которого, в темноте, виднелся едва различимый силуэт горы Нантай.
– Ох, – ноги у Тоямы подкосились, и он уселся прямо на асфальт. Через некоторое время дверь открылась, и на пороге гостиницы показались Аяко с Чиаки, прибежавшие на шум мотора.
– Эй!..
Тояма поднял голову.
– Это ты – Тояма Ясухидэ?
Аяко сердито смотрела на него сверху вниз.
– Вас ли я вижу перед собой, Какизаки-доно?..
– Меня, кого же ещё, зараза ты этакая. Явился не запылился – и не стыдно тебе смотреть мне в глаза после всего, что ты сделал? Бросил господина в последнюю минуту, сбежал, спасая свою жизнь… Подлец и трус! Тряпка вонючая, а не воин!
Тояма втянул голову в плечи, а Чиаки примирительно сказал:
– Ладно, полегче, он и так уже как кролик перед удавом… Здорово, приятель, давно не виделись.
Тояма перевёл взгляд на Чиаки – но, кажется, не узнал.
– А старых товарищей забывать нехорошо… Ясуда, Ясуда Нагахидэ. Да не бойся, не съем я тебя! Мне уже давно плевать, кто там на чьей был стороне.
– Ясуда-доно…
– Значит, Кагэтора тебя прищучил… э-э… прислал тебя сюда, чтобы ты нам помог? – Чиаки весело сверкнул глазами. – То есть, ты собираешься предать Ходзё?
– Как можно!.. – начал было Тояма, но запнулся, вспомнив ледяной взгляд Кагэторы. По спине сразу побежал холодок.
– Да… да, – в конце концов выдавил он.
– Вот и славно. Тогда расскажи нам, пожалуйста, чего именно добиваются Ходзё… и правда ли, что Нариту Юзуру тоже похитили они.
Тояма заметно вздрогнул.
– А потом ты отправишься к Ходзё шпионом. Выждешь момент, вызнаешь у своего хозяина, где спрятано Зеркало Самца, и принесёшь его нам – ведь именно это приказал тебе Кагэтора?
Тояма бросил на Чиаки затравленный взгляд, в котором смешались досада и ужас.
– Не хочешь?.. Смотри, он ничего не забывает, достанет тебя даже в аду…
Чиаки сделал паузу, а потом потребовал:
– Выкладывай.
***
Из окна, забранного железной решёткой, доносился звук текущей воды. Нарита Юзуру, сидя на кровати в своей темнице, прислушивался к журчанию.
«Где я, чёрт возьми, нахожусь?..»
Он вздохнул и поднял взгляд к окну, в котором виднелся кусочек неба.
«Такая…»
В последний раз Юзуру видел своего друга в парке Тосима. Что с ним стало потом?..
«Такая» исчез, уступив место «Кагэторе»...
…Теперь он полностью и окончательно «Сабуро Кагэтора», и именно в таком качестве присоединился к нам.
«Враньё ведь, да? – мысленно спрашивал Юзуру. – Я не верю, что ты меня забыл…»
Раньше он голову бы дал на отсечение, что друг никогда его не предаст. Сейчас он сомневался, и причиной тому были появившиеся в последнее время странности в поведении Такаи, которые сам Юзуру не мог не подмечать.
В нём как будто жило два разных человека. Один – хладнокровный, уверенный в себе гордец, подавлявший окружающих своими словами и поступками. Второй – неотёсанный, бесхитростный, неловкий парень, которого Юзуру хорошо знал. И эта неустойчивость, – когда первый превращался во второго в мгновение ока, с улыбкой на губах, – заставляла сердце Юзуру сжиматься от тревоги.
«Который из двоих настоящий ты?..»
Тревога рождала подозрения.
«Не говори, что это “Кагэтора”…»
Юзуру не хотел думать, что «Такая» – это наносное. Он хотел подтверждения тому, что всё сказанное Удзимасой – ложь.
«Хочу видеть тебя прямо сейчас, неважно, каким образом!»
Юзуру проглотил слёзы, рвущиеся наружу вместе с безмолвным желанием, и вдруг услышал, как кто-то зовёт его по имени.
– Что?.. – он вскинул голову и огляделся по сторонам. – Кто?..
Юзуру встал, прошёлся по комнате. Голос никак не мог почудиться ему – и это, без сомнения, был голос Такаи.
– Такая, ты здесь? Отвечай!
Его окликнули снова, теперь из-за спины. Юзуру обернулся, чтобы обнаружить на стене, над искусственным камином, зеркало, а в зеркале – Такаю.
Юзуру ошарашено попятился. Шутка ли – увидеть в зеркале того, кого в комнате нет? Но сколько бы он ни тёр глаза, отражение оставалось ясным и чётким, даже не думая исчезать.
– Такая! – в отчаянии воскликнул Юзуру. – Почему?..
Но его друг молчал.
– Откуда ты взялся, что произошло?! – запаниковал Юзуру. – Ты действительно в зеркале?.. Как ты туда попал, кто это с тобой сделал?! – Такая поморщился. – Ты правда внутри…и не можешь выйти?! – Юзуру окончательно потерял голову. – Что же делать-то, а? Как мне отсюда выбраться, как попасть к тебе? Научи меня, Такая! Неужели Ходзё тебя…
– Что за шум?
Юзуру вздрогнул и отскочил от зеркала. У двери стоял Датэ Кодзиро.
– С кем это вы здесь разговаривали?
Юзуру молча подвинулся, стараясь встать так, чтобы закрыть зеркало спиной.
– Мы собираемся пробудить вашу силу, и начнём прямо сейчас.
– Что?!
– Расслабьтесь, от вас ничего не требуется. Мы всё сделаем сами. …Мори-доно!
В дверях – словно только и ждал, когда его позовут – появился человек, Юзуру хорошо знакомый.
– Хатаяма!..
– Давно не виделись, Нарита-сэмпай.
У вошедшего юноши были карие глаза и почти золотистые, тонкие как шёлк волосы. На алых губах блуждала странная, отталкивающая улыбка. Хатаяма Сатоси, он же Мори Ранмару, был правой рукой Нобунаги и сильнейшим из его генералов; все силы Оды сейчас подчинялись ему.
– Что ты здесь делаешь?
– Вот так приветствие после долгой разлуки… В Сэндае вы устроили потрясающее шоу – такая приятная неожиданность была, честное слово. Когда я увидел, как два мёо беснуются в ночном небе по вашему велению… Ей богу, сэмпай, я захотел прибрать вас к рукам ещё больше.
– Я тебе не сэмпай! – Юзуру яростно сверкнул глазами.
– Вы так скромны… Как бы то ни было, сейчас вы полностью в моей власти. Никто не помешает мне медленно, не спеша докопаться до «ужасной силы», которую вы носите в себе…
– Да какая сила?! Ничего не понимаю…
– Понимать необязательно. Кроме этой силы мне ничего от вас не нужно… Кодзиро-доно!
Повинуясь кивку, Кодзиро быстро сгрёб отбивающегося Юзуру в охапку и держал железной хваткой, что было весьма удивительно, учитывая его хрупкое телосложение.
– Смотрите мне в глаза, – взяв Юзуру за подбородок, Ранмару поймал его сердитый взгляд и удержал. – Видите там колеблющееся пламя?
Что за чертовщина, подумал Юзуру, чувствуя, как у него мутится в голове. Взгляд Ранмару затягивал, словно воронка, на дне которой действительно горело яркое, фиолетовое пламя.
– Слышите, – убаюкивающе прошептал Ранмару, – миллионы голосов, взывающих к вам?
Неясный шум на границе слуха… Песня? Заклинание? Шум приближался, превращаясь в раскатистый многоголосый речитатив – мантра, вот что это было.
Мир вокруг подёрнулся дымкой. По телу разлилась тёплая, дурманящая слабость, и Юзуру погрузился в полу-транс.
– Да, – пробормотал Ранмару с улыбкой, – забудьте себя… и дайте мне вытащить на свет зло, которое дремлет внутри вас.
***
А в это самое время Удзимаса в своих апартаментах вдруг почувствовал присутствие постороннего.
– Кто здесь? – оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив, он решил, что показалось.
Удзимаса подошёл к шкафу, чтобы переодеться, открыл дверцу, на внутренней стороне которой крепилось большое, в человеческий рост, зеркало – и замер с поднятой рукой.
В зеркале отражался Такая. Ничуть не удивлённый, Удзимаса спокойно осведомился:
– В чём дело, Сабуро?
Он сразу понял, кого видит перед собой в облике незнакомого юноши. Такая – нет, Сабуро Кагэтора – молча смотрел на него.
– Пришёл поздороваться с братом?
Лицо Такаи оставалось безучастным, холодный взгляд придавливал к земле. Но старшего из братьев Ходзё не так-то просто было взять на испуг. Они виделись впервые за четыре столетия, но Удзимаса, в отличие от Удзитэру, не поддался эмоциям – вообще не проявил никаких чувств.
– Как урождённый Ходзё, ты обязан выполнить свой долг перед семьёй, – спокойно продолжал Удзимаса, – ведь ты же понимаешь, Сабуро? Это судьба. Ты как был Ходзё при жизни, так и остался им после смерти. Ты можешь называть себя Уэсуги, но никогда не станешь им до конца. Мы – твоя семья. Твоя кровь. Неужели ты отречёшься от нас? – Такая молчал. – Возлюбленный брат мой, я очень тебя ценю – так давай же поднимемся на вершину вместе! Выйдем победителями в давней битве, станем властителями всей страны – ты, я и отец… Соглашайся, Сабуро!
Вдруг что-то скрежетнуло, и по поверхности зеркала пробежала трещина. Удзимаса вытаращил глаза. К одной трещине прибавилась другая, потом третья… Наконец, зеркало с оглушительным звуком раскололось, засыпав Удзимасу стеклянной крошкой.
– Чёрт!.. – он быстро пригнулся. На шум в комнату вбежали слуги.
– Что случилось, тоно?!
Весь ковёр был в осколках, больших, маленьких, и очень острых. Удзимаса, пытаясь выровнять дыхание, хмуро смотрел в разбитое зеркало.
– Тоно!.. – перепуганные слуги окружили его со всех сторон. – Вы не ранены?!
– Нет. Всё в порядке.
Удзимаса вытер тыльной стороной ладони кровь из порезанной щеки.
«Будь ты проклят, Сабуро!»
------------------------------------
Примечания переводчика:
1. Имаити – деревушка на подъездах к Никко.
-
-
26.08.2009 в 10:11-
-
26.08.2009 в 13:29-
-
26.08.2009 в 16:14*мне сейчас особенно интересно всё то, что происходит вокруг событий в замке Самегао
-
-
26.08.2009 в 18:01-
-
26.08.2009 в 19:42-
-
26.08.2009 в 20:19В первом томе, кажется, Наоэ говорил, что никто из перерожденных не помнит прошлых жизней, а только ту, что перед кансё. Тогда каким образом Харуие умудрилась не забыть Синтаро, а Наоэ - Минако и вообще то, что с ней было связано?
-
-
26.08.2009 в 20:31Вы путаете "перерождение" и "реинкарнацию". При перерождении (кансё) память сохраняется. Можете поискать конкретную цитату, указать примерно страницу, я проверю, что там в оригинале сказано.
FiliaUlCoupt
А почему особенно интересно - в связи с чтением приквелов?
-
-
26.08.2009 в 21:54- ...Невозможно, - изумленно пробормотал Такая. - У меня нет ничьей памяти...ни Кагеторы, ни Кэнсина, ни... Ты же сказал, что каншоуши должны помнить прошлые жизни, да?
- Никто не помнит прошлые жизни. Мы помним лишь жизни до того, как стали каншоушами...
Из перевода Каны
-
-
26.08.2009 в 22:16-
-
27.08.2009 в 01:31Да, да... по поводу памяти и перерождения - прочитав в переводе Каны, приведённую гостем цитату, я подумала, что это наверняка ошибка перевода, скорее всего английского, так как у Асфодель тоже самое:
"... That's impossible," Takaya muttered dazedly. "I have no memories of any of this—Kagetora or Kenshin or... You said that kanshousha should remember their past lives, right?"
"None of us remember our past lives. We only remember our lives before we became kanshousha..."
(страница примерно там, где картинка, как Наоэ и Такая на разговаривают, середина 4-й главы, 1 том)
-
-
27.08.2009 в 02:00前世を憶えている者はいません。我々の憶えているのは換生前の生で...
Здесь Наоэ указывает как раз на разницу понятий - "прошлая жизнь" и "жизнь до перерождения". Потому что "прошлой жизнью" (前世
Путано как-то получилось... Надеюсь, кто-нибудь что-нибудь понял :-)
То есть, если бы я это переводила, я бы это подчеркнула:
"То, что мы помним, не называется [прошлой жизнью], это называется [жизнью до перерождения]..."
-
-
27.08.2009 в 02:07Спаибо большое за перевод
FiliaUlCoupt
Я не думаю, что это ошибка. Они и вправду помнят только ту жизнь, которая была у них до перерождения. Все предшествующие ей стерлись из памяти благодаря реинкарнации. А все последующие - это не past lives, это одна большая life, растянувшаяся на 400 лет
В общем, ППКС Катинка
-
-
27.08.2009 в 02:31-
-
27.08.2009 в 02:43Ха-ха :-) Так его ещё никто не называл.
-
-
27.08.2009 в 03:20Я любя
-
-
27.08.2009 в 03:28-
-
27.08.2009 в 07:02Да, ошибки вроде нет, но так сходу не догадаешься... Неудачный перевод, в общем.
-
-
27.08.2009 в 10:16Спасибо - а то эта нестыковка приводила в недоумение.
читать дальше
-
-
27.08.2009 в 20:20читать дальше
-
-
28.08.2009 в 14:00О-о... До чего же невнимательно я читаю...